В ночь на 10 мая Иран и Израиль обменялись ракетными ударами. Иран выпустил примерно 20 ракет с территории Сирии по позициям израильских военных на Голанских высотах. В ответ армия обороны Израиля выпустила несколько десятков ракет по иранским силам в САР. Базирующийся в Лондоне Сирийский мониторинговый центр по правам человека сообщил, что в результате израильского удара были убиты 23 военных, в том числе 18 иностранцев. По данным сирийского информационного агентства SANA, также была уничтожена одна радиолокационная станция.
О том, к чему приведет новый виток активного участие Ирана в конфликте на Ближнем Востоке The Insider рассказала политолог, иранист Каринэ Геворгян.
Израиль обвинял Иран в поддержке «Хезболлы», и нападения на Израиль шли со стороны «Хезболлы», а не напрямую от Ирана, то есть в этом смысле иранцы поступали достаточно хитро. Но в данном случае произошел обмен прямыми ударами. И он произошел именно потому, что Израиль уже дважды ударял по иранским объектам на территории Сирии, мотивируя это тем, что он ни на кого не нападает, но ведет превентивные действия для укрепления своей безопасности. Ответ Ирана последовал только после третьего удара.
Я предполагаю, что обе стороны — и Израиль, и Иран — где-то в глубине души надеются на то, что посредники как-то активно займутся этим конфликтом, потому что ни одной, ни другой стороне прямое столкновение по большому счету невыгодно. Израиль не может вести долгую наступательную войну из-за отсутствия мобилизационного ресурса, а Ирану это крайне некстати из-за сложившейся внешней и внутриполитической конъюнктуры.
Израиль рассчитывает, что Ирану сейчас консолидированно скажут «ай-яй-яй» относительно его планов на территории Сирии и Ливана, а иранцы рассчитывают на то, что все-таки многим сторонам и, соответственно, самому Израилю невыгодно расширение арены боевых действий. То есть тут существует множество моментов, из-за которых обе стороны, как ни странно, заинтересованы в дипломатическом разрешении конфликта.
В первую очередь они рассчитывают на вмешательство России, поскольку Россия имеет дипломатические отношения и с той, и с другой стороной и имеет некую репутацию и для той, и для другой стороны. Также я не исключаю, что сейчас этот вопрос будет поставлен на Совбезе ООН.