Новости
В издательстве «Альпина нон-фикшн» выходят дневники Джорджа Оруэлла. В 2008 году фонд, присуждающий премию Оруэлла в Великобритании, впервые опубликовал их в интернете в формате блога. Джин Ситон, председатель фонда, сказала в интервью Radio 4: «Нам показалось, что эти дневники выглядят совершенно так же, как блоги. И читая записи 1939 года, мы видим, как Оруэлл день за днем накапливает в голове нечто, похожее по эффекту на бомбу замедленного действия. То, как он пишет, не может не произвести впечатления на читателя. Оруэлл – прежде всего репортер, ищущий достоверности. Он ставит под сомнение и расследует все, что видит. Его интересуют людские характеры, но прежде всего, куда бы он ни отправился, он устраивает как бы допрос с пристрастием всему, с чем встречается. Чем дальше читаешь дневники, тем более явно проступает радикальность его взглядов, имеется в виду его радикальная порядочность. И наблюдение – важная часть этого; писатель имеет дело с фактами и свидетельствами в любой ситуации. Оруэлл обладал этим удивительным умением, укорененным в английской словесности, - умением описывать элегантно и без суеты».
The Insider публикует отрывки из дневников писателя, в которых описания довоенного Лондона сменяют наблюдения за природой и заметки фермера, а позднее - размышления о начале войны.
26.8.31
На следующий день я пошел на Трафальгарскую площадь и устроился у северной стены, где собирается нищий люд Лондона. В это время года меняющееся население площади насчитывает 100–200 человек (процентов десять из них — женщины); некоторые рассматривают ее как свой дом. Еду добывают, регулярно побираясь (на Ковент-Гардене в 4 утра — побитые фрукты, кроме того, в женских монастырях по утрам, поздно вечером в ресторанах, роются в урнах и т. д.), «стреляя» у покладистых с виду прохожих себе на чай. Чай здесь пьют во всякое время: один предоставляет барабан, другой — сахар и т. д. Молоко сгущенное, 2,5 п. банка. Пробиваешь в ней ножом две дырки, одну прижимаешь к губам и дуешь; из другой тянется густая сероватая струйка. Потом дырки затыкают жеваной бумагой, и банка живет еще несколько дней, обрастая пылью и грязью. Горячую воду выпрашивают в кафе или ночью кипятят на кострах, но это приходится делать украдкой: полиция запрещает. Встречал людей, которые проводили на площади шесть недель без перерыва и выглядели не так уж плохо, разве что были неописуемо грязны. И как всегда, среди нищих большая доля ирландцев. Время от времени эти люди наведываются домой и, кажется, даже не думают платить за дорогу, плывут зайцами на малых грузовых судах, команда смотрит на это сквозь пальцы.
Я хотел переночевать в церкви св. Мартина, но, судя по рассказам, там допрашивает с пристрастием женщина по прозвищу Мадонна, так что решил ночевать на площади. Оказалось не так плохо, как я ожидал, но из-за холода и полицейских не мог сомкнуть глаз, да и никто, кроме нескольких закаленных бродяг, тоже не пытался уснуть. Скамеек хватало человек на пятьдесят, остальным приходилось сидеть на земле, что, конечно, запрещено законом. Каждые несколько минут раздавался крик: «Атас, полиция!» — и шел полицейский, тряс спящих и заставлял подняться с земли. Как только он проходил, мы опять пробовали прикорнуть, и продолжалась эта игра с восьми вечера до трех часов ночи или четырех утра. После полуночи стало так холодно, что приходилось подолгу ходить, чтобы согреться. В эти часы улицы жутковаты, безмолвны и пустынны и светло почти как днем из-за ярких фонарей, придающих всему мертвенный оттенок, словно Лондон — это труп города. В четвертом часу я с еще одним человеком пришел на газон позади плац-парада Гвардии и увидел проституток, лежащих с мужчинами в ледяном тумане и росе. На площади всегда обретаются проститутки; здесь были незадачливые, которые не смогли заработать на ночлег. Ночью одна из этих женщин лежала на земле и горько плакала: мужчина ушел, не заплатив ей положенных шести пенсов. А к утру они не получают даже шести пенсов, разве что чашку чаю или сигарету. Около четырех кто-то раздобыл связку газет; шесть или восемь мы постелили на скамью, остальными упаковались в большие кули, и они согревали нас, пока не открылось кафе «Стюартс» на Сент-Мартинс-лейн. У Стюарта ты можешь сидеть от пяти до девяти с одной чашкой чая (иногда с одной чашкой на троих или четверых), и разрешается спать, положив голову на стол, до семи утра — в семь хозяин вас будит. Там собирается пестрая публика — бродяги, грузчики с Ковент-Гардена , утренние дельцы, проститутки — и постоянно случаются ссоры и драки. В этот раз старая уродливая женщина, жена грузчика, поносила двух проституток, потому что они могли позволить себе завтрак лучше, чем у нее. После каждого поданного им блюда она возмущенно выкрикивала: «Вот еще одно за случку! Копченой селедки на завтрак не кушаем, девочки? Чем, думаете, она заплатила за пончики? Этот негр поимел ее за шесть пенни» и т. д., и т. д., но проститутки почти не обращали внимания.
3.2.36
Вышел в 9 утра, автобусом до Хенли. Обошел Хенли и часть Берслема. Жуткий холод, резкий ветер, ночью выпал снег; почернелый снег лежит почти повсюду. Хенли и Берслем — из самых ужасных мест, какие мне доводилось видеть. Лабиринты маленьких закопченных домов, и среди них торчат из земли, извергая дым, гончарные трубы, похожие на огромные бутылки бургундского. Повсюду признаки нищеты и убогие лавчонки. Местами рукотворные пропасти, одна ярдов 200 шириной и примерно такой же глубины, с ржавыми вагонетками канатного подъемника на одном склоне, а на другом, почти отвесном, как сборщики морского укропа, несколько рабочих с кирками как будто бесцельно долбят стену, добывая глину. Дошел до Элдона, поел в пабе. Жуткий холод. Холмистая местность, великолепные виды, особенно когда уходишь восточнее и живые изгороди сменяются каменными стенками. Барашки выглядят более чахлыми, чем на севере. Дошел до озера Редьярд.
Озеро Редьярд (на самом деле водохранилище, питающее города гончаров) наводило уныние. Летом это курорт. Через каждые десять ярдов — жилые баржи и прогулочные лодки, все пустые, засиженные мухами: мертвый сезон. Объявления насчет рыбной ловли; но я пригляделся к воде, и похоже, что рыба здесь не водится. Ни души кругом, и пронизывающий ветер. Взломанный лед прибило к южному берегу, льдины качаются на волнах и позвякивают — более тоскливого звука не слышал. (Памятка: когда-нибудь вставить в роман, что среди льдин качается пустая пачка сигарет «Крейвен-А».)
20.10.38
Горлицы дня два собирались с духом, чтобы покинуть свой дом, улетели и пропали. Арабы сказали, что они не вернутся. Однако они каждый день прилетают за зерном и спят на перечном дереве за домом.
Овцам м. Симона позволено пастись среди апельсиновых деревьев. Видимо, предполагается, что они не будут есть листья (должно быть, горькие), а будут поедать сорную траву. На самом деле они иногда и листья щиплют.
Прохладнее. С утра приятное ощущение осени. Козы дают заметно больше молока. Больше ½ пинты, хотя коричневую дою только раз в день.
Все куры здоровы, но не несутся. У этих кур, даже при скромной их величине, аппетит чрезвычайно слабый.
Арабы здесь выращивают практически все английские овощи (морковь, редис, латук, капусту, томаты, стручковую фасоль, артишоки, кабачки), а кроме того, зеленый перец, страшно острый. Большинство овощей плохого качества. Финики очень сухие, плохие. Овцы едят их недоспелыми.
Жаровни с древесным углем, которыми здесь пользуются, вполне хороши для готовки. Диаметром они обычно около фута и 8 дюймов глубиной; у них много отверстий — либо в боковой стенке, либо двойное дно с отверстиями в верхнем. Древесный уголь можно разжечь небольшим количеством бумаги и щепок, и он тлеет часами. Несколько раз подуть на них мехами, и они дают сильнейший жар. На жаровню ставят маленькую железную духовку, и она вполне прилично печет.
22.6.41
Сегодня утром немцы напали на СССР. Все очень возбуждены. Общее мнение — такой оборот событий нам на пользу. Это так лишь при условии, что русские действительно намерены дать отпор и способны оказать серьезное сопротивление, если и недостаточное для того, чтобы остановить немцев, то по крайней мере достаточное для того, что потрепать их воздушный и морской флот. Очевидно, ближайшая цель немцев не территория или нефть, они попросту хотят уничтожить русский воздушный флот и тем самым устранить угрозу для своего тыла, пока разбираются с Англией. Невозможно угадать, как смогут показать себя русские. Худший знак — что немцы, вероятно, не предприняли бы такую попытку, не будь они уверены, что в состоянии это осуществить, причем очень быстро.
23.6.41
Речь Черчилля, на мой взгляд, очень хороша. Она не понравится левым, но они забывают, что он должен обращаться ко всему миру, т. е. к американцам Среднего Запада, офицерам воздушного и военного флота, недовольным лавочникам и фермерам, а также к самим русским, не говоря уж о политических партиях левого крыла. Его враждебные комментарии о коммунизме были совершенно справедливы и попросту подчеркивали тот факт, что предложение помощи было искренним. Можно себе представить, какой писк подымут по поводу этих ремарок корреспонденты «Нью стейтсмен» и т. д. А какое впечатление, по их мнению, сложилось бы, если бы Сталин вдруг взял и объявил: «Я всегда был убежденным сторонником капитализма»?
Невозможно предугадать, какое впечатление этот шаг Гитлера произведет в США. Мысль, будто он сразу же поведет к созданию сильной пронацистской партии в Англии, полное заблуждение. Здесь есть, без сомнения, богатые люди, которые хотели бы, чтобы Гитлер уничтожил советский режим, но они окажутся в жалком меньшинстве. Католики непременно окажутся среди них, но, скорее всего, им хватит ума не обнаруживать свои предпочтения, пока сопротивление русских не начнет слабеть. Поговорив с людьми в ополчении, включая блимпов и вполне богатых бизнесменов, я убедился, что все полностью на стороне русских, хотя существенно расходятся во мнениях относительно способности русских сопротивляться. Типичный разговор, записанный, насколько я сумел его запомнить:
Торговец мясом птицы: Что ж, надеюсь, русские зададут им чертовски славную трепку.
Производитель одежды (еврей) : Не зададут. Они развалятся на части, в точности как в прошлый раз. Вот увидите.
Врач (какой-то иностранец, возможно беженец): Вы совершенно не правы. Все недооценивают силу России. Они нацистов вдребезги разобьют.
Бакалейщик-оптовик: Черт побери, их же до хрена, двести миллионов.
Производитель одежды: Да, но они не организованы» и т. д., и т. д., и т. д.
Все это говорится в неведении фактов, но обнаруживает настроения людей. Три года назад подавляющее большинство людей с доходом свыше £1000 в год и даже свыше £6 в неделю встало бы на сторону немцев против русских. Но к нынешнему моменту ненависть к Германии заставила их позабыть обо всем прочем.
Все зависит от того, в самом ли деле Россия и Британия готовы к сотрудничеству, без arrière-pensée и попыток переложить все бремя войны друг на друга. Без сомнения, в России существует сильная пронацистская партия и, смею сказать, Сталин во главе ее. Если Россия вновь перейдет на другую сторону и Сталин сыграет роль Петена, без сомнения, местные коммунисты последуют за ним и вновь станут пронацистами. Если советский режим будет попросту сметен, а Сталин убит или взят в плен, многие коммунисты, по моему мнению, перенесут свою лояльность на Гитлера. Сейчас британские коммунисты издали своего рода манифест, призывающий к созданию «народного правительства» и т. д., и т. д. Они сменят тему, как только из Москвы придут инструкции. Если русские действительно оказывают сопротивление, не в их интересах иметь слабое правительство в Британии или подрывные влияния здесь. Без сомнения, десяти дней не пройдет, как коммунисты сделаются суперпатриотичными — скорее всего, появится лозунг «Вся власть Черчиллю», — и никто не будет обращать на них внимания. Но если союз между двумя странами будет подлинным, с определенной мерой взаимопомощи, внутренний политический эффект этого будет благоприятен для обеих сторон. Особые обстоятельства, в силу которых русская военная помощь оказала дурное влияние в Испании, здесь отсутствуют.
Все заранее рассуждают о том, какими скучными окажутся «свободные» русские. Пророчат, что они будут в точности похожи на русских «белых». Людям видится Сталин в маленьком магазинчике в Патни, продающий самовары и исполняющий кавказские танцы, и т. д., и т. д.
3.7.41
Речь Сталина по радио — прямое возвращение к Народному фронту, защите рубежей демократии и, по сути, полная противоположность всему, что он и его последователи говорили в последние два года. Тем не менее это великолепная речь борца, точно в пандан Черчиллю, и дает ясно понять, что никакой компромисс не предвидится, по крайней мере в данный момент. Тем не менее определенные пассажи в этой речи, по-видимому, намекают, что рассматривается возможность крупного отступления. Британия и США упоминаются дружественно, более или менее как союзники, хотя очевидно, что пока никакого формального союза не существует. Риббентроп и Ко именуются «людоедами», так их уже стала называть «Правда». Очевидно, основная причина причудливой фразеологии, какую мы часто видим в переводных русских речах, заключается в том, что русский язык обладает столь большим словарем уничижительных выражений, для которых нет английских эквивалентов.
Нет лучшего примера моральной и эмоциональной выхолощенности нашего времени, чем тот факт, что мы теперь все стали более или менее просталинскими. Этот омерзительный убийца временно на нашей стороне, и потому чистки и т. д. внезапно забыты. Так же и с Франко, Муссолини и т. д., если они в конце концов перейдут к нам. Единственное, что можно искренне сказать в пользу Сталина, так это то, что он, вероятно, лично искренен, чего нельзя сказать о его последователях, потому что его бесконечные смены курсов, по крайней мере, его собственное решение. Это тот случай, «когда отец поворачивается, мы все поворачиваемся», а отец, значит, поворачивается по наитию.