Шпионы без границ. Как российские спецслужбы отправили в Британию «пару своих человек»

(English version here)

Каждый россиянин, подающий документы на визу в Великобританию, проходит двухэтапную проверку: сначала документы изучают сотрудники авторизованного визового центра TLSсontact, затем это делает МВД Великобритании. Даже для обычной туристической визы желательно подтвердить наличие связей со своей страной (например, наличие работы или недвижимости), а также финансовую состоятельность (подойдет, например, выписка из банковского счета). Для тех, кто подает на деловую визу, также необходимо подтверждение деловых связей или факта найма на работу. Получить отказ достаточно легко, а если у вас уже ранее была виза, нет никакой гарантии, что ее продлят, даже если ваши обстоятельства не изменились.

Вот для иллюстрации пример отказа, который получила россиянка, ранее уже имевшая шестимесячную мультивизу. Одним из оснований для отказа стало то, что ей не удалось подтвердить источники своих доходов:

Меж тем «Петров» и «Боширов» не имели ни каких-либо бизнес-связей с Британией, ни зарегистрированного на эти имена бизнеса в России. Это, однако, не помешало им обоим получить и британскую, и шенгенскую визы. В первой части этого расследования мы сконцентрируемся на вопросе дыр в британской визовой системе.

В распоряжении The Insider и Bellingcat оказался ряд документов, переданных бывшим сотрудником визового центра TLScontact Вадимом Митрофановым (имя изменено), который попросил убежище в США после того, как ФСБ стала принуждать его к сотрудничеству, оказывая давление на его беременную жену и его мать. Согласно показаниям Митрофанова (его заявление см. ниже), ФСБ на тот момент уже имела доступ ко всем видеокамерам внутри визового центра посредством системы СОРМ-2, а также имела в своем распоряжении диаграмму внутренней компьютерной сети, которую она получила от TLS в процессе взаимодействия с этим визовым центром по вопросу о хранении персональных данных.

Кроме того, по его словам, спецслужбы пыталась устроить в TLS своего сотрудника (известно минимум об одной такой попытке, и она оказалась безуспешной). Наконец — и это самое интересное — сотрудники ФСБ в одном из разговоров с Митрофановым сообщили ему, что собираются отправить в Британию «пару человек» и хотят обеспечить беспрепятственное получение ими виз без лишних проверок. Это происходило весной 2016 года, и уже через несколько месяцев Петров и Боширов впервые появились на территории Великобритании.

Сотрудники ФСБ сообщили ему, что хотят отправить в Британию «пару человек» без лишних проверок

Сам Митрофанов заявляет, что старался предоставлять ФСБ минимум информации и по возможности уклоняться от требований спецслужб, хотя и вынужден был подписать соглашение о сотрудничестве. В начале 2017 года ему все-таки удалось вывезти семью за границу и обратиться за убежищем в США. И хотя из его показаний (подробнее они даны ниже) очевидным образом следует, что ФСБ пыталась получить незаконный доступ к процедуре получения виз, американские спецслужбы то ли не передали эту информацию британским коллегам, то ли британцы не отнеслись к ней с должным вниманием, но Мишкин (Петров) и Чепига (Боширов) беспрепятственно попали в Британию.

Узнав об отравлении в Солсбери, Митрофанов обратился в ФБР, где рассказал подробнее о своих контактах с ФСБ. По словам Митрофанова, ФСБшник, называвший себя Андреем, хотел добиться того, чтобы нужные ему паспорта попали напрямую в консульство без проверки в визовом центре и без того, чтобы в TLScontact вообще оставались какие-либо следы рассмотрения этих документов. И когда Митрофанов объяснил ему, что это абсолютно невозможно, если у ФСБ не будет своего инсайдера в британском консульстве, Андрей к этой теме больше не возвращался.

В ФБР выслушали рассказ Митрофанова и заявили, что их не интересуют дела, не связанные с США, и что ему лучше обращаться в ЦРУ или MI6. Митрофанов не знал, как связаться с ЦРУ, но отправил свои данные на горячую линию MI5. Ответа оттуда не пришло. The Insider обратился с запросом в британское консульство, где изданию заявили: «TLScontact выполняет исключительно административную роль — визовые центры являются просто местом подачи заявлений на британскую визу. Они не играют никакой роли ни на одном из этапов процесса принятия решений. Поэтому они никаким образом не могут влиять на окончательное решение относительно выдачи визы». По остальным вопросам в консульстве предложили потревожить британское МВД. В британском МВД, впрочем, на остальные вопросы ответить отказались, сообщив лишь, что TLScontact никак не участвует в процессе принятия решений.

Вопрос о том, удалось ли ФСБ завербовать инсайдера в консульстве, пока остается открытым.

The Insider и Bellingcat также попытались связаться с ФСБшником «Андреем» — у Митрофанова осталось два его мобильных номера. Один из этих номеров, как выяснилось, с марта 2018 года принадлежит совсем другому человеку, а второй номер сейчас недействителен, но в тот период был зарегистрирован на женщину, работавшую в баре. Нам удалось связаться с ней, и она попросила перезвонить, после чего выключила телефон.

Митрофанов также предоставил документ, который он обнаружил на сетевом сервере, когда еще работал в TLSContact, и который счел подозрительным. В файле содержится база с персональными данными полутора тысяч граждан, которые подавали заявления на визу с апреля 2014 года по май 2016 год и затем отказались от получения, не дождавшись решения (причем некоторые имена выделены жирным шрифтом).

Митрофанов уверен, что с точки зрения бизнеса для TLSContact не было никакого рационального смысла собирать эту информацию. По его мнению, это могло быть примером той информации, которая собиралась для ФСБ. В метаданных файла видно, что создавал и модифицировал документ сотрудник TLSContaсt, работавший в компании в 2016 году. Он не смог объяснить The Insider и Bellingcat, зачем создавал этот документ. Показания Митрофанова подробно сформулированы в заявке на предоставление убежища. Вот перевод ее ключевых фрагментов:

... Меня зовут <...>; я родился , <...> в городе <...>, Россия. Я гражданин России, и у меня нет гражданства других стран.

В настоящее время я нахожусь в Соединенных Штатах вместе с женой <...> и несовершеннолетними детьми, <...>. Я опасаюсь за свою жизнь и безопасность своей семьи в связи с событиями, которые привели к незаконному преследованию меня со стороны Федеральной службы безопасности России (далее – ФСБ). У меня есть основания полагать, что описанное ниже обвинение связано с моей профессиональной деятельностью и моим отказом от участия в незаконных действиях российских властей, поскольку, на мой взгляд, они представляют собой угрозу международной безопасности. После того, как я покинул Россию, я сообщил моему бывшему работодателю – TLScontact – о событиях, изложенных ниже, чтобы организация смогла предотвратить последствия вмешательства ФСБ в обмен информацией между заинтересованными сторонами.

В России ФСБ в настоящее время разыскивает меня, так как я отказался участвовать в незаконном сборе информации о гражданах России, обращающихся за визами в Великобританию и Швейцарию.

Я высокопрофессиональный IT-специалист с хорошей подготовкой и большим опытом в разработке программного обеспечения для сбора и обработки данных в процессе подачи заявления на визу. В рамках своей работы я внедрил услуги call-центра для обработки виз Швейцарии, Германии, Франции, Дании и Нидерландов в Китае, России, Казахстане, Украине, Вьетнаме и еще нескольких странах. В связи с занимаемой должностью в TLScontact у меня были эксклюзивные знания и доступ к информации, которая, по-видимому, представляла интерес для российских следственных органов. Чтобы получить эту информацию от меня и обеспечить мое сотрудничество, ФСБ применила незаконную и пагубную практику в отношении членов моей семьи, что в конечном итоге привело к нашему побегу из России.

Моя жена и ребенок были задержаны без законных оснований, чтобы принудить меня к сотрудничеству, им неоднократно отказывали в возможности покинуть страну, и они были лишены формального права пребывания в России. Мне угрожали арестом жены, депортацией и дальнейшим запретом на въезд в Россию. Кроме того, мне угрожали тюремным заключением моей матери в случае отсутствия сотрудничества с ФСБ. В сентябре 2016 года они пытались арестовать меня без законных оснований. Сразу после этого я уехал из России.

Под угрозой тюремного заключения моей матери я был вынужден подписать документ о сотрудничестве с ФСБ, то есть о раскрытии определенной информации, и упростить доступ к данным в нескольких иностранных консульствах, расположенных в России. Я сознательно саботировал это «сотрудничество», пока не получил возможность бежать. Раскрытие факта сотрудничества с ФСБ и связанный с этим конфликт с ней может привести к моему тюремному заключению и, возможно, смерти в тюрьме.

Семья. Моя жена <...> родилась в <страна в Восточной Азии> <...>. Мы поженились в <..> году в Пекине, зарегистрировали брак в отделе регистрации иностранных граждан в районе Чаоянь в Пекине. Позже наш брак был легализован министерством иностранных дел Китая и консульством Российской Федерации в Пекине; в России он признан законным. В <...> году в <стране в Восточной Азии> моя жена родила нашу дочь <...>. Мои жена и дочь — гражданки <страны в Восточной Азии>, сейчас они находятся со мной в США. В <...> году в <...> (США) родился мой сын <...>, он гражданин США.

Профессиональная деятельность, из-за которой я стал объектом преследования. В 2004 году я окончил Московский энергетический институт и получил квалификацию инженера. За время работы я стал опытным специалистом по IT-инфраструктуре и компьютерным системам. В сентябре 2012 года, переехав из России в Пекин, я начал работать в TLScontact. Эта компания предоставляет услуги консульствам различных стран мира, помогая им обрабатывать огромные объемы заявлений на получение виз.

<...> Работая в компании, я участвовал во многих проектах, в том числе в разработке компьютерных систем в новых отделениях компании для открытия представительских офисов в новых для компании странах. В мои обязанности также входило постоянное развитие и поддержка колл-центров компании, применение новых технологических решений в области обслуживания клиентов и поддержка сбора биометрических данных лиц, подающих заявления на получение виз. Консульства доверяют компании первую стадию обработки заявлений на получение виз — сбор документов и биометрических данных заявителей. Примечательно, что в России заявления на визы Великобритании и Швейцарии, за небольшими исключениями, проходят только через TLScontact.

<...> В российском офисе я продолжал работать с биометрическими решениями. Вместе с московскими коллегами я разработал переносную биометрическую систему, которая позже была применена как дополнительная услуга для заявителей. В эту биометрическую систему входят камера, сканер отпечатков пальцев и компьютер. <...> Для выполнения моей работы я получил высокий уровень доступа к информации внутри компании. Я регулярно занимался мониторингом программного обеспечения для сбора биометрических данных, поэтому у меня был доступ к серверам компании, на которых хранятся биометрические данные.

<...> Я подтверждаю, что в своем профессиональном качестве имел доступ к системам безопасности многочисленных консульств в различных странах мира, и уверен, что стал объектом внимания ФСБ, прежде всего, по причине моих знаний и опыта.

Взаимодействие с Федеральной миграционной службой России <...> 11 ноября 2015 года я, моя жена и дочь прибыли в Россию. На следующий день мы отправились к моей матери в <...>, где подали «уведомление о прибытии иностранного гражданина» и получили соответствующие документы.

<...> 21 декабря 2015 года моя жена подала документы в ФМС. Документы были отклонены, ей объяснили, что «квота видов на жительство недоступна». Это было незаконно, так как заявления на получение временных видов на жительство от членов семей граждан России не квотируются.

<...> 22 января 2016 года моя жена снова попыталась подать заявление на получение вида на жительство, но вместо этого ее включили в лист ожидания на подачу документов, которую назначили на 16 февраля 2016 года — за два дня до истечения последнего 30-дневного срока пребывания в России. В тот момент я этого не осознавал, но это было началом моей борьбы с ФСБ. Позже, разговаривая с Андреем — агентом, который получил задание завербовать и контролировать меня, — я обнаружил, что действия ФМС против нас с самого начала были спланированы ФСБ. Как рассказал Андрей, они начали собирать информацию обо мне после того, как я в марте 2015 года обратился в посольство России в Пекине за получением нового паспорта. Мой профессиональный опыт и направление работы компании привлекли внимание ФСБ. 16 февраля 2016 года моя жена и я подали документы на получение временного вида на жительство; мы получили штампы на миграционных картах, подтверждающие, что документы приняты. По закону, после принятия документов срок ее пребывания в России должен быть продлен на два месяца, то же самое и в отношении моей дочери. В тот же день мы попросили продлить срок пребывания в России, но сотрудники ФМС отказались это сделать.

<...> 24 февраля 2016 года адвокат подготовил консультативное заключение о нарушениях закона ФМС России, и я начал готовить документы для подачи иска против ФМС. 29 февраля 2016 года сотрудники ФМС явились в дом моей матери с инспекцией. Все возражения о неприкосновенности жилища и отсутствии оснований для вторжения они проигнорировали. Моей матери вручили копию отчета, в котором было сказано, что жена и дочь по этому адресу отсутствовали. В то же время мои жена и дочь уже были, согласно соответствующим законам, зарегистрированы в ФМС в Москве. Их пребывание в России было абсолютно законно, однако смоленская ФМС делала все, чтобы объявить его незаконным.

3 марта 2016 года я отправил в ФМС заказным письмом справку об отсутствии у моей дочери ВИЧ-инфекции. Это было необходимо для подачи документов в соответствии с требованиями закона ФЗ-115, регламентирующего процесс подачи документов на получение временного вида на жительство. 20 марта 2016 года я получил по почте эту справку, отклоненную без каких-либо законных оснований. Таким образом ФМС окончательно лишила мою жену возможности получить временный вид на жительство. Позже этот конкретный отказ был использован агентом ФСБ как средство воздействия на меня. В течение марта 2016 года ФМС несколько раз посетила дом моей матери с инспекцией, досаждая ей, врываясь в ее квартиру, требуя подписать какие-то документы, что моя семья сочла преднамеренным и незаконным устрашением. Я нанял адвоката для подготовки иска против сотрудников ФМС, которые явно нарушили наши права. Когда иск был готов к подаче и уже была уплачена судебная пошлина, со мной впервые вышел на контакт некий «Андрей», оперативный сотрудник ФСБ.

Попытки вынудить меня стать информатором ФСБ. Вечером 17 марта 2016 года мне позвонили по телефону. Неизвестный представился сотрудником Главного управления ФМС в Москве, заявил, что у меня проблема с иммиграционным статусом моей жены и предложил встретиться в «неформальной атмосфере», так как он якобы должен был «выслушать другую сторону спора».

<...> Я приехал в центр города, встреча состоялась в кафе около моего офиса. Сначала Андрей попросил рассказать о сущности проблем с ФМС и о принятых мерах. Весь разговор Андрей записывал. После того как я закончил, Андрей начал задавать вопросы, не имеющие отношения к делу: где я работаю, какую должность занимаю в компании и в чем мои обязанности, служил ли я в армии и так далее. Затем он достал образец соглашения о сотрудничестве с ФСБ и сказал, что у меня два варианта: или я начинаю добровольно сотрудничать с ФСБ, предоставляя информацию, которой располагаю благодаря моей работе в визовом центре, или он возбудит уголовное дело против моей матери на том основании, что она «была гарантом легальности пребывания иностранных граждан». Он добавил, что им известен адрес нашего московского жилища, и в случае моего отказа «они посетят меня с инспекцией», что фактически означало арест моей жены и дочери. Он сказал, что у меня 2 варианта: или я предоставляю ФСБ информацию о визовом центре, или он возбудит уголовное дело против моей матери

Хотя Андрей никогда не угрожал открыто, он пользовался такими фразами, как «будет неприятно, если вашей жене придется дожидаться депортации на родину в тюрьме» или «я потрясен тем, что мне приходится возбуждать уголовное дело против такой старой женщины; не думаю, что тюрьма будет полезна для ее здоровья в таком возрасте». После таких слов я решил, что в случае отказа от сотрудничества с ФСБ подвергну свою семью риску. Под давлением я был вынужден подписать заявление. Насколько я помню, оно было сформулировано так: «Я, <...>, добровольно соглашаюсь предоставлять консультационные услуги ФСБ и содействовать оперативным мероприятиям. Я подтверждаю, что проинформирован о том, что разглашение факта сотрудничества будет рассматриваться как разглашение государственной тайны, за что уголовным кодексом предусмотрена ответственность в форме лишения свободы».

Во время этого разговора я также узнал, что ФСБ следила за мной с марта 2015 года, когда я обратился за новым паспортом в консульство России в Пекине. Когда Андрей доставал образец заявления о сотрудничестве, я заметил, что у него была копия моего паспорта — та самая, которую сделали в консульстве России в Пекине. Разговаривая со мной, Андрей пытался изобразить дружественное отношение, но в то же время он угрожал мне арестом и депортацией моей жены и ребенка. Согласно его распоряжениям, я должен был прекратить процесс по иску моей жены против ФМС и предоставить ФСБ справиться с ситуацией. К тому времени иск был готов к подаче: судебная пошлина была уплачена, я взял отпуск на несколько дней и предупредил коллег, что буду занят, так как придется подавать судебный иск.

Опасаясь действий ФСБ против моей семьи, я не подал документы. 18 марта 2016 года сотрудники ФМС снова пришли в дом моей матери с инспекцией и объяснили, что это чистая формальность. Они дали ей копию документа, который она должна была подписать. 23 марта 2016 года Андрей позвонил мне, назначил встречу на том же месте после работы и дал задание: он хотел получить информацию о внутреннем распорядке компании, ее сотрудниках и их должностях, а также о диаграмме сети и IT-инфраструктуре — какое сетевое оборудование используется, установлены ли системы распознавания вторжения и так далее. Перед тем, как дать ему эту информацию, я изменил ее так, чтобы она напоминала схему настоящей сети, но IP-адреса самых важных служб заменил IP-адресами расставленных мной ловушек.

30 марта 2016 года я обнаружил в логах попытки вторжения. Оказалось, что к тому времени у ФСБ уже был доступ к камерам видеонаблюдения, установленным в визовом центре. В то время конфигурация систем наблюдения позволяла доступ извне любому, у кого был действительный логин и пароль. Так как учетные данные для камер отправлялись незашифрованным текстом (простой HTTP), можно было получить их при перехвате исходящего интернет-трафика визового центра. В помещении, занимаемом интернет-провайдером, была установлена система СОРМ-2, что обязательно для всех интернет-провайдеров в России. Вероятнее всего, этой платформой пользовались для получения паролей, дававших доступ к камерам.

<...> Примерно 4–6 апреля 2016 года я встретился с Андреем и Александром — специалистом из управления «К» ФСБ, который детально расспросил меня о внутренней структуре сети. Они также показали мне еще одну устаревшую диаграмму сети и попросили подтвердить, что конфигурация сети была изменена после того, как они получили эту диаграмму. Кроме того, Александр подробно расспрашивал меня о взаимодействии TLScontact (RU) с консульствами: как они доставляют паспорта в консульства, у кого есть доступ к компьютерным системам на территории консульств и так далее.

Мои жена и дочь в заложниках у Федеральной миграционной службы. Одновременно с этим я пытался вывезти жену и дочь из России. Моя жена на тот момент была беременна: мы решили, что ей будет безопаснее родить в <стране в Восточной Азии> и оставаться там. Проведя все необходимые приготовления, я попросил <....>, генерального директора московского филиала компании, отправить меня в командировку в грузинский филиал, чтобы разобраться с проблемами в их IT-инфраструктуре. Вместе с этим я решил использовать эту поездку как возможность увезти семью из России. 10 апреля 2016 года мы попытались улететь из России в Грузию, но были остановлены и задержаны в аэропорту. Нас на четыре часа заперли в комнате без каких-либо объяснений со стороны пограничной службы. В итоге нам выдали копию протокола о задержании за нарушение пересечения государственной границы. Примечательно: старший офицер сказал, что мы с дочерью можем покинуть страну, так как несовершеннолетние дети не подлежат наказанию за просроченную визу. Моя жена же должна остаться и обратиться в суд, чтобы получить разрешение на выезд из России. На следующий день Андрей позвонил мне, сказав, что я должен был известить его о своих планах — иначе, по его словам, ни я, ни мои родные не могут покинуть Российскую Федерацию. Также он пригрозил мне арестом жены и дочери.

<...> 22 апреля 2016 года я встретился с Андреем, и он поведал мне план по «исправлению миграционного статуса моих жены и дочери». Я должен был получить решение суда, а затем жене и ребенку нужно было пересечь границу, чтобы получить разрешение на временное проживание в Российской Федерации. Я начал собирать информацию, параллельно пытаясь выяснить юридические последствия этого и понять, какие у нас есть варианты действий. Также я продолжал ходить на встречи с Андреем и Александром, стараясь разузнать их стратегию и найти способ избежать сотрудничества, не подвергая опасности мою семью. Поэтому я продолжал искать предлоги не предоставлять им запрашиваемые данные.

11 мая 2016 года Бенуа Камбье, глава отдела безопасности TLScontact , прилетел в Москву с рядовой проверкой. Улучив момент, я спросил у него: «Что будет, если компания узнает о том, что один из ее сотрудников работает на ФСБ?» Ответ был таков: «Мы уволим этого человека на месте, а затем начнем полноценный судебный процесс». Если бы я рассказал, что ФСБ принудила меня к сотрудничеству, меня бы уволили, в ФСБ моментально бы узнали об этом, и мне пришлось бы судиться сначала с работодателем, а потом с ФСБ. Для меня это был безвыигрышный расклад. 12 мая 2016 года мы с женой и дочерью, следуя инструкциям Андрея, приехали в отдел МВД России по району Котловка (улица Ремизова 13, Москва), где были арестованы и несколько часов провели под стражей. Затем нас отвезли в Зюзинский районный суд, где судья быстро зачитал решение о признании моей жены виновной и назначил ей штраф — без административного выдворения из России.

Нам выдали копию судебного постановления, но этой информации, тем не менее, нет в российской базе данных судебных решений — по словам Андрея, ее удалили оттуда, чтобы помочь нам с получением вида на жительство. В тот же день мой брат забрал нас из суда. Вечером я купил билеты для жены и дочери в <страну в Восточной Азии> на следующий день. С собой у меня была копия решения суда — чтобы доказать, что у них есть разрешение покинуть страну. 13 мая 2016 года мы снова были задержаны в аэропорту — перед вылетом жены и дочери в <страну в Восточной Азии>. Старший офицер погранслужбы сказал, что только моя жена может покинуть страну, так как ребенок не был упомянут в решении суда. Наши аргументы относительно протокола были проигнорированы. На тот момент я не мог нанять адвоката или связаться с правозащитниками — это нарушало распоряжения Андрея, и я опасался последствий. Андрей позвонил мне, пока мы были в КПЗ аэропорта, и приказал отправляться домой и не пытаться покинуть Россию — иначе нас ожидает уголовное преследование. Ситуация была опасной, потому что, согласно российским законам, временный вид на жительство может быть аннулирован, если в течение года иностранный гражданин дважды привлекался к ответственности за административные правонарушения. Так как моя жена уже получила одно административное наказание, второе означало бы автоматическую депортацию. Андрей позвонил мне, пока мы были в КПЗ аэропорта, и приказал отправляться домой и не пытаться покинуть Россию

Было очевидно, что не в интересах Андрея позволить моей семье покинуть Россию — в таком случае он потерял бы рычаг давления на меня. После звонка Андрея начальник смены отозвал рапорт о задержании моей жены и отпустил нас домой. <...> 18 мая 2016 года мои жена и дочь вновь попытались улететь в <страну в Восточной Азии>, но были перехвачены Андреем рядом с зоной регистрации на рейс: он сказал им перестать пытаться покинуть страну. Андрей позвонил мне в Лондон и угрожал арестовать мою жену. Я притворился, что ничего не знал об этой попытке уехать — будто это была ее личная инициатива. Мы договорились, что мои жена и дочь уедут из России, так как по закону они должны хотя бы один раз пересечь границу, чтобы получить временный вид на жительство. Андрей забрал паспорт моей жены и сказал, что берет это дело под личный контроль. В итоге он воспользовался своими связями, и на следующий день жене и дочери были выданы транзитные визы, по которым они могли покинуть Россию 25 мая и вернуться 29-го.

26 мая 2016 года, при следующей встрече, Андрей дал мне паспортные данные одного из свидетелей по делу ЮКОСа — А. Д. Голубовича. Он показал мне копию его паспорта и приказал отслеживать, не подаст ли этот человек документы на британскую визу в визовом центре TLScontact в Москве.

Алексей Голубович — не просто заметная фигура в российском нефтяном и банковском бизнесе. В 2010 году он выступал в Хамовническом районном суде г. Москвы свидетелем по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. ФСБ предоставила мне персональные данные Голубовича, в том числе номер паспорта и сроки действия его документов, которые я могу предъявить в качестве подтверждения своих слов. Также Андрей сказал мне отслеживать, если документы на британскую визу подаст кто-то из банкиров <одного российского банка>. Он не оставил мне их паспортные данные, лишь поручив следить за теми, кто в графе «Место работы» укажет <определенный российский банк>.

31 мая 2016 года моя жена получила разрешение на временное проживание на территории РФ для себя и нашей дочери. Когда я сказал Андрею, что мы выполнили все его указания, и теперь моя жена и дочь должны иметь возможность свободного передвижения, он ответил, что моя жена не должна регистрироваться по конкретному российскому адресу. Это показалось мне подозрительным, так как данное требование было в числе обязательных для всех, кто получает вид на жительство. Я проконсультировался у юристов, и мне объяснили, что в случае отсутствия регистрации по месту жительства моя жена может легально проживать в России, но не может выезжать за ее пределы — это нарушение порядка пересечения границы. Так Андрей планировал контролировать нас, имея возможность в любой момент арестовать мою жену, чтобы оказывать на меня давление. Осознав это, мы решили зарегистрировать жену по адресу проживания моей матери.

23 июня 2016 года, когда моя жена пришла в Федеральную миграционную службу города Смоленска, ей отказали в регистрации и отправили в местное отделение полиции, где она была арестована и заключена под стражу. Полиция не приняла во внимание ни минимальную тяжесть правонарушения, ни очевидную беременность жены. На мою жену оказывали психологическое давление: с ней обращались как с преступницей, сняли отпечатки пальцев рук и ног, измерили рост и вес — в общем, полицейские выполняли все процедуры, которые предшествуют отправке человека в тюрьму.

<...> Судья не принял во внимание ни генеральную доверенность, которая давала мне право выступать от имени жены, ни мою просьбу на разрешение присутствовать на слушании — адвоката туда все же допустили. В итоге моя жена получила наказание в виде штрафа без депортации. После этого она была отпущена и получила регистрацию по адресу моей матери. Мы решили, что будем пытаться выехать из России при любой представившейся возможности. Александр потребовал предоставить доступ к системам Визового центра Великобритании через уязвимость в системе электронных очередей

В районе 30 июня 2016 года состоялась моя встреча с Александром и Андреем. Александр потребовал предоставить доступ к системам Визового центра Великобритании через уязвимость в системе электронных очередей, а также спросил, смогу ли я создать бэкдор, который помог бы им получить доступ к сети визового центра. Я пообещал сделать это по возвращении из моей запланированной командировки в Китай и попросил разрешения взять с собой семью, так как моя жена была беременна, ей требовался отдых в родительском доме. Андрей и Александр, казалось, поверили мне, и были уверены в нашем сотрудничестве.

Выезд семьи из России. 6 июля 2016 года мы вылетели в Пекин. Там я посадил жену и дочь на самолет до <столицы страны в Восточной Азии>, а затем улетел в Шанхай по работе, как и планировалось. По возвращении в Россию я сменил место жительства — переехал из нашей съемной квартиры в хостел рядом с офисом, будучи готовым в любой момент съехать в случае опасности. В августе Андрей не связывался со мной. В конце месяца он появился, чтобы спросить о прогрессе в создании бэкдора в сети TLScontact. Я продолжал тормозить этот процесс, оправдываясь сильной занятостью на работе, но обещая все сделать как можно скорее. Потом я попросил Андрея о недельной отсрочке, чтобы поехать в <страну в Восточной Азии> и привезти семью обратно в Россию. Для поездки я использовал свой ежегодный отпуск.

2 сентября 2016 года меня попытались арестовать. Я на полдня отпросился с работы, чтобы собраться в поездку. После обеда, в 14:00, я пошел на работу по своему обычному маршруту. На перекрестке перед зданием офиса, где обычно дежурил патруль ДПС, была припаркована черная машина. Человек, стоящий рядом с машиной, узнал меня и приказал сесть в автомобиль. Я притворился, что не услышал его и пошел дальше, он направился в мою сторону — было очевидно, что он пытается перехватить меня. К счастью, это произошло в людном месте, поэтому я просто развернулся и убежал; тот человек перестал меня преследовать.

3 сентября 2016 года я улетел в <страну в Восточной Азии>. Примерно через неделю после моего приезда в <страну в Восточной Азии> к родителям жены рано утром пришли два представителя власти. Один из них был местным полицейским, второй — детективом, допрашивавшим родителей жены на <местном языке>. Позже свекор и свекровь рассказали, что он расспрашивал обо мне: кто я, когда прибыл в <страну в Восточной Азии>, не преступник ли я, скрывающийся от российских властей. После допроса они ушли.

Это была не первая моя поездка в <страну в Восточной Азии>, и раньше ничего подобного не случалось. Позднее полицейский неофициально рассказал родителям жены, что они получили из главного управления запрос о проверке факта незаконного пребывания иностранных граждан на территории страны и о начале экстрадиции в Россию. В этот самый момент я понял, что если меня принудительно вернут российским властям, я больше никогда не смогу покинуть Россию, и, чтобы защитить семью, у меня будет только один выход — помогать ФСБ в получении требуемой информации. Моя жена на тот момент была беременна вторым ребенком, и содержание под стражей могло оказать самое пагубное влияние на ее здоровье.

Содействие незаконным действиям российских властей полностью противоречит моим принципам, и возвращение в Россию уничтожило бы нас, поэтому другого выхода, кроме как отправиться из <страны в Восточной Азии> в третью страну, не было. К тому времени у нас уже были американские визы, поэтому мы уехали в <столицу страны в Восточной Азии> и оттуда улетели в Сан-Франциско. После уезда из <страны в Восточной Азии> я сообщил бывшему работодателю — TLScontact — о произошедшем, чтобы они могли предотвратить последствия вмешательства ФСБ и обеспечить безопасность своих сетей и внутренних процессов. Я могу предоставить копию отправленного письма. Нет сомнений: ФСБ уже в курсе, что я вне их досягаемости и что я известил TLScontact о попытках завербовать меня. Так как публикация этой информации напрямую противоречит интересам ФСБ, я опасаюсь, что последствия отказа от сотрудничества и обнародования их планов будут катастрофой для моей семьи. Я прошу Соединенные Штаты Америки присвоить мне статус беженца, потому что в ином случае моя жизнь и жизни моих жены и детей будут в опасности. ....

Продолжение следует...