Цены на нефть больше не растут – России придется выбирать между реформами и падением уровня жизни
Стагнация российской экономики, грозящая перейти в полноценную рецессию, пока еще, кажется, не особенно заметна для большинства россиян: нет ни массовых увольнений, ни снижения зарплат, пожалуй, даже наоборот, власти продолжают торжественно заверять, что, несмотря на секвестр бюджета, все путинские обещания по повышению зарплат будут реализованы.
Однако именно эта показная уверенность в будущем росте доходов уже становится серьезной проблемой. Оптимистичные россияне, стремясь сохранить свои потребительские привычки сытых нулевых, активно влезают в долги. Средний экономически активный россиянин сегодня имеет долг размером в 83 тысячи рублей, то есть ровно втрое больше его средней зарплаты. И это еще без учета ипотеки (с ее учетом долг был бы равен где-то четырем заработкам). Президент и премьер бодро отчитываются о том, как успешно Россия вышла из кризиса 2008 года и вот-вот должна войти в фазу уверенного роста. Возможно, именно на то и нацелен этот показной оптимизм, чтобы ободренные россияне увеличили свои расходы и тем самым простимулировали рост экономики. Это вполне вписывается в стратегию левого популизма в экономике, которым отмечен третий срок Путина (и недаром же, в конце концов, своим советником президент выбрал Глазьева). Но экономический рост пока не особенно стимулируется (и к концу года, вероятно, не превысит 2%), а вот долги растут стремительно, причем не только внутренние, но и внешние.
Рост нефтяных доходов прекратился и в ближайшее время не предвидится, а это значит, что россиянам придется затянуть пояса и приготовиться к существенному снижению уровня жизни. Или же потребовать от государства структурных реформ экономики.
Легких денег больше не будет. Но не все это поняли
Если мы посмотрим на динамику роста экономики последних семи лет, то обнаружим одну любопытную деталь. Несмотря на то, что инфляция в последние два года ниже, чем когда-либо, рост реальных доходов населения сегодня в разы ниже, чем в докризисные годы. С 2002 по 2007 год включительно реальные доходы в стране росли на 10-14% в год. А вот начиная с 2008 года рост колеблется уже в диапазоне 0,5-5,9%. Неудивительно, что, когда людям объясняют, что вернулись докризисные времена, население стремится вернуть тот же уровень потребления и сразу влезает в долги.
Динамика роста реальных доходов и производительности труда (в процентах к предыдущему году. Источник - Росстат.
Не менее важно и то, что рост доходов все это время значительно опережал рост производительности труда, то есть он не был обеспечен ничем, кроме роста цен на энергоресурсы (а следовательно, и доходов от экспорта). Поэтому нет ничего удивительного в том, что после кризиса, когда цена на нефть после резкого падения вернулась на уровень $110-120 за баррель и зависла на нем, остановился и рост доходов.
При этом доходы распределены крайне неравномерно. Несмотря на то, что медианная зарплата по стране равна 21 тыс. рублей, две трети регионов живут беднее: из 83 субъектов федерации в 54 медианная зарплата – 20 тыс. рублей и ниже. Асимметрия проявляется не только по регионам, но и по профессиям, причем эти перекосы разрушают стимулы к повышению квалификации. Во всех развитых странах образование и последующее повышение квалификации коррелируют с ростом дохода, в России же эта связь во многих сферах не работает вовсе.
The Insider сравнил средние зарплаты в Москве в разбивке по некоторым профессиям со средней зарплатой по аналогичным позициям в США, пересчитав их в рублях по текущему курсу (для сбора данных использовались агрегаторы, собирающие информацию из базы вакансий). Как несложно заметить, наиболее яркое несоответствие проявляется в профессиях, связанных с медициной. Если большинство зарплат отличается в 2-3 раза, то ординатор-онколог в США получает в 20 раз больше, терапевт – в 9 раз, хирург – в 14 раз. Чуть менее ярко та же тенденция видна и в образовании: если для низкой квалификации (учитель младших классов) зарплата разнится лишь в три раза, то для преподавателей вуза – в пять раз, для научных сотрудников – в 6 раз. К сожалению, российской статистики по отдельным ступеням внутри академической лестницы нет, иначе можно было бы нагляднее продемонстрировать, насколько увеличивается разница в зарплатах по мере повышения квалификации.
Средняя месячная зарплата до налогов в тыс. руб. (Источник - данные российских и американских агрегаторов по базам опубликованных вакансий на рекрутинговых порталах)
Таким образом, в России нет особых стимулов для получения высокой квалификации в области здравоохранения, образования и науки (какой смысл долгие годы учиться на хирурга, если получать будешь меньше грузчика?), отсюда и отток наиболее перспективных кадров за границу и эффект обратного отбора в российском образовании и здравоохранении (финансового успеха добивается не самый квалифицированный, а самый коррумпированный сотрудник).
Хотя в предвыборных обещаниях Путина значилось радикальное повышение зарплат в сфере образования и науки, пока эта асимметрия не выправляется, в разы выросла зарплата только у силовиков и чиновников: 30 сентября Путин подписал указы №№ 739-742, которыми в 2-2,5 раза повысил денежные вознаграждения главам силовых ведомств, а меж тем зарплата федеральных министров за 2013-2014 годы постепенно вырастет с 172 423 руб. в месяц до 426 585 руб. в месяц, то есть также в 2,5 раза. Таким образом, если в таких странах, как Великобритания, Франция или США, зарплаты высших чиновников отличаются от средней по стране в 5-6 раз, то в России – в 20 раз.
Иными словами, бюджетникам не стоит воспринимать слишком серьезно обещания по росту их зарплат: дело даже не только в том, что власть больше беспокоится о силовиках, но и в том, что у экономики просто нет для этого ресурсов. Собственно, в бюджете этот рост и не предусмотрен. Скажем, несмотря на обещания удвоить зарплаты врачей и учителей, от которых пока никто не отказывался, в бюджете на здравоохранение с 2013 по 2016 год предусмотрен рост расходов лишь на 5% с учетом ожидаемой инфляции, а в бюджете на образование – на 3%. И это если бюджет будет исполняться, что совершенно не очевидно, учитывая нынешние проблемы с привлечением инвестиций, о которых сказано ниже.
Ловушка твердой валюты
Есть и еще одна причина, по которой люди переоценивают свое благополучие, – курс рубля. Средняя зарплата в России с 2006 года увеличилась в 2,5 раза – с 11 до 27 тыс. рублей, а в Москве и вовсе в три с небольшим раза – с 18 до 61 тыс. рублей. При этом курс доллара с 2006 года изменился лишь на 8,6%, так что в долларах россияне разбогатели примерно на столько же. Отсюда возникает ложное представление, что этот рост объективен, ведь российские зарплаты, казалось бы, стали ближе к мировым.
Но, как говорится, «есть нюанс»: потребительская инфляция за этот период в России составила 83%, а в США – всего 16%. То есть по мировым-то меркам россияне и вправду стали значительно богаче, что они могут легко проверить, проведя свой отпуск за границей. Но если тратить деньги в России, окажется, что доходы выросли немногим больше, чем цены. Более того, по целому ряду профессий россияне стали даже беднее. Скажем, если средняя зарплата московского грузчика, официанта, курьера или терапевта в пересчете на нынешние цены немного выросла, то зарплата дворников и охранников не поспевает за инфляцией, они стали с 2006 года несколько беднее. К сожалению, по многим профессиям высчитать среднюю зарплату сложно, но не так мало позиций, по которым рыночный уровень дохода за это время с учетом инфляции только снизился.
Более того, крепкий рубль делает импортные товары дешевле, что также способствовало (и продолжает способствовать) росту потребления – и это опять же создает впечатление роста экономического благополучия. Но после кризиса дала о себе знать оборотная сторона политики твердого рубля – снижение доходов от экспорта (ведь у экспортеров издержки – в рублях, а доходы – в иностранной валюте) и снижение инвестиций. Ниже – два простых графика, на которых хорошо видно, что происходило с инвестициями и потоками капитала после кризиса.
Поступление прямых иностранных инвестиций в млн. долларов (Источник – Росстат), чистый ввоз-вывоз капитала частным сектором в млрд. долларов (Источник – Банк России)
Как видно на графиках, после кризиса 2008 года прямые зарубежные инвестиции так и не вышли на докризисный уровень, а капитал продолжает утекать в объемах, невиданных до кризиса. Это и понятно: инвестиционная привлекательность России основывалась не просто на высоких ценах на энергоресурсы, а на постоянно растущих нефтяных ценах, а бесконечно продолжаться это не могло.
Таким образом, российский экономический кризис принципиально отличается от европейского в худшую сторону. ЕС после кризиса может выйти еще более сильным, так как антикризисные меры включают в себя институциональные реформы интеграционных финансовых и экономических институтов. Кроме того, фундаментальные основания экономического роста ЕС не были конъюнктурными и после кризиса никуда не делись. В России же оскудевший нефтедолларовый поток обнажил структурные проблемы экономики, и потому возобновление роста невозможно без структурных реформ. Но готовы ли к ним власти? Похоже, что нет.
Как правительство усугубляет экономический кризис
Еще со времен Адама Смита известно, что приток капитала в краткосрочном периоде повышает доходы страны, но в долгосрочном – постепенно компенсируется за счет инфляции, если не повышается производительность труда. Во времена дуумвирата Кудрина и Грефа в российской экономической политике власти хорошо отдавали себе отчет в зыбкости этого конъюнктурного роста, поэтому нефтегазовые доходы направлялись в стабфонд – эта стерилизация денежной массы позволила сдержать инфляцию и несколько охладить потребительский пыл россиян. Во время кризиса 2008 года резервный фонд спас российскую экономику от катастрофы, и это, казалось бы, должно было укрепить уверенность властей в правильности такой осторожной политики. Но произошло обратное: на фоне избирательной кампании (и особенно после всплеска массовых протестов) власти сменили курс на популистское разбазаривание средств, обещая невероятное повышение зарплат, пенсий, военных расходов и т.д. Даже до кризиса такое повышение расходов российский бюджет мог бы не потянуть, но теперь же, при дефицитном бюджете, эти шаги выглядят самоубийственно. Это желание задобрить население понятно, но де-факто оно выглядит как попытка залить пожар бензином, если быть точнее – остатками нефти.
Неудивительно, что министр финансов Алексей Кудрин решил снять с себя ответственность за эту политику и подал в отставку. Вот как он сегодня комментирует нынешнюю политику расходов:
«Самое крупное решение – по расходам на оборону. Денежное довольствие военнослужащих – рост в три раза. Три триллиона рублей – программа переоснащения оборонного комплекса. При этом по сути происходит огосударствление, потому что половина этой суммы вносится в уставной капитал предприятий (а половина – это кредиты под госгарантии). Сам оборонный заказ по цене, которая посчитана и спущена, дает рентабельность предприятия меньше 8% или нулевую. Компании перестают быть инвестиционно привлекательными и начинают зависеть только от государства. Приостановлен или отодвинут ряд поставок на внешний рынок, потому что мощности ограничены. Целый сектор не входит в экономику и не учится работать на рынке, он, наоборот, выводится из общей экономики. Поэтому принятое решение по гособоронзаказу создает проблемы не только в части увеличения нагрузки на бюджет – это ограничение для роста расходов других секторов. Я не исключаю, что это в конечном счете уже привело бы к росту налогов, если бы не некоторое замедление роста. Когда мы с Дмитрием Медведевым обсуждали оборонный заказ, я ему говорил, что рост окажется всего на 2%, но тогда и сам не предполагал, что это произойдет так быстро».
При этом российская армия по численности вдвое превосходит численность армии США, что мало сказывается на ее боеспособности, зато прекрасно иллюстрирует качество использования человеческого ресурса. По оценке Министерства экономики, производительность труда в России в два или три раза (в зависимости от методики подсчета) отстает от производительности развитых стран, что указывает опять же на то, что нынешние экономические проблемы – не конъюнктурные, а системные. Причины всем известны: низкий уровень конкурентности рынка (из-за коррупции и госмонополизма), крайне плохой деловой климат (92-е место в рейтинге Doing Business), неэффективные государственные и общественные институты. С этим диагнозом чиновники не спорят, но никаких реформ в этой области не проводится.
Вместо этого государство выбирает самые экзотические способы для того, чтобы латать дыры. Так, например, чтобы решить проблему пенсионного дефицита, власти решили попросту не начислять в 2014 году накопительную часть пенсии. И хотя все профильные министры выступили против, мера все-таки, видимо, будет принята (как в свое время протест профильных министров не помешал протащить закон о сиротах). Даже если опустить правовые и этические аспекты отъема годовых пенсионных отчислений у граждан, очевидно, что решать сегодняшние пенсионные проблемы за счет увеличения будущего дефицита – странный метод. Тут надо также отметить, что если раньше гарантией для будущих пенсий выступал Фонд национального благосостояния, то теперь этой страховки нет: средства фонда могут быть направлены на строительство крупных инфраструктурных объектов (в том числе таких, как Центральная кольцевая автодорога (ЦКАД) в Московской области, высокоскоростная железнодорожная магистраль Москва – Казань и модернизация Транссиба).
Плохо обстоят дела и с фондом медицинского страхования. Глава Счетной палаты РФ Татьяна Голикова заявила, что качество и доступность медицинских услуг в России могут резко ухудшиться с 1 января 2014 года в связи с тем, что действующим законодательством предусматривается перевод финансирования расходов на здравоохранение из федерального бюджета в бюджет Фонда обязательного медицинского страхования (ФОМС), а денег там недостаточно.
Пенсионное и медицинское страхование в любом случае много денег для государства не сэкономят. Есть куда более традиционный способ пополнения бюджета – налоги. Но и тут уже власти выжимают из бизнеса по максимуму. По оценке Всемирного банка, налоговая нагрузка на бизнес в России выросла за последний год с 47% до 54%. При этом, по оценке МВФ, tax effort России (то есть соотношение достигнутого уровня налогообложения к предельно возможному) уже составляет 85% (как, например, во Франции и Бельгии) – и это без учета планируемого налога на имущество физлиц. Если этот налог будет введен, Россия полностью исчерпает возможности для повышения налогового бремени, так что и здесь большой свободы маневра у России нет.
Теоретически налоговые поступления могут вырасти не за счет увеличения бремени, а за счет повышения собираемости налогов. С этой целью Владимир Путин в том числе планирует в скором времени внести поправки к УПК, которые возвращают следственным органам утраченное при Медведеве право начинать расследование налоговых дел на основании материалов оперативно-розыскной деятельности. Ожидается, что собираемость по налогу на прибыль, перечисляемому в федеральный бюджет, должна составить целых 95%, а общие поступления по данному налогу могут вырасти в 2014 году аж на 7,8%. Ни независимые эксперты, ни Счетная палата не понимают, откуда берется такой оптимизм. Во всяком случае, когда силовики еще имели право «помогать» ФНС искать неплательщиков налогов, это никак не мешало собираемости НДС падать. По мнению экспертов, эти поправки лишь вернут силовикам возможность «кошмарить» бизнес и ухудшат деловой климат.
Наконец, правительство могло бы залатать дыру посредством секвестирования бюджета, но в только что принятом парламентом бюджете сокращения несущественны. Серьезное сокращение расходов невозможно без политически болезненных решений, придется нарушать громогласно данные обещания, отказываться от имиджевых проектов (таких, как чемпионат мира по футболу, например), сокращать оборонные расходы – ко всему этому пока власти явно не готовы.
Однако рано или поздно применять непопулярные шаги придется. Двигаясь по нынешней траектории, российская экономика уже в самые ближайшие годы может оказаться в ситуации кризиса куда более глубокого, чем тот, который она пережила в 2008 году.
Инфляция, девальвация, дефолт
Бюджет на следующие годы строится на непонятно откуда взятом убеждении в том, что в следующем году экономика начнет расти на 3% ВВП. Даже согласно официальному прогнозу МЭР, озвученному Алексеем Улюкаевым, рост экономики в ближайшие годы в среднем будет составлять около 2,5%. При этом независимые эксперты уверены, что экономический рост в следующем году если и будет вообще, то не более 1% ВВП (некоторые эксперты и вовсе предрекают рецессию). Добавим к этому и то, что в доходной части бюджета учтен прогноз по повышению собираемости НДС на 7,8%, который, как уже говорилось выше, по оценкам экспертов, не оправдается. Таким образом, дефицит бюджета может оказаться куда большим, чем это сейчас планируется. Чем затыкать эту дыру?
Уже сегодня видно, что в условиях остановки роста становится источником поддержания жизни в российской экономике – это растущий внешний долг. В период с 2007-го по первую половину 2013 года внешний долг вырос более чем в два раза, с 313 до 706 млрд долларов, и на конец года может уже вдвое превысить бюджет. В июле внешний долг превышал 35% ВВП, а всего за полтора года до этого составлял 27%. И это при стабильных ценах на нефть.
Динамика роста внешнего долга и консолидированного бюджета в млрд. долларов. (Источники - Банк России и Росстат соответственно)
Понятно, что в таком темпе набирать долги нельзя: если Россия и дальше будет занимать по 100 млрд долларов в год, то через несколько лет обслуживать такой долг будет уже крайне сложно, и рано или поздно придется объявить дефолт.
Многие любят в таких ситуациях приводить пример США, внешний долг которых превышает ВВП, и вроде бы ничего страшного с их экономикой пока не происходит. Но у США преобладающая часть долга выражена в своей же валюте, поэтому постепенное ослабление собственной валюты помогает одновременно сдерживать бремя долга, поддерживает экспортеров и делает их страну более доступной для инвестиций. Ну и конечно, прекрасная кредитная история и высокая производительность труда – дополнительные поводы для привлечения капитала. У России же внешний долг выражен преимущественно в иностранной валюте, поэтому поддержка экспорта и привлечение инвестиций становятся взаимоисключающими задачами по отношению к ослаблению долгового бремени.
Выражаясь совсем простым языком, Россия сегодня живет в долг, живет не по средствам, и если цена на нефть принципиально не вырастет (а она не вырастет), то завести рост экономики могут только масштабные структурные реформы, включающие в себя приватизацию госкорпораций и снятие протекционистских барьеров. Попытка стимулировать рост денежными вливаниями – занятие бессмысленное, потому что в долгосрочном периоде рост денежной массы все равно компенсируется ростом цен и снижением курса рубля. И это уже постепенно происходит: при почти нулевом росте экономики инфляция держится на уровне 6%, а курс рубля снижается (пока власти планируют плавную девальвацию до 35 рублей за 1 доллар к 2016 году).
На самом деле все те же структурные проблемы экономики существовали и раньше, просто мы их не замечали, потому что каждый год рост нефтяных цен компенсировал все нынешние проблемы. Чем дольше власти будут откладывать реформы, печатая деньги, тем сложнее будет справиться с последствиями, и в конечном итоге это приведет нас к инфляции, девальвации и – в самом худшем случае – дефолту. Как это будет происходить, можно увидеть на примере нынешней Белоруссии, которая вынуждена одновременно лихорадочно распродавать свои крупнейшие активы, обваливать курс своей валюты, резко увеличивать свою задолженность, отказываться от всех социальных программ (и это только начальная стадия кризиса).
Пока же остатки накопленных резервов и все еще не критический размер внешнего долга оставляют России возможность провести реформы безболезненно. Вот только с каждым месяцем это окно возможностей становится все уже.
Автор: Роман Доброхотов