Мнения
28 июля 2020 года на РБК был опубликован материал под названием «ВШЭ ответила профессору Гусейнову докладом об оправдании терроризма». Ни мой университет, ни РБК не предоставили мне возможности вступить в диалог с авторами. О самой публикации я узнал из звонка РБК. В изложении на сайте РБК 28 июля авторами материала были поименно названы восемь сотрудников ВШЭ. 29 июля по просьбе РБК я дал развернутый комментарий к этому материалу. Только краткие выдержки из него задним числом включили в исходную статью. Здесь мне хотелось бы подробнее рассказать о своем видении ситуации.
На следующий день после публикации в РБК – 29 июля – текст «доклада» под названием «Терроризм: недопустимость оправдания. Исторические, этические и правовые аспекты» появился и на сайте ВШЭ. Соавторы – директор международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий, доктор исторических наук и специалист по революционному терроризму 19-20 веков в России Олег Будницкий, декан факультета права ВШЭ, доктор юридических наук и специалист по конституционному праву Вадим Виноградов, кандидат исторических наук и специалист по истории Северной и Южной Америки Андрей Исэров, кандидат филологических наук и специалист по стиховедению Евгений Казарцев, доктор философских наук и специалист по либеральным теориям справедливости Борис Кашников, старший преподаватель факультета мировой экономики и эксперт по внешней политике Дмитрий Суслов, члены Ученого совета НИУ ВШЭ доктор политических наук Марк Урнов и кандидат политических наук Екатерина Энтина – дают отповедь и самому терроризму, и всем тем, кто мог бы попытаться сказать об этом прискорбном явлении современного мира хоть что-то хорошее. Широкий спектр профессиональных интересов соавторов доклада – залог высокого качества полученного продукта.
В тексте «доклада», опубликованном 29 июля на сайте ВШЭ, в отличие от публикации в РБК, нет ни одного упоминания меня и моих высказываний. Это – логично. Ни в одном из моих высказываний терроризму не дается положительная оценка, ни прямо, ни косвенно. Кроме того, соавторы «доклада» ни коллективно, ни индивидуально не обращались ко мне за разъяснениями, и поэтому не имели доступа к тексту приписываемых мне высказываний, кроме тех выдержек, которые остались в просторах рунета.
Ни в одном из моих высказываний терроризму не дается положительная оценка, ни прямо, ни косвенно
Прокомментировать «доклад» я вынужден по трем причинам.
Во-первых, я считаю интервью РБК вместе с «докладом» актом клеветы, то есть распространением «заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию» в «средствах массовой информации» (УК РФ 128.1, вступил в силу 27 июля 2020 года).
Во-вторых, я хочу представить полную картину собственных высказываний в их контексте.
В-третьих, репутационный ущерб в данном случае причинен не только мне, но и моему университету.
К моменту публикации в РБК текст «доклада» не был доступен ни мне, ни более широкой публике, но он непосредственно упоминается как ответ ВШЭ на обещание дать юридическую оценку моему высказыванию в фейсбуке коллеги. При этом подробное цитирование и изложение этого документа было дополнено взятым РБК интервью с одним из его соавторов – доктором юридических наук и профессором НИУ ВШЭ Вадимом Виноградовым, который объяснил: комментируемый «доклад» и есть обещанная ранее университетом «правовая оценка» моему «высказыванию о связи терроризма и национально-освободительной борьбы».
Представители университета и авторы доклада не дистанцировались от публикации в РБК.
Сам «доклад» организован по принципу научной статьи и пытается с междисциплинарной точки зрения объяснить исторические корни современного терроризма. При этом он имеет необычные качества, гибридно сочетающие в себе юридическую оценку с исторической справкой. Несмотря на приличный объем (17 страниц), он не сопровождается научным аппаратом, но в нем используются ссылки на два документа – Конституцию РФ и Уголовный кодекс РФ. Поскольку коллеги не опровергли связь между докладом и моей персоной, а, наоборот, подчеркнули в личном общении с прессой, я считаю очевидной связь этого документа с оценкой именно моих слов, а не работ Франца Фанона, которые обсуждаются в «докладе».
Но вернусь все же к моему «высказыванию». 19 июля 2020 года я написал несколько комментариев к посту журналистки Анны Наринской, в которой та критически отозвалась о мнении американской писательницы Сьюзан Зонтаг, высказанное той в неопубликованном интервью, взятом 18 лет назад журналом «Эксперт». В ответ на вопрос редакции, «как нам понимать терроризм», Зонтаг ответила просто: «Как национально-освободительную борьбу». В короткой дискуссии вокруг этого высказывания приняли участие разные люди, в том числе и я. Из скриншотов, сохранивших единственную из моих 3-4 реплик в ветке дискуссии, со всей очевидностью вытекает, что я говорю именно и только о высказывании Сьюзан Зонтаг: «Едва ли она бы сказала, что что-то оправдывает взятие заложников, убийства и т.д. Не оправдывает, а только объясняет».
В дальнейшей дискуссии я говорил, что национально-освободительная борьба может быть ответом на террор и приводить к террору, да и одни и те же события в одну эпоху могут называть – национально-освободительной борьбой, в другую – терроризмом.
Можно как угодно оценивать правильность или ошибочность моих выводов, но в них нет ни тени оправдания терроризма. Если в них что-то оправдывается, то это репутация покойной Сьюзан Зонтаг, у которой я сам когда-то, в конце 1990-х годов, тоже брал интервью.
В одной из реплик, не сохранившихся в ветке дискуссии, я предположил, что редакции «Эксперта», заинтересовавшейся в 2002 году событиями на Кавказе, полезно было бы познакомиться с историей завоевания Кавказа, например, по произведениям Льва Толстого. Именно эта цепочка исторических знаний повлияла на работу Зонтаг – как, впрочем, и указывается в докладе коллег об истории терроризма.
Автор поста, в обсуждении которого я участвовал, удалила всю ветку дискуссии из опасения неадекватного резонанса. Из этой ветки – где я говорил об исторических особенностях этого дискурса, - сохранилась в виде фотографии экрана только приведенная выше реплика. Вот почему сразу после удаления поста и всех комментариев к нему, в которых речь шла только о тогдашнем высказывании Зонтаг, я все-таки подчеркнул, уже на своей странице в Facebook, что никогда терроризм не одобрял и не оправдывал, и принес извинения всем тем, кому скандал вокруг ложно истолкованной фразы причинил боль.
И вот неделю спустя восемь моих коллег по НИУ ВШЭ, докторов и кандидатов различных наук, решили дать «правовую оценку» моему «высказыванию», успевшему исчезнуть из сети, но доведенному до их сведения в сокращенном виде и вне его первоначального контекста. Мне не известны полномочия, которые призвали авторов представлять интересы университета в данном случае. Таким образом, действия этой группы, на мой взгляд, противоречат только что принятой Хартии сотрудников ВШЭ, в которой неопределенному кругу лиц запрещено обращаться от имени университета в СМИ.
Авторы доклада нарушили Хартию сотрудников ВШЭ, выступив от имени университета в СМИ
При этом авторы «доклада» справедливо указывают: «По объекту действия рядом с (…) «классическим» терроризмом стоит государственный террор, обычно массовый, жертвой которого также становится гражданское население, причём, как правило, выделенные тем или иным образом его «вражеские» категории. Очевидно, грань между негосударственным и государственным террором часто нечеткая».
Это – золотые слова. Ведь есть еще одна форма устрашения, к пониманию которой подталкивает «доклад». Я бы назвал это информационным покушением на честь и достоинство коллеги, или диффамацией. Допускаю, что отдельные представители группы докладчиков могли ничего и не знать о намерении организаторов группы злоупотребить их именами, нарушить Хартию Вышки и выступить в СМИ в роли свидетелей обвинения коллеги в преступлении, которого тот не совершал. Но юрист, подписавший «доклад», поставил своих коллег-историков и политологов в щекотливое положение. Ведь если верить финальной части «доклада», оправданием терроризма можно счесть всю его же, «доклада», первую часть, где гораздо более многословно, чем это сделал я в стертом комментарии к стертому посту, обсуждаются мотивы и виды терроризма.
Но могут ли читатели РБК полагаться на качество «правового ответа»? В интервью РБК и в тексте доклада господин Виноградов ссылается на 205.2. статью УК РФ, полагая, что никто ни саму статью, ни комментарии к ней читать не будет, а там, среди прочего, написано следующее:
«Оправдание терроризма предполагает заявление о признании идеологии и практики терроризма правильной, нуждающейся в поддержке и подражании. Одобрение деятельности террористических организаций либо отдельных террористических актов, имевших место как на территории РФ, так и за рубежом, без указания на необходимость либо целесообразность их повторения не образует состава рассматриваемого преступления».
Случайно, но добровольно сформированная группа нарушителей Хартии ВШЭ была вовлечена в загадочную филологическую спецоперацию при участии РБК.
Один и тот же текст сначала – 28 июля – выстреливает в СМИ в качестве экспертизы о якобы совершенном правонарушении с упоминанием имени предполагаемого нарушителя, а на следующий день – 29 июля – превращается на сайте университета в невинное упражнение по истории права и без всякого упоминания виновника торжества. На сайте Вышки 29 июля Франц Фанон появляется как предмет академического интереса одного из соавторов, на сайте РБК 28 июля Франца Фанона использовали как свидетеля обвинения против меня лично.
Не знаю, чья репутация пострадала больше в результате публикации «доклада» восьмерки соавторов, моя, или нашего с ними общего университета – Высшей школы экономики.