Политика
В 2012 году отношения России и Таджикистана сильно испортились, так как Душанбе запросил непомерно высокую плату за аренду 201-й российской военной базы. В этот период Москва начала активную поддержку таджикской оппозиции, позволив ей действовать на территории России. Через пару лет вопрос с базой был решен, страны помирились, а для таджикской оппозиции начались тяжелые времена. Россия стала похищать и без каких-либо судебных решений выдавать таджиков режиму Рахмона, причем иногда, вопреки всем законам, выдавали и российских граждан. Тех же, кто прятался в Европе, российские власти выманивали на территорию России (используя при этом людей, известных как оппозиционных российских активистов), чтобы похитить и передать в Таджикистан. Одному из похищенных — Шарофиддину Гадоеву — удалось вернуться в Европу. Среди прочего он рассказал о своей встрече с Николаем Патрушевым, который, по признанию Гадоева, играл основную роль в выманивании таджикских оппозиционеров. The Insider и Bellingcat пообщались со многими участниками событий и выяснили, как лидеров таджикской оппозиции выманивали на «встречу с Путиным», как активистов вывозили в Таджикистан в гробу под видом трупов и как в Европе таджикские спецслужбы собирают на лидеров оппозиции интим-компромат.
Шарофиддин Гадоев — двоюродный брат известного представителя таджикской демократической оппозиции Умарали Кувватова, расстрелянного таджикскими спецслужбами в Стамбуле 5 марта 2015 года. Гадоев, также занимавшийся оппозиционной деятельностью, был вынужден эмигрировать в Голландию. Он был похищен в Москве 13 февраля 2019 года, когда приехал в российскую столицу для переговоров с представителями российских властей, якобы выражавших готовность сотрудничать с таджикской оппозицией. Посредником, пригласившим Гадоева в Москву для переговоров, был Николай Николаев, позиционирующий себя как российский активист, участник множества протестных акций и эксперт по Центральной Азии. Подробнее о нем и его роли в операции ниже, но сначала - рассказ самого Гадоева.
Удивительная история похищения и возвращения Гадоева
Встреча с Патрушевым
Моя первая встреча с представителями российских властей должна была состояться в середине ноября 2016 года. Николай Николаев сообщил мне, что мой визит «визировал Николай Платонович» и что местом для встречи выбран Калининград. Но когда я 15 ноября пытался вылететь из Польши, меня не выпустили польские пограничники, объяснив это тем, что Таджикистан и Кыргызстан объявили меня в международный розыск. Мне пришлось вернуться, но 23 ноября мне в России утвердили новую встречу, уже в Москве. Визу мне сделали через российский МИД, официально это было приглашение от некоей организации «Годир».
27 ноября я без проблем прошел границу в аэропорту Амстердама и 28 ноября приземлился в Шереметьево. Меня встретили двое — сотрудник Совбеза и пограничник, сотрудник ФСБ, работающий в аэропорту. Они провели меня в коридор, где сидела какая-то женщина, поставившая печать, ни через какой аппарат мой голландский проездной документ (выданный вместо загранпаспорта) не прогоняли, никакого таможенного контроля тоже не было. Потом мы поехали на машине примерно минут 20 по платной дороге и вышли у какого-то поселка, у хорошо охраняемого дома, за шлагбаумом. Меня полностью обыскали, забрали все, что было при себе, даже сняли часы, затем мы поднялись на второй этаж. Там был большой зал, где нас встретил Патрушев в неофициальной одежде.
Я рассказал о планах оппозиции (мирный транзит власти), о том, что мы хотели бы получить гарантии безопасности для таджикской оппозиции, приезжающей в Россию. Патрушев отвечал, что, мол, мы готовы взаимодействовать с оппозицией Таджикистана, мы понимаем что ситуация в стране ухудшается, процветает коррупция, мы знаем, что семья Рахмона крышует наркотрафик. Он заявил, что, мол, мы хотим улучшить товарооборот с Таджикистаном и добиться вступления Таджикистана в Евразийский союз. А для того чтобы наладить отношения с таджикской оппозицией нужно, чтобы приехал Мухиддин Кабири, лидер Национального Альянса, и если — он будет лично v на самом высоком уровне были бы решены все вопросы. Патрушев не говорил напрямую, что «мы вас будем поддерживать», но говорил более обтекаемо, что, мол, «мы заинтересованы».
Патрушев пояснил, что для того, чтобы подготовить для Путина нужное решение, нужно согласовать его с другими ведомствами, прежде всего, с Администрацией президента. С ним мы разговаривали менее часа, а в дальнейшем я должен был работать и решать частные вопросы с его помощником Максимом. Встреча закончилась, мы снова выехали на платную дорогу, и я поселился в Метрополе. Там уже в ресторане «Гудман» мы встретились с Николаем Николаевым, который представил мне своего знакомого — «вот и Максим, о нем вы уже знаете». С ними мы обсуждали уже конкретные мероприятия, о том как бы мы могли объединить оппозицию. Они снова спрашивали про Кабири, про сбежавшего агента ГКНБ Расулова. На следующее утро меня отправили так же. как и встретили — человек из ФСБ поставил печать в билет и голландский проездной документ в обход обычного пути и меня сопроводили до самолета.
*The Insider и Bellingcat удалось подтвердить, что Гадоев попал на территорию России без официального прохождения границы. В базе «Мигрант», фиксирующей перемещения иностранцев, есть все визиты Гадоева в Россию, кроме тех двух, последних, когда его встречали сотрудники ФСБ в аэропорту.
При этом печати в проездных документах подтверждают, что границу он действительно пересекал. Такой же формат прохождения российской границы был и у завербованных ГРУ для переворота в Черногории сербских боевиков, о которых The Insider и Bellingcat писали в серии расследований "Кремлевский спрут".
Похищение. В бизнес-классе с пакетом на голове
После моего возвращения в Голландию мне постоянно звонил Николаев, мы обсуждаем планы. В ходе этих разговоров он постоянно спрашивает о том, планирует ли приехать Кабири. Но тот жестко отказался, хотя ему намекали на возможную встречу с Путиным <Кабири подтвердил The Insider, что Николаев говорил о возможности организовать встречу с Путиным, пусть и не в первый приезд. Его интервью см. ниже — The Insider>. Я не исключаю того, что единственной целью встречи Патрушева со мной было рассеять наши подозрения и выманить Кабири в Москву. Когда Кабири отказался, было принято решение, что я приеду снова, чтобы встретиться с представителями Администрации президента. Мне дали многократную 6-месячную визу, подразумевая, что эта поездка будет не последней. Визу снова делали чeрез МИД России, никаких вопросов мне в посольстве не задавали и выпустили ее в день обращения, было сразу ясно — их предупредили обо мне.
Моя вторая встреча должна была пройти в районе 1 февраля, но они ее отложили, потому что Лавров примерно в это время встречался с Рахмоном.
13 февраля я приземлился в Шереметьево, меня снова встретили пограничник с представителем Совбеза прямо у трапа, причем в этот раз мне даже и печать не ставили, сказали, что поставят на обратном пути. Мы приехали в гостиницу Crown Plaza, и в этот раз номер оформили не на мое имя (на чье — я не знаю), я жил в номере 1041. Мы полчаса поговорили с Николаевым после чего снова встретились втроем с Максимом в том же «Гудмане». Нас обслуживал в той же отдельной комнате тот же официант, даже в гардеробе был тот же человек. Мы обсудили предстоящую встречу в Администрации президента, мне сказали, что, скорее всего, встреча будет с Антоном Вайно или его замом. Они предупредили меня, что высадят меня на полпути, а потом меня встретят представители Администрации президента и увезут на встречу, которая должна пройти за городом.
На следующий день в районе 6 вечера я снова встретился с Максимом и Николаевым, мы сели в черный BMW, проехали 15 минут и на каком-то парковочном месте меня пересадили в белый минивен. В минивене сидели люди в темной одежде, как одеваются спецслужбы. Сначала я подумал, что это что-то вроде ФСО. Но один из них заявил, что они из МВД, меня посадили в середину салона и надели наручники. Тут уже стало все понятно.
Затем мне надели на голову черный мешок и замотали скотчем, полностью обыскали, все забрали. Я думал, что повезли убивать, потому что процедура задержания полностью нарушена. Мы ехали где-то час, после чего меня пересадили в другую машину. Ехали еще 30 минут, я услышал звуки самолета и понял, что меня привезли в аэропорт и собираются отправить в Таджикистан.
Я стянул с себя мешок и увидел людей вокруг меня, у них были нашивки с надписью ФСБ. Они увидели, что я снял мешок, и сразу начали меня бить. Я стал кричать — передайте Патрушеву, что я предвидел покушение, у меня есть видео и все записи, будет международный скандал. Они меня обматерили, снова заклеили рот, сказали, что если еще раз так сделаю, то мало не покажется. Потом кто-то вышел из фургона и с кем-то разговаривал по телефону. Через какое-то время ему перезвонили и что-то сказали, после чего меня стали обыскивать. Видимо, они просто не поняли меня и решили, что я что-то снял на видео во время встречи. Очень долго прощупывали мою одежду, возможно, искали какие-то скрытые видеокамеры или флешки.
Через несколько часов мы зашли в аэропорт, на меня надели другие наручники, машина подъехала к трапу самолета и меня все еще с мешком на голове посадили в самолет. Там я услышал, что люди говорят на таджикском языке, доносятся детские голоса. Пилот объявил, что это рейс Домодедово—Душанбе (уже потом я узнал, что это был рейс Москва—Душанбе в 23:40 авиакомпании Somon Air ).
Меня посадили в кресло между двух сопровождающих, один из которых все время меня держал. Я снова сдернул с себя скотч и резко рванул в сторону. Я увидел, что нахожусь в бизнес-классе и в салоне самолета меня не видно из-за закрытых штор. Я попробовал прорваться туда, но оттуда выскочил человек в форме Сомон Эйр, прижал меня к полу и ударил. Двое сопровождающих стали тоже меня избивать. Надеясь, что меня слышно в салоне, я кричал, что я Широфиддин Гадоев, что меня похитили, что это надо передать журналистам. Меня снова замотали скотчем, посадили обратно и прижали голову вниз. В таком положении я провел 4 часа, спина болит до сих пор.
В Таджикистане. Три варианта
В Душанбе меня привезли в подвал здания угрозыска МВД Таджикистана, где меня избивали в присутствии полковника Бахтиера Назарова (он представился замначальника управления угрозыска), потому что были обижены моим поведением. Назаров сказал, что у меня есть три варианта:
Затем зашел начальник управления угрозыска Шохрух Саидзода (близкий друг сына Эмомали Рахмона) и сразу спросил — «Ну что, какой вариант он выбрал?» — «Пока никакой». Тогда он повернулся ко мне и с иронией сказал — «какой бы вы ни сделали выбор, мы будем его уважать». Я ответил, что готов подумать насчет третьего варианта. Я уже тогда понял, что мне надо вырваться оттуда хотя бы на день, чтобы попробовать изменить ситуацию.
Через час ко мне зашли три генерала — замглавы МВД Абдурахмон Аламшозода (Бузмаков), генерал-майор Амеирбек Бекназаров (начальник управления по борьбе с терроризмом) и генерал Ахтамхон Пиров из ГКНБ. Они тоже уже были в курсе «трех вариантов» и сказали, что помиловать меня может только пешво (лидер нации, так они называют Эмомали Рахмон), и что он ждет моего ответа. В этот момент я понял, что игра идет на высшем уровне, то есть для них важнее не посадить меня, а использовать для очернения оппозиции. Но я уже знал, что у меня есть заранее записанное видео, поэтому решил, что могу сыграть в эту игру.
Они мне объяснили: я должен рассказать, что оппозиция Таджикистана получает деньги из фонда Сороса и из Ирана, что у Партии исламского возрождения Таджикистана есть лагерь для подготовки диверсий и что мы хотели дестабилизации страны. Я знал, что до этого уже были люди, которые на камеру рассказывали все то же самое, после чего оказались в Варшаве. Так что я подумал, что это мой шанс. Я им сказал «давайте я сначала коротко расскажу, а остальное потом, в новых видео». Меня отвезли на специальную дачу при ГКНБ, где они сняли нужное видео. Они хотели, чтобы я тоже Рахмона назвал пешво в нем, но я им объяснил — «это же первое видео, если я сразу его пешво назову, никто не поверит!», и они от меня отстали.
Потом сотрудники МВД привезли Лидию Исамову из РИА «Новости» и в присутствии всех генералов она со мной разговаривала в отделении милиции, и я должен был ей объяснять, что я, мол, на свободе, меня никто не держит. Когда мы закончили интервью, Исамова отошла в сторону с одним генералов и я увидел, как он ей что-то дает и говорит «ну вот, как мы и договорились». Затем они записали видео с моей матерью, заставив ее поблагодарить президента и сказать, что я вернулся добровольно (хотя она никогда не врала в своей жизни). Она не хотела говорить ничего плохого про Кабири, но ей сказали — если хочешь свободу своему сыну, скажи. Я им говорил, что готов с ними сотрудничать, но не трогайте маму. В нашей культуре мать — это святое, но им было все равно.
16 февраля со мной встретился глава ГКНБ Ятимов, он сказал, что если я буду на него работать, у меня будет прекрасное будущее. Я должен был принять участие в операции «Ватан» (Родина), задача которой была призвать всех соратников из Национального альянса Таджикистана вернуться на Родину и распустить альянс. Они заявили, что нашу «Группу 24» выведут из списка экстремистских организаций, но она должна действовать на территории Таджикистана. При этом нельзя будет критиковать Рахмона и его окружение, но можно поднимать социальные проблемы. Потом меня допрашивали, спрашивали про наше финансирование, про разного рода активистов и журналистов, и особенно много про Кабири. Я им сказал, что у меня в Европе бизнес, мне надо хотя бы на какое-то время вернуться решить вопросы, чтобы не залезть в долги, а еще повидать жену. Они ответили, что это нельзя, а если хотите, мы вам здесь найдем новую жену.
Они ответили, что не выпустят меня в Европу для свидания с женой и сказали: если хотите, мы вам здесь найдем новую жену
Мне объяснили, что все мои финансовые вопросы решит зять президента Шамсулло Сахибов. Потом они сказали, чтобы я дал пресс-конференцию перед журналистами и западными дипломатами, где я должен повторить все то же самое про западное финансирование и так далее. Я ответил, что я согласен, но только если меня пустят навестить родной город и пообщаться с родственниками. Они согласились. Когда я приехал туда, мой дом был под двойным оцеплением. Наблюдение за мной было уже не таким плотным, поэтому мне удалось тайком передать жене, чтобы она публиковала заранее записанное видео — я понимал, что после этого пресс-конференция станет совсем бессмысленной. Заодно на телефон я снял и новое видео, где видно оцепление у моего дома и понятно, что я не на свободе, это я тоже отослал жене в Голландию, на будущее.
Концепция изменилась. Режим пытается сохранить лицо
После публикации видео меня срочно вернули в Душанбе. Мы три часа беседовали с главой ГКНБ Ятимовым, он спрашивал, почему я не сказал про видео, я объяснил, что упоминал про это, просто, мол, ваши генералы меня, видимо, не поняли (это было правдой). Я сказал ему также, что у меня есть еще три заранее записанных видео и что там я предупреждаю, что если я совершу самоубийство или просто пропаду куда-то — знайте, меня убили сотрудники ГКНБ. И еще много видео, заранее записанных, где я рассказываю о проблемах страны, я, мол, долго собирал досье на чиновников и силовиков и все это записал, и в случае моей смерти это будут публиковать по частям каждый месяц. Они мне, похоже, поверили.
Ятимов спросил меня, хочу ли я занять какой-то руководящий пост в правительстве. В этот момент я понял, что они хотят стереть следы похищения и подкупить меня. От поста я отказался, сказал, что если мне позволят, буду заниматься бизнесом. Ятимов ответил, что он разговаривал с пешво (лидером нации) и тот сказал, что если я покажу свою преданность, они готовы вернуть мне $2 млн (реальная стоимость компании, которую у меня отняли, была где-то $10 млн, а стоимость компании, которую отняли у моего двоюродного брата Умарали Кувватова, была около $170 млн — это нефтепродукты, а также кирпичный, арматурный, металлургический заводы и др). Я понял, что они меня вербуют и я должен им подыгрывать.
23 февраля генерал Бекназаров предложил мне встретиться с сыном президента, Рустамом Эмомали Рахмоном — он готов дать персональные гарантии, что меня никто не тронет, если я буду преданным. Я сказал, что встреча мне не нужна, потому что если это сказал сам президент, то я ему верю. Встречи с Рустамом я избегал, потому что это могло быть преподнесено мировому сообществу как то, что у меня нет никаких проблем.
Затем я встретился со следователем прокуратуры, который дал понять, что он признает, что дело сфабриковано, но также объяснил, что раз оно уже возбуждено, надо найти какой-то выход, как его закрыть. Там меня обвиняли в терроризме, экстремизме, похищении человека, вымогательстве, мошенничестве, контрабанде и подделке документов. Следователь попросил меня признать какую-то часть, потому что они не могут просто взять и снять все обвинения. Они сказали, что можно оставить, например, контрабанду и подмену документов грузов, то есть экономические статьи, а потом я буду освобожден по амнистии. Я согласился и записал признание на камеру. А пресс-конференцию они в итоге отменили.
Операция «Ватандор» — провокации против оппозиции
27 февраля мне сообщили, что они мне придумали операцию: я поеду в Европу под их наблюдением, полтора месяца буду там находиться за их счет и буду вербовать оппозиционеров, чтобы вернуть их в Таджикистан. У этой операции уже было новое название — «Ватандор» (патриот).
Тем, кого сложно будет завербовать (круг этих людей был заранее определен — например, приближенные Кабири), надо было просто давать деньги под видом помощи, чтобы потом это снять на скрытую видеокамеру, а затем шантажировать. Также планировать подсовывать оппозиционерам девушек, чтобы узнавать какую-то информацию и снимать интимный компромат. Окружение Кабири — это, в основном, люди религиозные, поэтому понятно, что если всплывет какой-то интимный компромат на муллу, это будет сильный повод для шантажа. Таджикские девушки тоже уже были заранее заготовлены, для них готовили документы, вид на жительство и так далее. Моя роль была в том, чтобы правильно их познакомить.
Планировать подсовывать оппозиционерам девушек, чтобы узнавать какую-то информацию и снимать интимный компромат. Моя роль была в том, чтобы их познакомить
Самого Кабири также вербовать не планировалось, я слышал разговоры силовиков о том, что его, скорее всего, скоро убьют, что он уже находится на прицеле, о нем говорили очень агрессивно, было видно, что они его очень ненавидят.
Мне дали инструкции, как передавать информацию из Европы: надо открыть аккаунт в mail.ru, я загружаю все файлы в черновик письма, и тут же человек, который тоже имеет доступ к ящику, видит это письмо и сразу после скачивания удаляет. Также надо было открыть фейковую страницу в Facebook, и если у меня будет все хорошо с заданием, надо опубликовать там цветок, а если какие-то проблемы, то картинку с горами, если надо передать какое-то срочное сообщение, например, какой-то пароль, то надо прислать стихи, где каждая первая буква должна быть переведена в латинскую раскладку, первые две строки — это логин на mail.ru, вторые две строки — пароль.
28 февраля генерал Бекназаров соединил меня по телефону с Ятимовым, тот сказал, что Рахмон дал добро на операцию, мне купили билеты во Франкфурт.
Меня проводили до самолета и дали бумагу с заявлением, которое я должен был опубликовать в Facebook на трех языках — мол, я приехал в Голландию на время, чтобы завершить все свои дела, но скоро собираюсь вернуться в Таджикистан. Мне также дали таджикский паспорт, где не было никакой европейской визы (все документы остались у российской стороны), даже не заботясь о том, как я в итоге попаду в Голландию. К счастью, МИД Германии был изначально вовлечен в это дело, так что уже по прилету меня встречала полиция.
Возвращение
2 марта, когда меня встретили во Франкфурте, меня коротко опросили о похищении и я, конечно, рассказал сразу все как есть. Мне дали копию моих старых документов, которыми я мог пользоваться, чтобы мое пребывание в ЕС было законным.
3 марта позвонили моей матери и сказали — мы же договорились о другом, а он выступил с Кабири и возвращаться не собирается. 5 марта начальник угрозыска Шохрух Саидзода сказал, что через месяц он вылетает и хочет встретиться со мной в Европе. Но после этого 7 марта я выступил на круглом столе, где детально рассказал о похищении.
Мухамиддин Кабири: "Мне сулили встречу с Путиным, но я им не поверил"
О похищениях
В последние 2 года случаев похищений таджиков в России стало много, причем похищают даже граждан России, как было с Максудом Ибрагимовым. Помимо Максуда Ибрагимова и Шарофиддина Гадоева можно вспомнить также, например, бывшего члена президиума ПИВТ Наимджона Самиева, похищенного 20 ноября прошлого года в Грозном, и другого члена нашей партии, Амрулло Магзумова, похищенного в Москве в мае этого года. Все это происходило без каких-либо судебных решений. Мы предполагаем, что между Таджикистаном и Россией есть договоренность об упрощенном варианте депортации или передачи лиц, которые находятся в розыске. Интересно, что и Самиев и Магзумов долго жили в России, спокойно работали, в розыске не находились. И тут хватают и силой увозят в Таджикистан.
Еще один бывший член президиума нашей — священнослужитель Саид Киёмиддин Гози — эмигрировал из Таджикистана еще 2000-м году, жил в России и политикой не занимался. И вот внезапно, в 2017 году его похитили в Петербурге, и он оказался в Таджикистане, где в 2019 году его зарезали в тюрьме.
Вообще наша партия официально приостановила свою деятельность еще после сентябрьских событий 2015 года (когда ПИВТ была запрещена властями), поэтому все члены ПИВТ стали автоматически бывшими членами. Но власти Таджикистана продолжают незаконно преследовать бывших членов партии, хотя до запрета их деятельность была абсолютно легальной.
О России и военной базе
Почему Россия помогает властям Таджикистана? Думаю, здесь дело не только в договоре о депортации, но и в российской коррупции — подозреваю, что власти Таджикистана финансово стимулируют российских силовиков.
Почему именно в последние два года похищенных так много? Этому тоже есть объяснение.
Я думаю, что Россия никогда серьезно не занималась созданием базы или платформы для таджикских оппозиций на территории России, просто когда временами отношения с Душанбе становились проблематичными, они начали разыгрывать эту карту для того, чтобы давить на Рахмона и получать то, что им необходимо. С 2012 по 2014 год между Москвой и Душанбе были трения по поводу 201-й российской военной базой в Таджикистане, именно в этот период «Группа 24» была очень активна на территории России, и им позволяли собираться, выступать, проводить различные мероприятия. И как только вопрос военной базы был решен в 2014 году, был решен и вопрос с «Группой 24».
После этого решили избавиться от так называемых «проблемных оппозиционеров» на территории России и начали их арестовывать и выдавать таджикской стороне. Таджикские оппозиционеры на территории России стали очень удобной мишенью. На них коррумпированные российские офицеры зарабатывают деньги и при этом якобы выполняют свою дружескую миссию, помогая друг другу бороться с так называемым экстремизмом и терроризмом. Таджикские активисты (не только оппозиционеры, но и любые граждане, которые имеют голос и свою позицию), все стали мишенью. Многие надеются, что их обойдут эти проблемы, если они никакими противозаконными действиями не занимаются. Многие считают Россию своим вторым домом, а некоторые даже и основной Родиной. Поэтому особо никто и не собирается уезжать оттуда. И, к сожалению, многие становятся жертвами.
О преследовании за рубежом
За рубежом оппозиционеры тоже не могут чувствовать себя в безопасности, все помнят судьбу Умарали Кувватова, расстрелянного на глазах у жены и детей в Турции. На меня, судя по всему, также готовилось покушение. Как-то в 2017 году в моем купе в поезде Варшава—Берлин оказался попутчик, Махмадали Расулов, который представился как гражданский активист и лидер НПО, представляющий интересы таджиков в России. Мы шесть часов вместе ехали до Берлина, и походу моим ребятам удалось выяснить (они передали друг другу его фотографии), что он офицер спецслужб. Я ему тогда об этом сказал: «Извините, вас уже наши ребята раскрыли».
И он признался, что он из спецслужб, но сказал, что не собирался причинить мне какой-либо вред, он просто должен был уточнить некоторую информацию, следить за мной и собрать побольше данных. Он даже предлагал мне поговорить по его телефону с председателем комитета госбезопасности, Саймумином Ятиновым. Конечно, я отказался — «мне не о чем с твоим начальником говорить». Потом он через год сдался европейским властям, сказал, что его задача была собрать как можно больше информации обо мне, чтобы затем организовать убийство. Сам он, как мне показалось, не способен на убийство. Но как-то же он оказался со мной в одном поезде, в одном купе, прямо напротив меня — значит, была организованная группа, была слежка.
О Николаеве
То, что Николай Николаев участвовал в операции по выманиванию Гадоева, я в этом не сомневаюсь, хотя не до конца ясно, знал ли он о готовящемся похищении, или его обманули, подставили, тут всякое может быть. Но он хотел сначала и меня туда заманить, то есть пригласить, обещал всякие встречи… Я ему сказал, что нет, я не поеду. Просто я объяснил, что не доверяю ему и его группе, я не собираюсь туда ехать. Он говорил, что у него есть возможности на самых высоких уровнях организовать встречи — Администрация президента, Кремль. Я сказал, что я в этом не нуждаюсь, я не доверяю, не поеду. Я рекомендовал Шарофиддину Гадоеву тоже не ехать и не доверять таким активистам. Кстати, я Николаеву в присутствии Гадоева сказал, что «все таджики, которые так или иначе с вами сотрудничали — они или убиты или оказались в таджикской тюрьме». И он засмеялся, говорит, что «нет, это не моя вина». Я не знаю, кто виноват, но факт есть факт.
О Патрушеве тогда речь не шла, говорили о каком-то Максиме, который якобы Патрушева представлял, но я Шарофиддину говорил, на кого угодно можно надеть пиджак, назвать его представителем Патрушева, провести встречу в ресторане, но это же еще ничего не значит.
Об освобождении Гадоева
Когда мы встречались с Шарофиддином и представителями властей в Голландии, был очень интересный вопрос к нам. Они меня спросили: «Как вам удалось освободить Шарофиддина Гадоева?» Я им ответил: «Извините, но мы до сих пор думали, что это вы освободили Шарофиддина Гадоева!». В общем, мы друг друга тогда удивили.
Но если серьезно, я думаю, тут сыграли три фактора важную роль: российский фактор, европейские дипломаты и наш Альянс. Мы сыграли свою роль, когда опубликовали видео, записанное им заранее, о том, что он не собирается возвращаться в Таджикистан. Из-за этого Рахмон попал в очень сложную ситуацию, их версия о том, что Шарофиддин вернулся добровольно, просто рухнула в первые же дни. Они просто могли сказать, что арестовали его в Душанбе. А они там какой-то фильм — даже не голливудский, а болливудский — сделали про его возвращение в аэропорту, с участием его родственников. Мы немножко подождали, и как только они выпустили фильм о его возвращении, мы тут же опубликовали 6 минут из записи Шарофиддина. И все сразу поменялось.
Я думаю, что все-таки Россия хотела избежать нового скандала, потому что мы собрались организовать протест и передали информацию российской стороне, что в Амстердаме у нас будет… А после истории со сбитым «Боингом» Россия не хотела еще одного уголовного дела на территории Голландии.
Николай Николаев — выпускник Горьковской высшей школы МВД СССР, 15 лет проработал в милиции, а сегодня позиционирует себя как эксперт (директор Института прогнозирования и урегулирования политических конфликтов) и активист (его Facebook-страница пестрит фотографиями с протестных акций и заседаний оппозиционных движений). На протяжении последних лет его специализацией были страны Средней Азии. Он тесно общался с Умарали Кувватовым (убит в Турции), Максудом Ибрагимовым (становился жертвой двух покушений в России, а затем был похищен и вывезен в Таджикистан) и Гадоевым.
The Insider и Bellingcat удалось ознакомиться с выпиской телефонных звонков, совершенных Николаем Николаевым, а также с аудио-записями его разговоров с Гадоевым, которые предоставил последний. Одна из наиболее интересных аудиозаписей — это первый разговор Гадоева с Николаевым, после освобождения первого. Гадоев рассказывает о похищении, после чего Николаев говорит — «вряд ли здесь замешан Патрушев» (13:47), при том, что сам Гадоев эту фамилию в ходе диалога не называл и о Совбезе не упоминал. Таким образом, из контекста следует, что Николаев был в курсе того, что Патрушев как минимум имел отношение к приглашению Гадоева. Однако в разговоре с The Insider Николаев категорически отрицал не только участие Патрушева, но и вообще какое-либо вовлечение Совбеза (интервью с Николаевым ниже). Важно, что когда Гадоев несколько раз повторяет Николаеву «попросите ваших коллег вернуть мой паспорт», Николаев ни разу не поправляет его, хотя очевидно, что речь идет о правоохранительных органах
Интересно также, что в ходе этого и последующих разговоров Николаев (напомним, выставляющий себя российским оппозиционером и постоянно посещающий протестные акции) всячески выгораживает Россию и ФСБ, пытается убедить Гадоева, что и он, и Кабири должны снова приехать в Россию, где им ничего не угрожает. Это указывает на то, что Николаев, скорее всего, не использовался вслепую, а целенаправленно заманивал таджикских оппозиционеров в Россию для похищения и продолжал упорно этим заниматься даже тогда, когда все узнали, что Россия выдает оппозиционеров Таджикистану.
В другом разговоре Николаев очень просит «воздержаться от упоминания первых лиц» и сместить акцент с России в сторону Таджикистана:
Сегодня, вопреки всем очевидным фактам, Николаев продолжает утверждать, что похищение Гадоева не было организовано российскими властями. Любопытно, что Николаев пытался выманивать не только таджикских оппозиционеров. Как стало известно The Insider, вскоре после того как Гарри Каспаров провел в Вильнюсе первый «Форум свободной России», вызвавший сильную негативную реакцию Кремля, Николаев активно приглашал его в Минск, заверяя, что получил гарантии его неприкосновенности от белорусского руководства. В Минск Каспаров, к счастью для него, лететь отказался.
Николай Николаев: "Максуда Ибрагимова вывозили из России в гробу под видом трупа"
С таджикской оппозицией я тесно общаюсь уже много лет, первым в Москву в 2012 году приехал Умарали Кувватов, создав движение «Группа 24». Он выступал здесь в сентябре 2012 года на огромном митинге на проспекте Сахарова, и с этого момента можно вести отсчет нашей совместной работы по синхронизации деятельности таджикской и российской оппозиции.
Об Умарали Кувватове
После того как Кувватова задержали в Эмиратах, мы девять месяцев боролись за его освобождение. В итоге мы смогли вывезти его на территорию Казахстана, где он сидел некоторое время, после чего перебрался в Турцию. Когда и там стало небезопасно, мы сделали ему паспорт Омана. В день, когда был намечен отъезд, он мне звонит: «Коля, я не могу сегодня уехать, у меня важная встреча с моим братом». Я говорю: «С каким братом? Я его знаю?» — «Нет, ты его не знаешь, он недавно примкнул к нам, значит, мы с его помощью будем работать в умме. Я приглашен сегодня на ужин. А завтра утром мы полетим». Он отменил билеты. Я говорил Шарофиддинe: «Забирайте детей, уезжайте, улетайте, потому что смертельная опасность». Он отвечает: «Я ничего сделать не могу». Нужно знать Умарали, он был очень совестливым человеком. Он говорил иногда: «Брат, ну я же таджик, я же ребенок». Все умаляли его улетать. Нет, говорит, я должен с ним встретиться. Ну вот, случилось то, что случилось. Приходит таджик, которого, как мы потом поняли, завербовал ГКНБ, и кладет ему отравленную еду в плов. Жена и двое их детей еле-еле выкарабкиваются, а Умарали — потом мне его телохранитель рассказывал — говорит: «Слушай, мне херово, я пошел на улицу». И убийцы, понимая, что он может уйти, добили его из пистолета.
Похищение Максуда Ибрагимова
В России к 2012 году создались довольно благоприятные условия для деятельности таджикской оппозиции, нами было создано несколько организаций, в том числе «Молодежь Таджикистана за возрождение Таджикистана», которой руководил Максуд Ибрагимов (зарегистрировать ее нам Минюст не дал). Таджикистану, разумеется, не нравилась наша деятельность в России, и где-то в 2014 или 2015 году, уже не помню, они направили письма с протестом в МВД и ФСБ, где сообщалось, что российская и таджикская оппозиция организуют противоправные действия против президента Рахмона, что является федеральным преступлением, а участники подлежат экстрадиции. Началась охота за Максудом, на него было два нападения. Первый раз я плохо помню, кажется, пистолет не сработал, а второй раз он шел на мероприятие, посвященное сбору средств, и где-то в Царицино, где он жил, на него напали.
У таджиков достаточно замкнутая диаспора, там все друг друга знают, так что у Максуда была своя версия, кто мог стоять за нападением. В диаспоре довольно много. во-первых, шпионов, во-вторых, криминальных элементов, большинство из которых связано с рынком «Садовод», контролирующим наркототрафик, проституцию и наемных убийц. У них же есть тесные связи с МВД и ФСБ. Эта система, основанная на страхе, с жесткой вертикалью, что-то вроде Коза Ностра, только со среднеазиатскими корнями, причем российские силовики такую систему только поощряют, все наши усилия возбудить уголовные дела ими игнорировались.
Одним словом, нам пришлось спрятать Максуда в квартире, которую мы для него сняли. Но таджики — народ горячий, они стали вопреки нашему запрету общаться по интернету, его вычислили по IP. Вообще, он уже был гражданином России, но его совершенно незаконно лишили гражданства (прикопались к какой-то запятой, что он не внес какую-то дату в анкету). После этого сотрудники УФМС приехали к нему домой, выбили дверь, скрутили охрану, накачали его какой-то наркотой и то ли в коляске под видом тяжелобольного, то ли даже в гробу под видом трупа вывезли в Таджикистан обычным рейсовым самолетом.
В Таджикистане ему дали 17 лет строгого режима, но мы продолжаем с ним поддерживать связь.
Похищение Гадоева
С Шараффиддином Гадоевым мы знакомы уже лет десять, мы с ним и с Умарали Кувватовым в 2012 году ездили в Хорог накануне знаменитого восстания, для обсуждения ряда вопросов, связанных с борьбой с наркотрафиком. По данным Умарали и местных товарищей, этим наркотрафиком управляли лица из ближайшего окружения семьи Рахмона и сотрудники ГКНБ (таджиского ФСБ), включая главу ГКНБ Ятимова. Мы встречались с неформальным лидером местного самоуправления Имомназаром Имомназаровым, нам показывали тайные тропы в Афганистан, через которые шел наркотрафик, там можно просто реку перейти по мели 30 м. Сам я приезжал туда как частное лицо, меня вообще бы туда не пропустили, но с Умарали был человек с удостоверением, благодаря которому мы прошли все блокпосты.
Так мы познакомились с Шарофиддином, который в той поездке сопровождал Умарали. С ним мы договорились, что в России имеется возможность проконсультироваться с политтехнологами, которые могли помочь выходу диалога на высший уровень (имена политтехнологов я бы не хотел афишировать, чтобы у них не было проблем). В этом нам должны были помогать сотрудники Института Востока и Азии, сотрудники МГИМО, а также одна государственная структура, которую я не хотел бы упоминать открыто.
В чем была наша идея? Лидеры таджикской оппозиции считают, что поскольку Россия — сосед Таджикистана, являющаяся оплотом и гарантом существования Таджикистана во враждебной среде (с одной стороны Афганистан, с другой — американцы, с третьей — Китай), было бы правильно заручиться поддержкой Москвы в случае транзита власти. 2020 год — это очередные «выборы Рахмона», и таджикская оппозиция уже готовится к этому моменту, чтобы осуществить мирный и ненасильственный транзит власти. Но поскольку один из основных лидеров оппозиции — Мухиддин Кабири — для Рахмона — жуткий враг, было принято решение обратиться к российской стороне, чтобы, используя различных лидеров мнений, передать тот посыл, который помог бы этот транзит осуществить. Сам Кабири при этом не собирался участвовать в выборах, его партия запрещена, a сам он вынужден жить за границей. Коммуникатором на переговорах стал Шараффиддин Гадоев, который приезжал в Москву дважды.
Первая поездка произошла в ноябре прошлого года, когда Гадоев переговорил с одним из политтехнологов, которому он представил программу по синхронизации действий между зарубежной оппозицией (основная часть которой находится в Германии) и российской диаспорой. Переговоры прошли нормально, было достигнуто взаимопонимание. Он уехал, а 13 февраля снова приехал в Россию, после чего начались чудеса.
Он прилетел 13 числа, мы организовали ему встречу через VIP-проход, но через паспортный контроль он должен был проходить как обычно, во всяком случае нам он тогда не говорил, что прошел границу в каком-то особом режиме. Затем была общая встреча, переговоры (сразу скажу, там не было ни кого-то из АП или Совбеза, ни кого-то из силовиков), после чего он заявил, что у него еще здесь еще ряд встреч, в том числе и с таджикской стороной. 14 числа мы также с ним сначала поговорили за завтраком, затем в районе 3 часов дня, а в 6 вечера за ним пришла машина, он уехал на какую-то свою встречу, после которой должен был позвонить, но не позвонил. 15 числа мне позвонила его жена, которая сообщила, что Шароффиддин куда-то делся и, по ее данным, его вывезли в Таджикистан.
После этого появилось это знаменитое видео, где он заявил, что он вернулся добровольно, призывает «Группу 24» покаяться и также вернуться в Таджикистан. Потом началось движение в Европе, подключились несколько организаций, в том числе Human Rights Watch, началась коммуникация через представительство Таджикистана в Германии. Тут появилось и видео, где он предупредил, что не собирался возвращаться в Таджикистан, и что если он там окажется, значит, он был похищен. Началась и мобилизация таджикской диаспоры в России, что особенно напрягло официальный Таджикистан (численность таджикской диаспоры в России сопоставима с населением этой страны, поэтому наша вся работа была направлена на то, чтобы таджики в России массово проголосовала за кандидатов, которых выдвинет оппозиция).
Сам Шароффидин (а мы с ним постоянно общаемся по телефону), считает что его вывезла ФСБ, хотя я в это не верю, думаю, что это были сотрудники МВД и миграционной службы. По его описанию, машина в которой он ехал, остановилась, он вышел и его пересадили в другую машину, то есть это была спланированная акция. А значит, была какая-то игра, либо нас просто использовали втемную изначально, либо те лица в России, которые были вовлечены в переговоры, были каким-то образом мотивированы таджикской стороной. Большая загадка, как его перевезли через границу без таджикского паспорта (у yего был голландский трэвэл-паспорт с многоразовой российской визой). То есть даже если похищение организовывали и проводили сотрудники МВД, то на границе, видимо, была подключена ФСБ, без которой пройти границу нельзя. К сожалению, Шароффиддин многое додумывает сейчас, хотя я ему пытаюсь объяснить, что если бы речь шла о какой-то операции, в которую Россия была бы вовлечена, то она бы проходила по другому сценарию. Это бы сделали прямо с территории Европы.
Читайте также материалы расследований OCCRP о Шарофиддине Гадоеве и Николае Николаеве.