История
The Insider продолжает серию очерков профессора университета Кунмин в Сеуле Андрея Ланькова об истории КНДР. На этот раз речь пойдет о том, как немногочисленное сообщество выходцев из Китая, несмотря на дискриминацию и прочие сложности, смогло поставить на поток торговлю китайскими товарами в Северной Корее.
Когда речь заходит о зарождении и развитии северокорейской рыночной экономики (или, если называть вещи своими именами, северокорейского капитализма), надо помнить, что у этого процесса есть лица. Поэтому позвольте представить вам, уважаемые читатели, одно из этих лиц – рядового бойца северокорейского бизнес-фронта, женщину средних лет, которую мы назовём здесь госпожой Лю. Понятно, что это не ее настоящее имя. Я встретился с ней в Китае, и мы имели возможность побеседовать вполне обстоятельно.
Госпожа Лю имеет необычный юридический статус. Она является хвагё или, если использовать не корейское, а китайское произношение тех же самых иероглифических знаков, хуацяо. Хуацяо – это этнические китайцы, которые постоянно живут в Северной Корее, являясь при этом гражданами Китайской Народной Республики.
Хуацяо составляют единственную группу иностранцев, которым разрешено жить в Северной Корее из поколения в поколение. Они могут самостоятельно находить там работу (хотя многие должности для них закрыты как для иностранцев) и могут относительно свободно передвигаться по стране. У других иностранных граждан в КНДР таких прав нет.
Несмотря на дружбу Пекина и Пхеньяна, хуацяо в КНДР всегда сталкивались с дискриминацией
Северокорейские хуацяо – потомки тех китайцев, с конца XIX века переселявшихся на территорию, которая потом стала Северной Кореей. На момент провозглашения КНДР в конце 1940-х гг. там насчитывалось 28 тысяч хуацяо. Власти страны с самого начала были не слишком довольны их присутствием: несмотря на формально дружественные отношения между Пекином и Пхеньяном, хуацяо в КНДР всегда сталкивались с ощутимой дискриминацией, большинство из них со временем покинуло негостеприимную страну. Но, как мы увидим ниже, они имели и некоторые преимущества.
Из почти четырех тысяч хуацяо сейчас около половины фактически живет в Китае, посещая КНДР только раз в год, чтобы продлить свой вид на жительство. Для большинства хуацяо вид на жительство крайне важен, поскольку владелец такого документа имеет право не только пересекать китайско-северокорейскую границу, но и перевозить через нее товары для продажи. С середины 80-х, когда в Китае наступила эпоха «экономического чуда», хуацяо начали использовать свой специфический статус для того, чтобы зарабатывать деньги – в основном за счет трансграничной торговли.
Госпожа Лю по своему формальному положению несколько отличается от большинства хуацяо. Около десяти лет назад она переехала в Китай и предпочла официально отказаться от северокорейского вида на жительство и стать обычной китайской гражданкой. Тем не менее и без вида на жительство она может посещать Северную Корею с меньшими ограничениями, чем обычные китайские граждане. Бывшие хуацяо по-прежнему легко могут получить визу для поездки к родственникам в Северную Корею. Но все же отсутствие вида на жительство создает проблемы. Госпожа Лю ушла от ответа на мой вопрос о причинах отказа от этой выгодной привилегии, но, полагаю, основания для этого шага у нее были.
Перебравшись в Китай, госпожа Лю стала заниматься челночным бизнесом. Решающую роль в ее операциях играет то, что ее родители по-прежнему живут в крупном северокорейском городе. Будучи хуацяо, они посещают госпожу Лю каждые два-три месяца, но при этом не остаются в Китае надолго. Они дают дочери инструкции, какие товары нужно закупить в Китае, а затем спешат обратно в родной город. Первоначально, в восьмидесятых, когда семья только начинала торговать, Лю продавали самый разный ширпотреб. Несколько лет назад семья Лю решила сосредоточиться на предметах одежды и модных аксессуарах. Госпожа Лю и ее родители отслеживают веяния северокорейской моды и закупают или заказывают в Китае такую одежду, которая хорошо продается на северокорейском рынке. Масштабы этого семейного бизнеса не особенно велики: г-жа Лю оценила свою чистую прибыль в скромные $1000-1500 в месяц. По меркам северокорейских хуацяо это небольшая сумма, большинство из них зарабатывает существенно больше.
Когда семье Лю нужно отправить больше товаров, они договариваются с хуацяо, который возвращается в Северную Корею налегке
Обычно, когда родители г-жи Лю возвращаются из Китая, они отправляют несопровождаемый багаж домой поездом. Правила позволяют пассажиру высылать до трехсот килограммов такого багажа. Когда семье Лю нужно отправить больше товаров, они обычно договариваются с хуацяо, который возвращается в Северную Корею налегке и не использует свою квоту багажа. За свою готовность поделиться квотой этот человек, разумеется, получает плату. Несопровождаемый багаж отправляется в Северную Корею по железной дороге. За долгие годы на протяжении которых семья Лю ведет бизнес, произошло всего несколько инцидентов, когда багаж был задержан или поврежден, и ни одного случая, когда багаж украли или он исчез без следа. Госпожа Лю утверждает, что отношения с таможней и, шире говоря, с северокорейскими властями у нее и ее семьи вполне благожелательные. Официальные лица обычно довольны подарками, которые они получают, – бутылками импортного виски (часто поддельного, как признает сама госпожа Лю) и пачками иностранных сигарет. Денежные взятки относительно редки, и обычно их приходится платить, если нужно ускорить оформление документов, необходимых родителям для регулярных поездок в Китай.
Официальные лица КНДР обычно довольны подарками, которые они получают, – бутылками импортного виски, часто поддельного, и пачками иностранных сигарет
Госпожа Лю смотрит в ближайшее будущее с оптимизмом. Она намерена продолжать торговые операции, пока ее родители остаются в хорошей физической форме. Однако она считает, что в долгосрочной перспективе у ее семьи нет будущего в Северной Корее.
Госпожа Лю привязана к КНДР – ее предки прожили там почти столетие. Она даже говорит, что внутренне чувствует себя скорее северной кореянкой, чем китаянкой. Тем не менее у нее есть ребенок, чье будущее принадлежит Китаю, «где такие люди, как я, не испытывают дискриминации, где нас не считают чужаками». Предполагается, что, постарев, родители госпожи Лю тоже переедут в Китай, чтобы заботиться о внуках и провести старость в комфорте, который в КНДР пока недостижим.
Сообщество хуацяо, впервые поселившееся на корейской земле в конце XIX века, через 30 прекратит свое существование
Эта стратегия характерна для многих семей хуацяо. Госпожа Лю считает, что на протяжении последующих двух-трех десятилетий все сообщество хуацяо, впервые поселившееся на корейской земле в конце XIX века, прекратит свое существование. Молодые хуацяо уже давно массово переезжают в Китай, пусть и сохраняя вид на жительство для поддержания бизнеса, а пожилые люди, которые все еще остаются в Северной Корее, тоже в конце концов последуют за детьми. Впрочем, пока сообщество, пусть и сильно сократившееся в размерах, вполне живо, а его члены активно торгуют и богатеют, пользуясь возможностями, которые им дает северокорейская рыночная экономика.
Читайте предыдущие части цикла: Ч.I «Все началось с великого голода»; Ч. II «Все способы спастись от голода были капиталистическими»; Ч. III Тончжу — как в Северной Корее появились богачи; Ч. IV После голода. Почему Северная Корея не пошла по пути Китая?; Ч. V «Вредительская» реформа и казнь «американского шпиона» Пак Нам-ки; Ч. VI «Великие дни разграбления и контрабанды»