Казахстанская полиция признала, что во время уличных протестов 9–12 июня на улицах крупнейших городов страны было задержано 4000 человек. Волнения на улицах происходили на фоне стремительного утверждения итогов президентских выборов, после которых президентом страны был признан Касым-Жомарт Токаев. Независимые наблюдатели и миссия ОБСЕ заявляют о многочисленных нарушениях, вбросах и подтасовках. Токаев объявил о создании Национального совета общественного доверия, призванного восстановить согласие в обществе. Фигура старого президента Назарбаева продолжает маячить за спиной Токаева, сохраняя многие полномочия. Оппозиция пытается сгруппироваться и готова продолжать борьбу. Все это во многом напоминает атмосферу в России в 2011–12 годах. Вадим Борейко рассказал о событиях жаркого политического июня в Казахстане.
Хотя срок публикации итогов голосования — 10 дней, после внеочередных президентских выборов в Казахстане Центральная избирательная комиссия объявила результаты выборов уже назавтра, выложив их на своем сайте вечером 10 июня. Касым-Жомарт Токаев, которому правивший Казахстаном без малого 30 лет Нурсултан Назарбаев передал полномочия 19 марта, набрал 70,96%. Его ближайший соперник Амиржан Косанов, представленный как «кандидат от оппозиции», получил 16,23% голосов.
ЦИК назначил инаугурацию на 12 июня, спустя три дня после дня голосования, и шутники назвали ее скоропостижной. Глав иностранных государств на церемонии замечено не было. Своей серьезной атмосферой она контрастировала с недавним почти «карнавальным» вступлением в должность Владимира Зеленского в Украине. Телезрители заметили, что во время приведения к присяге у Токаева не было символа власти — подвески с нагрудным знаком президента, или колара. Многие увидели в этом символ того, что реальная власть и основные рычаги управления государством остались у Назарбаева. Действительно, сложив президентские полномочия, он остался председателем Совета безопасности и сохранил контроль над силовыми ведомствами — МВД, Генпрокуратурой, Министерством обороны, КНБ (бывший КГБ).
Голосование под аккомпанемент протестов
Впервые в 28-летней истории независимого Казахстана выборы сопровождались акциями протеста, главным образом в столице (20 марта переименованной из Астаны в Нур-Султан) и Алматы. Многотысячные акции продолжались с 9 по 12 июня и по массовости превзошли митинговую волну апреля-мая 2016 года против продажи казахстанской земли иностранным инвесторам.
На сей раз требования были политическими: демонстранты сначала призывали к бойкоту выборов, а когда они прошли — к признанию их нечестными и нелегитимными. Власти заявляют, что протестные акции инспирированы банкиром Мухтаром Аблязовым, живущим в Париже и возглавляющим запрещенное в Казахстане движение «Демократический выбор Казахстана», судом признанное экстремистским. Аблязов и сам считает себя единственным лидером оппозиции, однако многие митингующие отрицают связь с ним.
18 июня министр внутренних дел Ерлан Тургумбаев подвел итоги противостояния. Всего, по его словам, было задержано около четырех тысяч человек, из них три тысячи были выпущены в течение трех часов. Почти тысяча привлечена к суду: 305 человек оштрафованы, 677 — подвергнуты административному аресту до 15 суток. Тургумбаев сообщил также, что пострадали более 300 полицейских, шестеро были госпитализированы. Цифра стала неожиданностью, до этого было известно лишь о нескольких случаях травм сотрудников органов. По социальным сетям разлетелся мем про «300 спартанцев».
Верить полиции трудно. Еще 13 июня глава административной полиции МВД Максат Байболов заявлял: «Были небольшие сборища граждан в местах возможного проведения акций. С ними проводилась профилактическая беседа, и никто, ни один не задержан... В автозаке вчера никого не доставляли». Но 12 июня я сам (и еще примерно 30 журналистов) своими глазами видели, как в автобусы и микроавтобусы «упаковали» несколько десятков задержанных (некоторые называют цифру 150). Социальные сети переполнены фото- и видеосвидетельствами.
Митинга как такового на площади не было — полиция вела и тащила людей в автозаки просто с улицы. Я спросил у полицейского офицера о «принципах отбора». Тот сослался на некую картотеку участников предыдущих митингов.
В тот вечер полиция вела себя относительно корректно и по крайней мере не пускала в ход дубинки. За три года изменилось отношение силовиков к журналистам. 21 мая 2016 года я был очевидцем того, как в ходе прерванного «земельного митинга» в Алматы моими коллегами собровцы набили целый автобус. Нынче сотрудников СМИ, надевших желтые жилеты с надписью «Пресса», в основном не трогали. Однако несколько репортеров «под раздачу» угодили. 9 июня британский корреспондент AFP Крис Риклтон попал в участок и обзавелся синяком, по его словам, «упав и ударившись глазом о колено полицейского». У него забрали аккредитацию и освободили лишь после вмешательства МИДа. В ночь с 10 на 11 июня журналист Шокан Алхабаев подвергся побоям силовиков, хотя и предъявил удостоверение портала Tengrinews. Всего, как сказала мне руководитель международного фонда защиты свободы слова «Адил соз» Тамара Калеева, в 2016-м было задержано 55 журналистов, в июне 2019 года — 9.
16 июня Касым-Жомарт Токаев в интервью Euronews пообещал: «Будет принят закон, согласно которому люди, желающие выйти на демонстрацию, чтобы выразить свое мнение, будут обращаться в соответствующие органы, и им будет отведено специальное место для сбора и выражения своего мнения».
Закон о мирных собраниях и митингах действует в Казахстане 24 года. Однако получить от местных властей разрешение на проведение митинга, если это инициатива «снизу», практически нереально. С августа по сентябрь 2018 года алматинский активист Альнур Ильяшев подал 32 заявки на проведение митинга с требованием реформы МВД — в сквере за кинотеатром «Сары-Арка» вдали от центра города, который еще в начале 2000-х был отведен властями для подобных собраний. Ему всякий раз отказывали, ссылаясь на то, что там идет ремонт. Другую площадку местный акимат (городская администрация) не предоставил.
Парадоксы подсчета голосов
Международные наблюдатели оценили прошедшие в Казахстане выборы по-разному. Миссия наблюдателей от СНГ признала, что выборы в Казахстане были проведены в соответствии с Конституцией и законом о выборах. «Нарушения были, но их количество мизерное», — заявил на брифинге в ЦИК глава миссии Сергей Лебедев <Сергей Лебедев — глава исполнительного комитета СНГ, с 1973 года — сотрудник Первого главного управления КГБ, затем сотрудник службы внешней разведки России, возглавлявший ее с 2000 по 2007 год. — The Insider>. Миссия ШОС отозвалась о президентских выборах как о «достоверных и прозрачных» — по ее мнению, отдельные нарушения не могли оказать влияния на результаты. По заявлению миссии наблюдателей Парламентской ассамблеи тюркоязычных стран, выборы прошли «в спокойной и благоприятной обстановке, без каких-либо происшествий».
А в отчете миссии ОБСЕ говорится: «Потенциал политических реформ остался нераскрытым во внеочередных президентских выборах Республики Казахстан ввиду неуважения основных свобод и многочисленных нарушений в ходе голосования».
Принципиальным отличием кампании от всех предыдущих стало активное участие казахстанских независимых наблюдателей, получивших мандаты от партий и общественных объединений. По стране их набралось несколько тысяч.
9 июня они в режиме онлайн выкладывали в соцсети фото и видео с доказательствами нарушений, публиковали официальные протоколы голосования по избирательным участкам.
https://www.youtube.com/watch?v=G7Z8jIF2geA
В казахстанских сетях распространились ролики с доказательствами вбросов и нарушений
14 июня на пресс-конференции незавимые наблюдатели показали на экране видеопримеры нарушений: незаконные вбросы членами избиркомов бюллетеней, сложенных пачками; ручки с исчезающими чернилами; столы наблюдателей, стоящие далеко от избирательного процесса; препятствия аудиовидеофиксации со стороны избирательных комиссий; начало подсчёта голосов не в 20:00 после закрытия участков, а в 22:00, 23:00 и даже в полночь, а также немало других.
В Алматы наблюдатели работали на 350 избирательных участках из 554. Но лишь на 208 им удалось добиться итоговых протоколов с печатью.
Серик Абишев, выдававший мандаты наблюдателей от имени Коалиции по защите прав заключенных и лично мониторивший электоральный процесс, собрал данные двухсот с лишним протоколов и сравнил их с официальными итогами голосования по Алматы, опубликованными Центризбиркомом. Сопоставление выдало фантастический результат. Число голосов, отданных за кандидата от оппозиции Косанова на 208 участках: 72 316, — на 23 тысячи превышает количество бюллетеней, брошенных за этого же кандидата на 554 участках: 50 366.
Наблюдатель Тимур Почанов считает: «Одного этого факта достаточно, чтобы признать выборы нелегитимными».
Я спросил Серика Абишева, что наблюдатели намерены предпринять.
— Мы собрали все акты нарушений, — ответил он. — И уже пошли первые иски в судебные органы. Подаем протоколы о нарушениях в прокуратуру. За 28 лет независимости еще не было ни одного прецедента по уголовной статье 151 «Фальсификация избирательных документов, документов референдума или неправильный подсчет голосов». В этом году мы хотим все это объединить и юридически грамотно, на законном уровне довести все дела до конца. Начиная снизу, будем добиваться наказания всех участников фальсификаций в ходе выборов.
Диалог власти и общества: от НКВД до НСОД
12 июня, в день инаугурации, на совещании с акимами (руководителями областей) президент Токаев объявил о создании Национального совета общественного доверия и поручил главам регионов предложить кандидатов в его состав. Тогда же своим указом Токаев распорядился, чтобы администрация президента в месячный срок провела «консультации с лидерами политических партий, неправительственных организаций, представителями гражданского сектора по вопросам формирования Совета и порядка его работы».
У давних наблюдателей политического процесса в Казахстане создание НСОД вызвало дежа вю.
В 2004-м году один из сопредеседателей оппозиционной партии «Ак жол» Алтынбек Сарсенбаев (через два года убит) и бывший спикер мажилиса (нижней палаты парламента) Жармахан Туякбай объявили сфальсифицированными парламентские выборы. В начале ноября того же года была создана Национальная комиссия по вопросам демократии и гражданского общества при президенте РК. Её аббревиатура была говорящей — НКВД. Комиссия должна была разработать план политических реформ. В неё вошли несколько известных политиков, но реальная оппозиция — движение «Демократический выбор Казахстана», партия «Ак жол» и Коммунистическая партия — комиссию бойкотировала. О результатах деятельности комиссии сегодня никто не помнит. Во всяком случае, политические реформы проведены не были.
Сейчас в администрацию президента приглашены для консультаций известный бизнесмен и один из неформальных лидеров гражданского общества Маргулан Сейсембай и общественный деятель Арман Шураев, — в прошлом гендиректор популярного телеканала КТК.
Г-н Сейсембай устроил в Facebook со своими подписчиками широкое обсуждение вопроса, стоит ли ему идти в Национальный совет и если да, то на каких условиях.
После жарких словесных битв в комментариях он выложил пост, где объявил:
«Я принял решение, что буду участвовать в любом формате переговоров или диалога с властью, если власть первой сделает следующие шаги:
1. Прекращение блокировки интернета и соцсетей.
2. Освобождение всех участников митингов и выступлений.
3. Помилование и освобождение всех политических заключённых.
Только после выполнения властью этих трех условий будет восстановлен минимальный уровень доверия с которого можно будет продолжить дальнейший диалог на пути политических реформ. Без выполнения этих условий любые переговоры будут аморальными с точки зрения общества».
«Транзит власти еще не начался»
18 июня в дискуссионном клубе «Политон» я обсуждал итоги выборов с самым известным казахстанским политологом Досымом Сатпаевым.
— Настоящий транзит власти еще не начался, — сказал он. — О каком транзите может идти речь, когда ничего не поменялось — ни политическая система, ни состав игроков, ни парламент, ни политические партии? Те люди, которые участвуют в смене власти, — составные части этой системы. И, по сути, мы видим ту же самую систему, которую создавали последние 30 лет. Для меня лично транзит начнётся, когда первый президент (имеется в виду Нурсултан Назарбаев. — Авт.) окончательно уйдёт с политической сцены как системный игрок и куратор. И вот тогда сами элиты как его продукты окажутся один на один и с обществом, и друг с другом. И появятся различные варианты развития событий, которые сама элита предсказать не сможет. А сейчас мы видим, что присутствие первого президента как центра принятия решений очень сильно довлеет. Это было чётко видно и по избирательной кампании, и по его окружению, которое сохраниось, и по людям, которые продолжают определять внутреннюю политику. Обозначение Касым-Жомарта Токаева как главы государства будет оставаться формальным, пока первый президент будет держать в руках ключевые рычаги управления — как кадровые, так и с точки зрения принятия политических решений. Когда он уйдет, тогда, я думаю, мы увидим тех самых «черных лебедей». Кстати, они уже начали появляться. И первый «черный лебедь», которого власть не предвидела — общество стало меняться стремительнее, чем сама власть. То есть она недооценила общество. Поэтому я считаю, что настоящий, полноценный, качественный транзит еще не начался.