Общество
В апреле Владимир Путин анонсировал выплаты медикам, работающим с коронавирусными больными. Однако обещанную надбавку получили далеко не все: в одних больницах доплату рассчитывали по минутам, проведенным с COVID-пациентами, в других — опирались на число подтвержденных случаев контакта. 15 мая президент потребовал начислять выплаты за сам факт работы с COVID-19. Но ситуация существенно не изменилась. Например, в Челябинске, по словам координатора «Правозащиты Открытки» Алексея Прянишникова, только 100 работников скорой из 345 получили положенные выплаты. The Insider поговорил с представителями профсоюзов и сотрудниками больниц из разных регионов и выяснил, почему так происходит.
Сергей Барышев
Врач-реаниматолог скорой помощи Центрального района, Челябинск
Непонятно, по каким критериям происходит начисление. Суммы разнятся и по времени зачисления, и по размеру. Неясно, на какие документы ориентируется руководство. Независимо от того, являешься ты врачом, фельдшером или представителем младшего персонала, ты получаешь копейки вместо обещанных сумм в 25–80 тысяч рублей. За последний месяц я получил в общей сложности 18 тысяч вместо анонсированных 50 тысяч. И до сих пор ни мне, ни другим врачам никто не объяснил, почему именно такая сумма. На местах распоряжение президента, очевидно, интерпретируют именно таким образом, а о рисках медиков не думает никто.
Вместо обещанных сумм в 25–80 тысяч рублей всем выплачивают копейки
Руководство нашей подстанции не жалует тех, кто начинает задавать вопросы, потому что по цепочке, начиная с представителя Минздрава и заканчивая руководителем подстанции, все получат по голове, но зато объяснять никто ничего не хочет и выплачивать то, что положено по закону, тоже. Мы непосредственно работаем с коронавирусной инфекцией, персонал постоянно заражается. Да к тому же пациенты часто не говорят, что у них была температура. Мы приезжаем на вызов, и уже только тогда выясняем, что у пациента был жар, что он контактировал с COVID-больным. Кроме того, все, что мы делаем на вызове, тоже связано с риском заражения (забор крови, биологических жидкостей), и это при том, что мы не знаем, болен ли пациент COVID-19 или нет. Все это выясняется потом. Мы рискуем жизнью, а руководство считает минуты и количество подтвержденных больных.
Как руководство собирает информацию о подтвержденных случаях, непонятно, потому что, насколько мне известно, общей базы подобного рода по всем выявленным случаям COVID-19 по той или иной бригаде нет. А потом, если я заражусь на работе, мне еще придется доказать, что я соблюдал все меры предосторожности, иначе никакой положенной страховой выплаты я тоже не получу.
Неоднозначная ситуация и со средствами индивидуальной защиты: если есть подозрение на коронавирусную инфекцию или пневмонию, то мы надеваем один тип костюмов, если COVID-19 документально подтвержден анализами, то надеваем другой. Но проблема в том, что они все очень тонкие и не закрывают все открытые места. Совершенно непонятно, где они были приобретены, и насколько вообще пригодны для работы. Нет никакой уверенности в том, что эти виды защиты надежны.
Водитель скорой помощи
МАУ «Челябмедтранс», Челябинск
Существенно ситуация с выплатами пока не изменилась. Водители скидывают мне все платежки, и изменений у многих практически нет — суммы приходят незначительные. На днях поступили доплаты за май и частично за апрель, но эти суммы получили далеко не все. Только 10 водителей мне сказали, что им выплатили и за апрель, и за май — всего 50 тысяч, а другим не досталось ничего. Врачу-реаниматологу, который работает непосредственно со мной, выплатили 7 тысяч рублей.
Врачу-реаниматологу выплатили за работу с COVID 7 тысяч рублей
Когда мы начали жаловаться, мне выплатили 17 тысяч, другим водителям — от 4 до 6, кому-то 15. После подачи заявления в прокуратуру лично мне перечислили еще 11. Но невозможно понять логику этих начислений, кто за этим следит и что происходит. Нам объясняли по-разному: сначала говорили, что оплата должна быть по минутам, потом — что все зависит от того, когда именно ты перевозил коронавирусного пациента. Если в начале месяца, то ты получишь 25 тысяч, а если в середине — 12. Мы уже не знаем, чему верить. Фактически региональных доплат еще вообще никто не получил. Эта выплата полагается каждому водителю независимо от того, возил он коронавирусного пациента или нет, три тысячи должно быть стабильно. В СК мне ничего конкретного не сказали. Похожая ситуация и у наших врачей, но они это не афишируют, потому что боятся увольнения. А доплаты из всех работающих врачей у нас получили процентов 30.
При этом поступление выплат я связываю непосредственно с проверкой СК, потому что всю прошлую неделю у работников проходили встречи с Натальей Горловой, начальником областного управления здравоохранения, и с руководителями МАУ «Челябмедтранс». Все они пытались доказать, что неполные выплаты — это все, что положено. Потом начали говорить, что для того, чтобы всем произвести выплаты, необходимо еще одно распоряжение правительства. Меня на это собрание вообще не пустили, сказав, что мне там делать нечего. Зато недавно из-за жалоб меня сняли с должности бригадира и перевели на другую подстанцию, чтобы был наглядный пример, как «не нужно делать».
Андрей Коновал
Сопредседатель межрегионального профсоюза медработников «Действие»
Порядок начисления стимулирующих выплат регулируют два постановления правительства России — № 484 и № 415. Но проблема в том, что нет никакой ясности, кому положено, а кому не положено, за что и по какой методике считать. Если брать последние разъяснения Минздрава, выплаты положены лишь сотрудникам специализированных отделений, стационаров, перепрофилированных под COVID-19, и бригад скорой помощи. Они исходят из того, что случаи коронавируса должны быть подтверждены лабораторно несколькими тестированиями. Это сразу меняет смысл постановления правительства № 415, где говорилось, что стимулирующие выплаты положены «медработникам, оказывающим медпомощь гражданам, у которых выявлен коронавирус, лицам из групп риска заражения инфекцией».
Непонятно, почему у правительства такая избирательная позиция, почему не включили всех медработников? Постановление сформулировано таким образом, что интерпретировать могут все по-разному, исходя из тех сумм, которые выделены на эти цели. А это в общей сложности 52 млрд рублей. Их не размажешь на всех медработников, которые реально работают с категориями групп риска. Постановление дает простор как региональным властям определить конкретный перечень, так и местным. В целом, позиция федеральной власти такая: мы вам денег дали, вы там разбирайтесь.
Где-то в регионах добавляют тех, кто работает с биологическими материалами, патологоанатомов, рентгенологов, лабораторные службы. И это правильно! Вспомогательный персонал больше всех обделили — им вообще ничего не положено. Их в свое время массово перевели из младшего медперсонала, чтобы не платить зарплату, при этом за ними сохраняются функции санитаров. Это, например, уборщики, которых в стране более 300 тысяч. По идее с ними, чтобы они могли работать в «красной» зоне, должно заключаться временное соглашение, что они переводятся в младший персонал.
Выплаты за апрель, по словам главы Минздрава Михаила Мурашко, положены 125 тысячам медработников, но только младшего и среднего медперсонала по стране — 2,1 млн человек. А если добавить всех сотрудников медучреждений и вычесть тех, кто никак не соприкасался с коронавирусными больными, то останется порядка полутора миллиона человек. Но даже если общую сумму в 52 млрд разделить на миллион человек, получится 5200 рублей. К тому же эти деньги освобождены от НДФЛ, но не от социальных выплат.
И такая же путаница с водителями скорой помощи. Путин на одном из совещаний сказал, что надо выплатить водителям — всем, кому положено. В новой логике получается, что одинаковые выплаты должны достаться и тем, кто один раз работал с коронавирусным больным, и тем, кто постоянно с ними работает. Минздрав же сказал, что надо платить только специализированным бригадам. Но невозможно организовать работу так, чтобы помощь оказывали только специализированные бригады. Мишустин 18 мая на совещании сказал, что надо заплатить водителям, а их всего 42 тысячи. А 19 мая на совещании с президентом глава Минздрава Мурашко заявил, что выплаты получат примерно 21 тысяча водителей. Значит, все-таки не все?
Отдельная головная боль — страховые выплаты. Сам медработник должен удостовериться, что он болел. Но тесты медработникам делают не везде, часто делают невовремя, они не всегда дают правильный результат. И они опять-таки не положены тем, кто не считается медперсоналом — уборщицам и подсобным рабочим, которые на самом деле работают санитарами. В 484-е постановление в середине мая правительство внесло сотрудников компаний, которые работают на аутсорсе. Это клининговые компании, агентства, которые поставляют младший медицинский персонал и водителей скорой помощи, которых вывели за штат. Но, опять-таки, это сделано по стимулирующим выплатам, а по страховым поправок нет.
Фельдшер скорой помощи
Республиканский центр медицины катастроф и скорой помощи, Чебоксары
За март нам платить не хотят, скорее всего, потому что у нас якобы не было никаких контактов с зараженными пациентами, хотя коронавирус в Чувашии в марте уже был. Как нам объяснили, есть два приказа — 484 и 415. По одному назначаются федеральные выплаты, по другому — региональные. Федеральные выплаты сначала получили только спецбригады, но размер высчитывался исключительно по часам работы. То же — с обычными бригадами: сумма зависела от количества минут, в течение которых мы находились с пациентом с подтвержденным COVID.
Пришла апрельская зарплата — у всех разная сумма. У кого-то 700 рублей, у кого-то 800, у кого-то 1500. Мне пришло 4500. Нам сказали, что размеры выплат связаны со сноской в приказе. Она гласит, что оплата должна вестись в зависимости от часов и минут. Мы подали коллективное обращение в СК, Минздрав. Кто-то подал заявку на госуслугах — им потом позвонили и сказали, что постараются разобраться в ситуации. Потом нам сообщили, что правительство якобы допустило ошибку, и теперь уберут строчку об оплате за «фактически отработанное время». Только после этого начались выплаты, но и то исключительно тем, кто якобы контактировал. Мы до последнего не знаем, едем мы на адрес с подтвержденным COVID-19 или нет. Результаты анализов сразу получить мы не можем. Да и списки подтвержденных случаев сверяем уже не мы, и все зависит от того, какую информацию нам дадут.
Мы до последнего не знаем, едем мы на адрес с подтвержденным COVID или нет
Например, мне за апрель пришла выплата за пациента, которого мы забрали с жалобой на боль в животе. Мы приехали к нему без спецкостюмов, потому что жалобы не свидетельствовали о коронавирусе. Но уже в больнице у него подтвердили COVID-19. Позже его отправили домой, где он скончался. Если бы не этот случай, я бы вообще ничего не получил! Может, и у других пациентов, к которым мы приезжали на вызовы, тоже подтвердился COVID-19, но доступа к статистике у меня нет.
Известно, что все пациенты, у которых коронавирус, добавляются в общую базу данных. Потом наше начальство смотрит по базе, был у ли у кого-то из бригады контакт с таким пациентом или нет. Списки сверяют, и если находят хоть одно совпадение, то за этот месяц выплачивают надбавку. У нас выплаты получили далеко не все, потому что, по словам начальства, прямой контакт с коронавирусным пациентом был не у всех, а значит, выплаты не положены.
Региональные доплаты рассчитываются исходя из диагнозов, которые мы ставим. И в этом случае уже смотрят на количество часов, которые мы провели рядом с этим пациентом. Это, например, диагнозы: вирусная пневмония, подтвержденный коронавирус (если у человека есть анализ на руках), подозрение на коронавирус (если у человека температура, кашель, либо он был в контакте с тем, у кого подтвержденный COVID-19) и контактный коронавирус (когда есть подозрение на COVID-19). В основном, мы этот диагноз ставим пассажирам и водителям автобусов, которые приезжают из других городов. За эти диагнозы нам доплачивают из регионального бюджета. Я не знаю, каким должен быть размер региональный выплаты, потому что мне за апрель пришли абсолютно разные суммы — от 4 до 10 тысяч.
После подачи заявления в СК начальство принесло нам подписать дополнительное соглашение о том, что руководство ознакомило нас с действующими приказами, что претензий мы больше не имеем. Кто-то подписал, потому что в апреле пришла эта доплата. А кто-то еще не подписал, потому что, по большому счету, в полном объеме нам никто ничего не выплатил. В приказе написано, что начислять доплаты должны с января, а выплаты с перерасчетом мы получили только за апрель.
Медсестра Светлана
Московская больница
Наша больница не перепрофилирована под лечение COVID-больных. К нам поступают больные, мы их тестируем. И те, у кого тест оказывается положительным, находятся либо у нас в обсервации, либо перенаправляются в COVID-больницы. С учетом того, что у нас нет официального статуса COVID-учреждения, выплаты нам якобы и не положены. Иными словами, пациенты с коронавирусом у нас есть, мы с ними контактируем, наблюдаем в обсервации, но ничего за это не получаем.
Мы сами через благотворительный фонд заказали себе СИЗы, нашли респираторы. Руководство этим абсолютно не обеспечивало. У нас заразилась большая часть отделения. Мазки, которые у нас взяли, в Роспотребнадзор никто не отправил, и мы числимся просто как «контактировавшие с коронавирусными». При этом с апреля по май у нас было в районе 50 коронавирусных больных — среди детей и родителей, но работу с ними никто не учитывает и оплачивать не собирается.
Те больницы, которые перепрофилированы в Москве, в основном получают доплаты, но опять же — кто-то в полном объеме, кто-то нет. В подмосковной больнице работает моя коллега Екатерина, к ним постоянно поступают коронавирусные больные. Всех работников этого центра недавно протестировали на COVID, результат оказался массово положительным, после чего их отправили на карантин. При этом никого из этих медиков нет в базе Роспотребнадзора как COVID-положительных пациентов. Их просто не отправили на больничный и никуда не внесли. Выплат никаких не дали, потому что у Центра нет статуса COVID-учреждения. И они могут остаться и без страховых выплат тоже.
В Подмосковье медики массово заразились, а их даже не внесли в статистику
Медсестра
Химкинская областная больница
Многие сотрудники учреждения до сих пор так ничего и не получили. Сначала выплаты обещали в конце апреля, потом 25 мая. Но их так и не было. На вопрос о том, когда же перечислят обещанные надбавки, сказали, что отдадут уже вместе с зарплатой — в начале июня. Все это время ежемесячно начислялась обычная зарплата, иногда сумма варьировалась за счет дополнительных часов, потому что раньше график был сутки/двое, а теперь сутки/сутки".
Врач
МБУЗ Городская больница № 4, Ростов-на-Дону
Мы, врачи, хоть что-то получаем. Но забрать деньги у младшего персонала мерзко! А половина младшего персонала устроена как положено, а половина — как уборщицы, то есть не как медицинские работники. И, получается, они вообще ничего не получат. А там есть лежачие больные, родственники к ним не допускаются. Лежит в палате пять человек — и такая «уборщица» за всеми будет ухаживать, не отходя ни на минуту.
Забирать деньги у младшего персонала — мерзко
Весь апрель мы принимали всех больных с пневмонией. В городе живет больше миллиона человек. Нагрузка была сумасшедшая. Но к нам везли тех пациентов, у которых тест либо еще не взяли, либо они были еще в работе — то есть неподтвержденные случаи. Если подтвержденный случай, то оставляют либо дома, либо везут в перепрофилированный госпиталь. 30 процентов мазков — ложноотрицательные. Поэтому мы берем мазок на первый, третий и десятый день. Кладем всех в отдельные палаты, обеспечиваем одноразовой посудой, пациенты даже не выходят в коридор. Мы все работаем в костюмах. Правда, разделение на «чистую» и «грязную» зону условное. Здание у нас старое, нуждается в ремонте, тараканы бегают, я даже боюсь спать без света. СИЗ есть, но слабые. Маски у нас обычные, выдают раз в 14 ней. Сначала был крах — выдали резиновые сапоги, чтобы мы работали в них по шесть часов.
Может быть и так, что мы видим, что пациент с COVID-19, но его переводят от нас только через 3–4 дня, когда придет результат теста. А если только третий тест приходит положительный, значит мы его лечим почти десять дней. Каждый день мы переводим по 6–8 человек ковидных больных, на их место приходят новые. Получается, что у нас очень высокая концентрация вируса. У нас тяжелый график, по шесть часов задыхаемся в респираторах, даже в туалет некогда отлучиться. Бегаем по всем этажам, потому что врачей не хватает. Половина врачей ушла с работы — испугались. А их вынуждены заменять совсем неопытные ординаторы, студенты-медики. Если и они уйдут, то что будет с городом-миллиоником?
Когда в мае выросло число больных, нам стала помогать городская больница № 7. Принимали по очереди, через день. Но там заболело много врачей, и они в итоге отказались принимать по скорой. И мы опять остались одни. Нам дали региональную выплату, которая в Ростове составляет 28 тысяч врачу стационара и 22 тысячи врачу первого звена. А федеральные выплаты нам не дали. В прошлый четверг, 21 мая, к нам приезжали из министерства здравоохранения Ростовской области и они объяснили это так: раз госпиталь не ковидный, значит, по постановлению правительства № 484, не положено. Правда, обещали разобраться и дать ответ в пятницу. Но мы так до сих пор и ждем. Попробовали позвонить в местный Минздрав — они кидают трубку. Мы везде писали жалобы. На госулугах — тут же главврач каждого вызвал на ковер. Написали президенту — ждем. К нам даже не пускают ростовское телевидение.
Фрагмент встречи персонала Городской больницы №4 Ростова-на-Дону с представителями местного минздрава
Антон Волобринский
проходит альтернативную гражданскую службу в Городской клинической больнице № 15 им. Филатова, Москва
Нас, альтернативщиков, в больнице семь человек. До эпидемии нас распределяли в разные отделения, где много лежачих пациентов, которых надо транспортировать. Обычно по одному альтернативщику прикрепляли к каждому такому отделению. Когда в конце марта больницу переформатировали под инфекционную, нас всех перевели в приемное отделение, откуда мы возим пациентов на исследования, в основном сейчас на компьютерную томографию, в операционные и в отделения, где они дальше будут лежать.
В начале апреля в день поступало около трехсот пациентов — с температурой, с покашливанием, но большинство могли передвигаться самостоятельно. Но пациентов было так много, а персонала так мало, что мы просто не успевали их вовремя отвозить в отделение, и они лежали по четыре-шесть часов в приемном отделении, изоляторы забивались. И так 24 часа на ногах, без отдыха, в респираторе, в котором тяжело дышать, и в костюме, в котором очень жарко. Сейчас в основном поступают лежачие больные в тяжелом состоянии. Они совсем не могут самостоятельно передвигаться. Стало больше пожилых пациентов и опустившихся людей, бомжей. Но количество пациентов при этом уменьшилось, потому что за это время под COVID-19 перепрофилировали ряд больниц и система распределения больных наладилась.
В общем, по факту мы выполняем работу младшего медицинского персонала, санитаров, работаем в «красной» зоне, но, как оказалось, мы не имеем права на доплаты, потому что официально медицинскими работниками не являемся. Дело в том, что в больнице вообще нет должности санитара. А все, кто де-факто выполняют санитарскую работу, оформлены как уборщики и подсобные рабочие. У меня в договоре написано «подсобный рабочий», хотя, согласно профессиональному стандарту «Младший медицинский персонал, утвержденному приказом Минтруда России от 12.01.2016 года № 2н, транспортировкой занимается именно младший медицинский персонал. Более того, согласно законодательству, я и не могу быть санитаром, потому что не имею медицинского образования.
Все, кто де-факто выполняет санитарскую работу, оформлены как уборщики и подсобные рабочие
Но получается несправедливо. Доплаты выдали только врачам и медсестрам (среднему медицинскому персоналу), а тем, кто вынужденно трудится санитарами, ничего не положено. А мы точно также рискуем, возвращаясь домой, заразить своих близких!
Мы посоветовались с организацией «Гражданин и Армия» и написали жалобы в прокуратуру, в государственную инспекцию труда, в Минздрав и на портал госуслуг. И, видимо, быстро сработала последняя жалоба, потому что 21 мая мне позвонил главрач Филатовской больницы Валерий Иванович Вечорко. Это, конечно, само по себе нонсенс, чтобы главврач звонил подсобному рабочему. Он мне предложил изложить суть проблемы. А в ответ сказал то, что я уже слышал: вы не являетесь младшим медицинским персоналом. Я ему напомнил о стандарте Минтруда. А он меня отправил поговорить с начальником отдела кадров. Там я услышал то же самое, что мы не имеем право на эти выплаты. Потом нас попросили «проявить терпение и благоразумие» и не выносить сор из избы. Но это тоже глупость — как будто мы не обращались к начальству! Мы бы и не стали обращаться ни в какие инстанции, если бы вопрос разрешился на уровне больницы. У меня доверия к ним вообще не осталось!
При участии Натальи Фроловой