«Как стало известно «Ъ» [«Коммерсанту»], следователи ФСБ категорически отказались разъяснить суть инкриминируемых деяний адвокатам арестованного по обвинению в госизмене советника главы «Роскосмоса», бывшего журналиста «Ъ» и «Ведомостей» Ивана Сафронова. Не приведя никаких подробностей, они сообщили, что уже обнародованной скупой информации по делу «достаточно для восприятия», а действия Ивана не связаны с его работой журналиста, согласно исследованию, проведенному Институтом криминалистики ФСБ. Все остальные данные спецслужба намерена сообщить адвокатам лишь после окончания расследования, что на практике означает примерно через год-полтора. Адвокатов такая тактика расследования возмущает, так как, по их мнению, в условиях подобной секретности просто невозможно полноценно осуществлять защиту обвиняемого».
«К. должен принять во внимание, что все разбирательство ведется негласно; конечно, если суд найдет нужным, оно ведется гласно, но обычно закон гласности не предписывает. Вследствие этого все судебные документы, особенно обвинительный акт, ни обвиняемому, ни его защитнику недоступны… А по-настоящему точные и доказательные ходатайства можно выработать только позже, когда по ходу следствия и допросов обвиняемого можно будет яснее увидеть отдельные пункты обвинения и их обоснование или хотя бы построить какие-то догадки. Вести при таких условиях защиту, конечно, весьма невыгодно и затруднительно. Но и это делается намеренно. Дело в том, что суд, собственно говоря, защиту не допускает, а только терпит ее, и даже вопрос о том, возможно ли истолковать соответствующую статью закона в духе такой терпимости, тоже является спорным. Потому-то, строго говоря, нет признанных судом адвокатов…»
Франц Кафка. «Процесс»