Поэзия прошлого и проза настоящего
Понимаете, можно ведь играть не только на повышение, но и на понижение. Можно разбираться с садизмом или диктатором не только предметами гуманизма, не только теориями и воззрениями, не только моральным воспитанием, а можно победить диктатуру, играя на понижение, то есть победить потреблением. Это случилось в советской истории. Советский Союз был ужасен, но он был разрушен тем, что было хуже, чем Советский Союз. Он был разрушен ленью, необязательностью, новой несвободой (экономической). Да, можно консюмеризмом победить диктатуру, безусловно. Другое дело, что диктатура, побежденная консюмеризмом, ведет к распаду личности, ведет к отмене даже тех простейших нравственных норм, которые существовали при диктатуре. При диктатуре люди жили с двойной моралью, но они понимали, что это двойная мораль. А консюмеризм разрушил эти стены, и это произошло у нас. У меня был такой стишок: «Есть обратная дорога для отрекшихся от бога, но предавшим даже дьявола назад дороги нет». Мне очень грустно это говорить, но боюсь, что это так.
Дмитрий Быков, писатель, журналист, поэт
Буквально как на розовом коне, мало чего понимая, проскакали мы по цветущим полям нашей юности. А когда стали кое-что понимать, то увидели, что все не так-то распрекрасно, как это нам казалось с седла нашей розовой сивки. И все эти розовые картины, которые рисовались нам, оказались совершенно иными... наибольше всего нас может поражать какая-то, прямо скажем, бешеная жестокость по отношению к своей же подчиненной публике. То есть это прямо в другой раз как-то даже плохо укладывается в голове. Все-таки встречаются милые люди. И вдруг там читаем - целую семью запихали в клетку к медведям. С другого там сняли кожу. Этому отрубили руку. Отрезали нос. Прибили гвоздем шляпу к голове. Посадили на кол… Вот, кстати, славный урок получают всякого сорта барышни, которые при наивности своего мировоззрения согласны воскликнуть: дескать, ах, они охотнее бы находились в каком-нибудь там поэтическом XVI столетии, чем в наше прозаическое время. Вот вам, я извиняюсь, и поэзия, - глядите, за ребро повесят. Дуры. Правда, глупость какая. Стремление к поэтическим идеалам. Вот там покажут кузькину мать.
Михаил Зощенко. "Голубая книга"