Новости
Украина обратилась в Международный трибунал ООН по морскому праву с требованием освобождения украинских моряков и судов, задержанных в Керченском проливе в ноябре 2018 года. Об этом на своей странице в Facebook сообщил президент Петр Порошенко. The Insider поговорил с адвокатом одного из задержанных моряков Ильей Новиковым и экспертом по морскому праву Василием Гуцуляком о том, как это скажется на дальнейшем рассмотрении дела.
Илья Новиков, адвокат лейтенанта Военно-морских сил ВСУ Романа Мокряка
В нашем деле вопрос о статусе проливов, в данном случае Керченского, находится на втором плане. Мы как защита вынуждены следовать за позицией следствия, а следствие не конкретизирует свою позицию по поводу того, что украинские корабли не имели права идти в сторону Азовского моря. Следствие утверждает, что украинские моряки организованной группой нарушили российскую границу, заявляя, что в этой конкретной точке проходит российская морская граница.
Однако помимо международных конвенций о проливах существует российско-украинская конвенция, которая регулирует, что российские и украинские суда имеют право свободного судоходства в Керченском проливе.
В деле, которое сейчас ведет следственное управление ФСБ, нет правового объяснения того, что украинские корабли нарушали границу. Они не двигались в Керчь или Таганрог, они двигались в сторону Керченского пролива в порт Бердянск, который был пунктом их назначения. Даже если они нарушили какие-то правила, установленные россиянами, я могу привести простую аналогию. Допустим, вы едете в сторону российской границы на машине, допустим, вы едете по встречной полосе, допустим, машина у вас наполовину разобрана, допустим, вы едете пьяным. Все это очень нехорошо. Но это не значит что все эти нарушения вам можно вменить как посягательство на российскую границу.
В данном случае российское следствие не конкретизирует свою позицию, нам как защите невыгодно делать это самим. Сейчас инициативу взяла на себя украинская сторона. И сейчас, возможно, эта инстанция признает, что с точки зрения международного права украинские корабли действовали законно. В таком случае любые выводы российского следствия о том, что моряки нарушили какой-то российский закон, окажутся под большим вопросом.
Василий Гуцуляк, профессор Российского университета транспорта
Самая главная проблема заключается в том, что обе стороны должны признать юрисдикцию трибунала по этому делу. А с этим сложности. Мы все еще помним, когда трибунал вынес решение по судну Arctic Sunrise, но Российская Федерация просто отказалась участвовать в процессе. Это было впервые в постсоветской истории. Я считаю, что это была чудовищная ошибка.
Вообще Международный трибунал ООН по морскому праву - очень эффективно работающий орган, но это касается только гражданских судов, а особенно процедуры, которая по-английски называется prompt release - незамедлительное освобождение. Эти решения обычно выносятся в самые сжатые сроки, и задержанные экипажи освобождают.
Однако в данном случае речь идет о военных кораблях. В этом случае возникает целый комплекс вопросов. Во-первых, российской стороной был нарушен иммунитет государственного военного корабля, фактически было захвачено государственное имущество. Кроме того, был нарушен принцип экстерриториальности военного корабля, вход на который допускается только с разрешения капитана.
В 2001 году в порту Новороссийска при увольнении пытались задержать итальянского моряка, подозреваемого в убийстве подростка. Капитан корабля отказался пустить на борт сотрудников российских правоохранительных органов, в итоге моряк был осужден итальянским судом лишь спустя несколько лет.
Что касается задержания военных кораблей, я недавно общался с китайскими коллегами и спросил, помнят ли они случай, когда против военного корабля другого государства применялось оружие. Они только пожали плечами. Никогда этого не происходило в мирное время.
Если говорить о нашем случае, то здесь осуществлялось право мирного прохода военного корабля, предусмотренное не только международным правом, но и российским законодательством. Но на возможность признания решения трибунала по этому делу я смотрю весьма скептически.