Российские пропагандистские телеканалы и газеты на время отвлеклись от политической тематики и направили свои орудия на новую мишень: театральный спектакль, который еще только собирается поставить один из самых лояльных театральных худруков Москвы - Константин Богомолов.
Дмитрий Киселев в «Вестях недели» разразился таким монологом:
«Московский драматический театр на Малой Бронной огорошил публику новостью: художественный руководитель столичного заведения культуры Константин Богомолов приглашает трансгендера на роль Раневской в новой постановке „ Вишневый сад” Антона Павловича Чехова. Трансгендер — человек, сделавший себе хирургическую операцию по смене пола. В данном случае был мужчиной. Чик — и начинается трансгендерный переход в женщину: гормоны, силикон, филеры, вживляют кусок кишки туда, где ее не было. И вот — театральная сцена. Расчет на то, что московской публике и гостям столицы захочется на трансгендера посмотреть. Вживую. Прямо выйдет на сцену трансгендер — и все ахнут... Вот оно, оказывается, как.
Раньше для потехи по рынку медведей на цепи водили. Сейчас уже и животной экзотикой из жарких стран не удивишь. Так вот вам натуральный трансгендер. Освежиться не хотите ли? Интересно, что трансгендер, которого готовят к выходу на сцену, по профессии даже не актер. Мальчик из Казахстана перед тем, как стать девочкой, учился на переводчика. Потом Париж и работа с аксессуарами в модном доме. Сейчас мужчине было бы уже далеко за сорок. Но после хирургической операции – другая одежда, яркий маникюр и женское имя Наташа Максимова. Вот какая она, наша Наташа. Тепло смотрит на нас с обложки светского журнала. Человек без определенной профессии. Пять лет была „фрейлиной” Ренаты Литвиновой, потом разонравилось. Побыв годик с небольшим на „рынке”, Наташа взлетает на московскую театральную сцену.
Со стороны руководства театром зазывать людей пялиться на трансгендера — это, по-моему, оскорбление актерской профессии и оскорбление самого театра. То есть не надо быть актером, чтобы играть на столичной сцене, достаточно потрясать трансгендерным телом. Что касается отношения к театру, то разве для такого его сцена? А уж Антона Павловича Чехова „конопатить” тем, от чего классик в гробу перевернется?.. Зачем вам Чехов? Вы же сами такие талантливые и удивительные».
Не отстает от него обозреватель РИА «Новости» Виктория Никифорова, которая отвечает там за тему культуры:
«… роль Раневской в грядущем спектакле „Вишневый сад” сыграет трансгендер. Ну то есть, по-простому, мужчина, подвергшийся ампутации половых органов. Его псевдоним — Наташа Максимова.
Раскручивать этого человека все, как по заказу, принялись еще в прошлом году. Обложки журналов, статьи в глянце, интервью с супругой Богомолова — Ксенией Собчак. На фотографиях мы видим сильно накрашенное худенькое существо в женских платьях от самых известных дизайнеров. Это и есть „Наташа Максимова” — немолодой, уже под пятьдесят, биологический мужчина родом из Казахстана.
Важнее другое. Трансгендер „Наташа Максимова” никогда никакого отношения не имел к театру. Режиссер Богомолов приглашает его на главную роль в пьесе Чехова не за его актерский талант. Он засовывает его в спектакль как ходячий аттракцион. Это отвратительная эксплуатация, на самом деле.
Вся фишка этого кастинга в том, что пресыщенная столичная буржуазия будет три часа рассматривать человека из бедной семьи, с далекой национальной окраины, который в жуткие 90-е был вынужден стать… ну вот тем, кем он стал. Богатые москвичи, отдавшие по сто долларов за билет и по сто долларов за буфет, получат шанс поглазеть на патологию, посмаковать острые ощущения. Цирк уродов, вот это что».
Пропагандистские издания калибром помельче тоже присоединились: «Известия» озаглавили свой материал «Трансгендер в вишневом цвету», а News.ru — «Скандал похлеще Бузовой: Богомолов пригласил трансгендера на роль Раневской». Хотя вообще-то пригласил не Богомолов, спектакль не его. Ставит «Вишневый сад» молодой режиссер Микита Ильинчик, ученик Евгения Каменьковича и Дмитрия Крымова, в прошедшем сезоне поставивший на Бронной «Благоволительниц» по Джонатану Литтеллу. Но о планах на будущий сезон объявил худрук театра, вот ему, что называется, и «прилетело».
Героиня скандала и в самом деле никогда раньше не была актрисой. Что же, нередко можно услышать, как театральные профессионалы ворчат: невозможно работать с человеком, не получившим актерского образования, у него нет школы, он не понимает, что такое ансамбль… Но известны случаи, когда решение режиссера пригласить непрофессионального актера оборачивалось удачей. В 1946 году Уильям Уайлер предложил роль в фильме «Лучшие годы нашей жизни» лишившемуся обеих рук ветерану войны Харолду Расселлу; результат — «Оскар» за роль второго плана. Вернер Херцог в двух своих фильмах — «Каждый за себя и бог против всех» и «Строшек» — отдал главные роли безработному уличному музыканту, обозначенному в титрах как Бруно С.; оба фильма теперь считаются классикой. В ранних работах величайших итальянских режиссеров Витторио Де Сики, Роберто Росселлини, Лукино Висконти большинство ролей также исполняют не профессиональные актеры.
Впрочем, на театральной сцене непрофессионалу труднее, чем в кино: неудачный дубль в корзину не выбросишь. Но и здесь есть удачные примеры. В 1970-х годах в театральную студию Валерия Беляковича пришел водитель грузовика Виктор Авилов, и режиссер сразу же дал ему роль Кочкарева в гоголевской «Женитьбе». В 80-х–90-х годах Авилов был одной из самых ярких звезд театра и кино, играл Гамлета, Хлестакова, Калигулу, Воланда. А в 2004 году режиссер Адольф Шапиро поставил в МХТ имени Чехова «Вишневый сад» и на роль все той же Раневской позвал Ренату Литвинову. У нее к тому времени уже было несколько удачных киноролей, первой в профессиональной сценаристке увидела актрису Кира Муратова. Но на сцене Литвинова тогда оказалась впервые. Роль оказалась удачной, и позже она сыграла еще несколько главных ролей на сцене МХТ. Так что в приглашении бывшей помощницы Литвиновой на роль Раневской можно было бы увидеть даже некоторую «преемственность» — если она действительно талантливая актриса, чего зритель пока не знает.
Но дело в том, что в прошлом году Максимова совершила каминг-аут: рассказала журналу Tatler, что когда-то была мужчиной. Раньше об этом знали только ее близкие знакомые; по ее внешности о таком прошлом вряд ли можно догадаться. И вот это для кремлевских пропагандистов перевешивает все: их не волнует, для чего молодому режиссеру понадобилась эта исполнительница, какая из нее актриса, как будет решена роль. Спектакля, между прочим, еще нет, что из него получится, не знает никто. Но их реакция проста: трансгендер на сцене, кошмар, падение устоев. Цирк уродов, как и было сказано.
А между тем ни Киселев, ни Никифорова, похоже, не очень представляют себе, кто такие трансгендерные люди. Это не сексуальные меньшинства, они даже не упоминаются в небезызвестном законе, запрещающем пропаганду нетрадиционных половых отношений среди несовершеннолетних. Это всего лишь люди, родившиеся с физиологическими признаками одного пола, но психологически являющиеся представителями другого пола (то, что трансгендерность - это физиологический факт, а чей-то каприз, можно проверить с помощью МРТ - мозг трансгендеров имеет целый ряд отличий, в том числе размер островковой доли и некоторые участки белого вещества. По некоторым оценкам, из каждых 30 000 человек один — трансгендер. Некоторые из них так и остаются в теле «чужого» пола, другие с помощью хирургической операции и гормональной терапии пол окончательно меняют. Именно это произошло с Максимовой, операцию ей сделали много лет назад в Бельгии. У нее документы на имя Натальи Максимовой, она ничем, кроме прошлого, не отличается от обычной женщины. Разве что голос низкий, бархатное контральто, но бывают и такие женские голоса. В общем, ничего такого, на что интересно было бы пялиться любителям «цирка уродов» вроде Дмитрия Киселева.
Все это было бы только забавным примером замшелой ЛГБТ-фобии, если бы Киселев и Никифорова не перешли к глубокомысленным выводам, причем, что любопытно, к одним и тем же. Вот что заявил Киселев:
«И, конечно, странной здесь выглядит роль государства, которое вынуждено финансировать демонстрацию живого трансгендера в государственном театре. Уверен, это противоречит государственной молодежной политике, государственной политике в отношении семьи и вообще сути государственной политике в области культуры. Но в то же время есть у нас привет из 90-х — Положение о театре в Российской Федерации, утвержденное правительством РФ 25 марта 1999 года, согласно которому „органы государственной власти не вмешиваются в профессионально-творческую деятельность театра, за исключением случаев, установленных законодательством Российской Федерации. Запрет на публичное исполнение спектаклей и другие виды их использования, а также на публикацию театральных рекламных материалов не допускается, кроме случаев, предусмотренных законодательством Российской Федерации”.
То есть государство оказывается у государственных театров в заложниках. Обязано лишь финансировать, но никаких рычагов воздействия ни на художественную составляющую, ни на смысловую не имеет. При этом мы абсолютные чемпионы мира по числу театров на господдержке. И это тоже наследие 90-х».
А вот Никифорова:
«Может, все-таки не надо, может, позвонить министру культуры, написать там какую-то петицию, объяснить, призвать? Но вы знаете, что нам скажут и министр и вообще все чиновники? Что у них нету права вмешиваться в творческий процесс Константина Богомолова. Да-да, вы все правильно поняли. Деньги они ему дают, а призвать его к ответственности — права не имеют. Это записано в постановлении правительства, принятом еще в 1999 году. Черным по белому: „Органы государственной власти не вмешиваются в профессионально-творческую деятельность театра, за исключением случаев, предусмотренных законодательством...” Ну, законодательство все научились обходить — мама не горюй. Пятьсот восемнадцать миллионов казенных рублей получил Театр на Малой Бронной только на ремонт своего помещения. Около 400 тысяч в месяц составляет зарплата лично Богомолова. Но если завтра он решит поставить „Ромео и Джульетту” про зоофилов, то ничего с этим поделать будет нельзя.
Ну разве уволить Богомолова с поста. Но вы легко можете вообразить, какой тут разразится гвалт — „свобода творчества”, „сатрапы”, „репрессии”. Зайдется в визге вся театральная тусовка. Включится сословный инстинкт — „наших бьют”. Ни для кого не секрет, что тусовка эта по большей части состоит из детей советских чиновников, столичных старожилов, прочно, еще 30 лет назад оседлавших финансовые потоки. Константин Богомолов тоже мальчик из хорошей московской семьи, сын известного советского киноведа. В этой среде „выдающимся” режиссером не становятся, им назначают. Как умный человек, Богомолов прекрасно понимает, что он не настоящий „гений”. Его попросту надула тусовка. В Москве десятки великолепных постановщиков, которым не нужны никакие трансгендеры, чтобы на их постановки ломилась публика. У Богомолова ситуация другая. Если он не будет нагонять хайп по нарастающей, к нему в театр просто не пойдут. Поэтому он и наваливается всем телом на окно Овертона».
Оставим в покое упоминание крайне сомнительной с научной точки зрения концепции «окна Овертона», но «персональное дело» Богомолова любопытное: очень уж мощный залп по худруку, у которого всего лишь молодой режиссер пригласил на роль «не ту» исполнительницу. Постановщик знаменитых «Лира», «Идеального мужа», «Карамазовых», «Мушкетеров», «Дракона», «Преступления и наказания» у Никифоровой сразу же оказался назначенным гением, которого надула тусовка. И вообще он просто «муж Собчак» и никто больше — даром что многократный номинант «Золотой маски», а на его спектакли публика валом валит. И это при том, что он в последние годы всячески выражал лояльность, даже в доверенные лица Собянина перед выборами 2018 года записался. Но не помогло, государственное информационное агентство уже открытым текстом предлагает его уволить.
Судя по всему, в последнее время общая лояльность стала для деятелей культуры недостаточным условием, и даже политически правильный режиссер может оказаться объектом критики в стиле газеты «Правда» уже только лишь за отступление от идеологически выверенного соцреализма.