Диверсанты, проникшие в приграничный район Брянской области, не проявляют признаков активности, они могли покинуть российскую территорию, пишет ТАСС со ссылкой на очевидцев в регионе.
«На территории РФ никого из украинской группы уже нет, они все вышли. Сейчас идет поиск, возможно, оставшихся бойцов ВСУ на нашей территории», — сказал один из собеседников агентства.
Как отмечает ТАСС, звуков стрельбы больше не слышно.
Ранее советник Офиса президента Украины Михаил Подоляк заявил, что информация об «украинских диверсантах» в Брянской области — российская провокация. За атакой, с его слов, могут стоять российские партизаны.
Ответственность за атаку в Брянской области взял на себя так называемый «Русский добровольческий корпус», заявив, что информация о взятии заложников — ложь, а все действия были выполнены для того, чтобы показать соотечественникам, что «надежда есть, что свободные русские люди с оружием в руках могут бороться с режимом».
Как удалось установить СМИ, один из снявшихся в опубликованном военными видео — командир «Русского добровольческого корпуса» Денис Никитин. Издание Vice в материале о Никитине в июле 2022 года называло его неонацистом, бойцом смешанных единоборств, предпринимателем и приверженцем ультраправой идеологии. По данным миграционной службы Германии, Никитин (его прежняя фамилия - Капустин) переехал в детстве из Москвы вместе с семьей и получил постоянный вид на жительство как «беженец еврейского происхождения». В октябре 2018 года его задерживали украинские спецслужбы. По данным Spiegel, Капустина подозревали в производстве амфетамина.
«Никогда не думал, что граница РФ, еще и в войну, такая же дырявая, как Z-патриоты», — написал сам Никитин в своем канале после сообщения о проникновении в Брянскую область.
Издание «Важные истории» опубликовало комментарий одного из бойцов «Русского добровольческого корпуса», который на условиях анонимности рассказал некоторые подробности произошедшего:
«Я только что оттуда. Нас на этой задаче было 45 человек. Зашли, отсняли, сделали засаду на две БМП. Пострадавших детей я не видел. Но был один пострадавший погранец. Никаких заложников не брали».