Мировое общественное сомнение. В соцсетях в основном критикуют Израиль, а на уровне государств в основном поддерживают

EN

Мнения разделились

Сразу после 7 октября во всём мире поднялась волна солидарности и поддержки еврейского государства. Агрессию ХАМАС официально осудили почти 100 стран мира, включая не только союзников Израиля и государства, которые поддерживают с ним дипотношения, но и некоторые страны, с которыми таких отношений нет. Однако по мере развертывания сухопутной фазы военной операции нарастала и критика действий Израиля.

В итоге, по подсчетам тель-авивского Института исследований национальной безопасности (INSS), по состоянию на конец ноября 2023 года руководства 59 стран обвиняли во всём происходящем ХАМАС и безоговорочно поддерживали действия израильской армии, а 39 — поддерживали прежде всего «права палестинцев» (необязательно конкретно палестинских исламистов) и/или осуждали действия Израиля. Наконец, 9 стран мира заявили о необходимости усилий по немедленному «прекращению военных действий», не становясь открыто ни на одну из сторон, и еще 102 государства на тот момент находились в клубе «воздержавшихся». В последующие недели ситуация на государственно-дипломатическом уровне изменилась незначительно.

Среди стран, которые однозначно или с некоторыми оговорками (чаще всего касающимися гуманитарной ситуации в секторе Газа) поддерживают Израиль, в подавляющем большинстве западные демократии и прозападные, в основном проамериканские режимы. Среди тех, кто открыто или де-факто (переводя дискуссию на привычные рельсы «палестино-израильского конфликта в целом») встал на сторону палестинских арабских исламистов, шире представлены страны Северной Африки и Ближнего Востока, а также «неомарксистские» режимы Латинской Америки.

Последние задают тон и на пропагандистских платформах крупных глобальных организаций, располагающих, благодаря солидарному голосованию арабо-мусульманского блока и авторитарных режимов «третьего мира», почти автоматическим антиизраильским большинством. К таким платформам относятся Генеральная Ассамблея ООН и ряд ее функциональных подразделений (ЮНЕСКО, ЮНИСЕФ, Всемирная организация здравоохранения, Международная организация труда и особенно Совет по правам человека). А также «Международный комитет Красного Креста», различного рода правозащитные (в кавычках или без) объединения, типа Amnesty International и Human Rights Watch, и прочие международные форумы такого рода.

Впрочем, обсуждения данными структурами действий Израиля (как правило, резко критические и предвзятые) и их заявления и резолюции носят в основном символический и чаще всего необязывающий характер. Однако «ответственные взрослые» в лице представителей ведущих демократических стран в наднациональных институтах, считающихся реальными центрами силы глобального масштаба — G7, G20, МВФ — занимают существенно более взвешенную позицию, которая нередко отличается от их же голосования на Генассамблее ООН.

Друзья и союзники

Еще более четко расхождения проявились на уровне двусторонних межгосударственных отношений Израиля со странами, имеющими интерес и возможность влиять на расклад сил на мировой и региональной политической арене. Так, официальная поддержка со стороны главного партнера и стратегического союзника Израиля — США — в войне еврейского государства против ХАМАС поступила немедленно и на всех уровнях: от знаменитого заявления президента Джо Байдена, который посетил Иерусалим в самом начале войны, и шагов в поддержку Израиля Конгресса США (начало которым положила резолюция, принятая 25 октября Палатой представителей в соотношении 412 «за», 10 «против» и 6 воздержавшихся) и до реакции властей отдельных штатов.

Одним из нетривиальных примеров поддержки может служить передача Израилю по запросу израильского генерального консула в Майами губернатором Флориды Роном Десантисом беспилотников, вооружения и боеприпасов. Даже если этот шаг является частью борьбы Десантиса за выдвижение кандидатом в президенты США — как и иные его заявления последних дней (например, что для Америки намного критичнее поддерживать деньгами американских налогоплательщиков своего ближайшего союзника и друга на Ближнем Востоке — Израиль, чем финансировать Украину, что, по его мнению, должны делать в рамках своих обязательств перед НАТО страны Европы), само по себе высказывание такого рода говорит об уровне поддержки Израиля этим сегментом политического класса Америки и его избирателями.

Приятным сюрпризом для властей Израиля, которые привыкли к традиционной пропалестинской линии официального Брюсселя, стала позиция Евросоюза. Уже на следующий день после атаки ХАМАС, 8 октября, было опубликовано заявление Евросовета от имени 27 стран — членов ЕС, содержавшее однозначное осуждение террористов и поддержку Израиля. Вскоре после этого, 19 октября, более 90% депутатов Европарламента поддержали беспрецедентную резолюцию в поддержку Израиля, включавшую признание права Израиля на самооборону, необходимость уничтожения ХАМАС, призыв к немедленному освобождению всех захваченных террористами израильских заложников и внесение Евросоюзом в список террористических группировок иранского Корпуса стражей Исламской революции и ливанской «Хезболлы». Принятое 26 октября 2023 года заявление Еврокомиссии было выдержано в подобном духе.

Дальнейшую динамику процесса определяло развитие сухопутной операции ЦАХАЛ в Газе, превращенной ХАМАС, по словам посла Израиля в ЕС и НАТО Хаима Регева, «в одну сплошную укрепленную, заминированную, усеянную ракетными установками военную базу». Картины жертв и разрушений в такой ситуации неизбежны и круглосуточно транслируются мировыми СМИ, которые существенно влияют на общественное мнение. В силу этого поддержка действий Израиля европейскими лидерами стала заметно менее однозначной. Если в первые недели военных действий основным дипломатическим посылом практически всех стран ЕС была твердая поддержка права Израиля на самооборону, то с начала ноября всё громче звучал мотив «гуманитарного измерения» боевых действий.

В итоге резолюцию, содержавшую требование «немедленного гуманитарного прекращения огня», принятую на сессии Генассамблеи ООН 12 декабря, поддержали и большинство (17 из 27) делегаций государств ЕС, в то время как при голосовании за аналогичную резолюцию 26 октября 15 европейских делегаций воздержались.

Тем не менее, консолидированного требования стран ЕС к Иерусалиму о немедленном сворачивании военных действий пока не поступало. По-прежнему наибольший уровень поддержки и солидарности с Израилем и еврейским народом в этой войне демонстрируют традиционные союзники Израиля — Германия, Великобритания, а также бывшие коммунистические страны Центральной Европы, особенно Чехия.

В несколько меньшей степени фактор «гуманитарного кризиса» в Газе влияет на американский истеблишмент: республиканцы по-прежнему безоговорочно на стороне Израиля, демократическая администрация испытывает растущее давление леволиберального крыла своей партии, требующего вынудить Израиль резко снизить профиль военных действий. Тем не менее, курс администрации Байдена на поддержку Израиля и ЦАХАЛ в деле ликвидации инфраструктуры и режима ХАМАС в Газе пока существенно не изменился. Об этом свидетельствуют итоги постоянного диалога двух стран на высшем уровне, включая постоянные визиты в Иерусалим госсекретаря, глав Совета национальной безопасности и Пентагона, сенаторов, конгрессменов и иных высокопоставленных американских политиков и чиновников.

Vox рopuli

На поддержку действий Израиля, разумеется, сильно влияют и общественные настроения в демократических странах. Люди руководствуются эмоциями, и здесь сложно переоценить роль «телевизионной картинки» и пропалестинских нарративов в соцсетях.

Так, проведенный с помощью искусственного интеллекта компанией DMR по инициативе журнала The Economist анализ миллиона постов, комментариев и видеороликов на тему арабо-израильского конфликта, выложенных в социальных сетях Instagram, X (бывший Twitter) и YouTube с 7 по 23 октября, показал следующее. Если 7 октября и Израиль, и ХАМАС пользовались примерно равной поддержкой по всему миру, то уже меньше чем через две недели ситуация изменилась. В среднем по миру посты, выражающие симпатию палестинским арабам, встречались почти вчетверо чаще, чем в пользу Израиля. В наиболее произраильских США и Великобритании это соотношение было 1:2 и 1:6 (!) соответственно.

Объяснением подобного дисбаланса, похоже, является в том числе возраст: в перечисленных соцсетях сидят в основном более молодые люди, в отличие от Facebook, которая в выборку не попала. А среди молодых пропалестинские настроения распространены намного шире. Именно молодые люди оказываются более восприимчивы к проарабскому антисионистскому дискурсу, который задается левыми прогрессистскими кругами в «гражданских» лоббистских структурах, СМИ, аналитических центрах и особенно в университетских кампусах западных стран. А немалое число этих институций, пользуясь своим общественным и академическим статусом, в свою очередь, оказываются инструментами масштабных идеологических и информационных манипуляций, нередко щедро оплаченных заинтересованными внешними спонсорами, в том числе из арабских и мусульманских стран.

Так, согласно мониторингу авторитетного Института исследований глобального антисемитизма и политики (Institute of Study of Global Antisemitism and Policy — ISGAP), крупнейшим зарубежным донором американских университетов сегодня является Катар. По данным исследователей ISGAP, этот супербогатый нефтегазовый эмират, чья государственная доктрина очень близка к идеологии «Братьев-мусульман», и один из главных спонсоров ХАМАС, посредством многолетних масштабных инвестиций в экономику, инфраструктуру и социальную сферу стран Запада, управляет там активами на многие сотни миллиардов долларов. А существенная часть получаемых доходов инвестируется в программы «мягкой силы», включая финансирование и продвижение интересующих его проектов и институтов в престижных западных университетах.

Однако не всё так мрачно: репрезентативные опросы солидных социологических институтов населения западных стран показывают существенно иную картину. Например, ноябрьское исследование американского агентства YouGov показало, что израильтян и палестинцев поддерживают по 19% опрошенных жителей Великобритании, остальные либо сочувствуют обеим сторонам, либо не высказали своего мнения.

Опрос того же агентства в США 25–27 ноября по заказу журнала Economist показал, что число американцев, симпатизирующих Израилю, почти вчетверо превышает число отдающих симпатии палестинским арабам (38% и 11%, соответственно, обеим сторонам сочувствовали 28% и еще почти четверть — 23% — не имели никакого мнения). В других опросах симпатии к израильтянам американцы также проявляли существенно чаще, чем к ХАМАС и палестинским арабам в целом. И именно на ХАМАС большинство возлагает ответственность за начало войны (в опросе университета Quinnipiac таких было 69%, лишь 15% обвиняли в начале войны Израиль).

О солидарной позиции западных обществ по поводу войны на Ближнем Востоке и действий в ней Израиля всё же говорить не приходится: мнения различных возрастных, гендерных, расовых и особенно политически ориентированных групп в большинстве стран существенно расходятся. Например, в Великобритании сторонники консерваторов чаще поддерживают Израиль, сторонники лейбористов — палестинских арабов. В США, согласно опросу Гэллапа, зарегистрированные избиратели-республиканцы поддерживают действия Израиля значительно активнее, чем демократы — 71% и 36% опрошенных. При этом партийные лояльности переплетаются с расовыми различиями (61% белого населения поддерживает действия Израиля, 64% граждан, официально отнесенных к «цветным» общинам, — на стороне палестинских арабов). А молодежь, как и в социальных сетях, в опросах практически повсеместно на Западе намного чаще симпатизирует палестинским арабам и ХАМАС, чем евреям и Израилю. Впрочем, как показывают и исследования прошлых лет, по мере взросления мнения этой социально-демографической когорты нередко существенно смягчаются, поэтому чего-то подобного имеет смысл ожидать и в этом случае.

Вместе с тем в американском обществе фиксируются и менее оптимистичные для планов Израиля в отношении ХАМАС (и палестинских арабов в целом) тренды. Если большинство опрошенных американцев всё еще в основном соглашается с тем, что Израиль «делает именно то, что должна делать любая страна, подвергшаяся террористической атаке», уже месяц назад две трети респондентов полагали, что израильтяне должны «призвать к прекращению огня» и заняться возвращением заложников. А США, по мнению опрошенных агентством Ipsos, более бы подошла позиция «нейтрального посредника».

Впрочем, подобные тенденции носят достаточно противоречивый характер. Те же опросы в сравнении с исследованиями прошлых лет показывают рост после 7 октября позитивного восприятия американцами «палестинского народа» и симпатий к его судьбе и одновременно — значительное снижение поддержки идеи палестинского государства. Равно как и ощущение, что поддержка требований и позиции палестинских лидеров в мире постепенно падает.

В целом колебания настроений американской публики в отношении нынешней ближневосточной войны всё еще не слишком влияют на позицию верхнего эшелона американского политического истеблишмента. В Капитолии Израиль пользуется поддержкой обеих партий, и о снижении дипломатической, финансовой и оборонной поддержки еврейского государства речи в принципе не идет. В Белом доме «настойчиво намекают», что ЦАХАЛ следует приложить «больше усилий по минимизации жертв среди гражданского населения сектора» и поторопиться с завершением «горячей фазы» действий по окончательному слому оборонной инфраструктуры ХАМАС и переходом к обычно привлекающей намного меньше внимания в мире военной рутине — локальным зачисткам гнезд террора в секторе. Но при этом подчеркивают (вероятно, признавая наличие очевидных противоречий между этими двумя целями), что не намерены диктовать Израилю, как вести войну. И пока в целом игнорируют «умеренное недовольство» этой линией части своих союзников по НАТО.

Чего хочет «глобальный Юг»

Сложнее с позицией «глобального Юга» — довольно пестрого и неорганизованного конгломерата развивающихся и среднеразвитых стран «третьего» и частично бывшего «второго мира». Основная масса субъектов этого сообщества по отношению к нынешней войне настроена либо умеренно пропалестински, либо — чаще — нейтрально. Что, впрочем, не мешает и тем и другим категориям в духе традиций всё еще остаточно существующего «движения неприсоединившихся стран» почти автоматически голосовать в ООН за любые антиизраильские резолюции. Принципиально иным выглядит подход режимов, которые от имени «глобального Юга» пытаются в той или иной мере бросить вызов мировому экономическому и политическому доминированию «глобального Запада», обычно идентифицируемого с возглавляемым США блоком «старых» и «старо-новых» демократий Нового и Старого света.

Серьезные конфликты интересов и политические разломы внутри этого активистского сегмента «глобального Юга», в том числе и в ближневосточном контексте, были очевидны уже более десятилетия тому назад, но война Израиля с ХАМАС стала своего рода тестом устойчивости принадлежности местных акторов к двум региональным блокам. С одной стороны — антизападный союз Ирана и его сателлитов (Сирия, Ирак), партнеров (таких как Катар) и террористических прокси, фактически установивших контроль над своими странами (как «Хезболла» в Ливане) или отдельными территориями (как хуситы в Йемене и ХАМАС в секторе Газа). С другой стороны — прозападный союз Израиля и «умеренных» суннитских стран Саудовского блока, члены которого сегодня формализуют под эгидой Вашингтона свое уже достаточно давнее партнерство в сфере безопасности и экономических связей, на фоне общих вызовов и угроз со стороны иранского глобализма и радикальных террористических движений.

Собственно, именно противостояние между этими блоками, а не в целом исчерпавший себя в своих классических формах арабо-израильский конфликт, и определяет нынешнюю версию ближневосточного конфликта. Очевидно, что каждый из субъектов проиранского блока сегодня открыто или опосредованно — на поле боя или в пропагандистско-дипломатической сфере — вовлечен в войну с Израилем и/или способствует усилиям по выживанию ХАМАС. В свою очередь, страны саудовского блока крайне заинтересованы в уничтожении ХАМАС и ослаблении иных иранских прокси, и потому, официально требуя от Израиля пойти на длительное перемирие в Газе, неформально поддерживают его действия в секторе.

Вслух произносится, разумеется, иное. Так, саудиты и их союзники были среди подписантов итоговой декларации состоявшегося в ноябре в Эр-Рияде совместного саммита лидеров Организации исламского сотрудничества и Лиги арабских государств, возложившей на Израиль ответственность за «продолжение и обострение конфликта» в секторе Газа, и потребовали обеспечить прибытие в сектор неограниченного числа конвоев с гуманитарной помощью. А также потребовали от Совета безопасности ООН немедленно осудить, в их терминологии, «военные преступления» Израиля в секторе Газа.

Причина присоединения к этому хору Саудовской Аравии и их союзников, включая страны, с которыми Израиль официально имеет достаточно давние дипотношения (Иордания и Египет), а также нормализовавшие с Иерусалимом отношения страны — участники «авраамических соглашений» 2020–2021 годов (ОАЭ, Бахрейн, Марокко и другие), вполне понятна — это настроения «арабской улицы». Так, 40% жителей Саудовской Аравии, опрошенных с 14 ноября по 6 декабря Вашингтонским институтом ближневосточной политики (WINEP), заявили, что они положительно относятся к ХАМАС (вчетверо больше, чем в августе — 10%). Лишь 16% опрошенных полагали, что ХАМАС должен прекратить призывать к уничтожению Израиля, а 96% считали, что арабские страны должны прервать все связи с Израилем.

Подобные настроения, особенно новую волну радикализации молодежи арабских стран на фоне войны в Газе прозападные арабские лидеры региона, пережившего турбулентности арабской весны и «лета ИГИЛ», игнорировать, разумеется, не могут. Через несколько дней после 7 октября официальные лица Саудовской Аравии объявили о приостановке переговоров с США относительно нормализации отношений с Израилем — что было вполне ожидаемо. Больше внимания привлекли тщательные формулировки, свидетельствовавшие о желании Эр-Рияда избежать полной остановки процесса. Именно такой подход подтвердило заявление Белого дома в конце октября, согласно которому де-факто принц Мухаммед бен Салман выразил заинтересованность в продолжении переговоров о нормализации отношений с еврейским государством после войны. Похоже, что с тех пор ситуация изменилась незначительно.

В анализе WINEP содержался еще один интересный момент: массовые протесты против юридической реформы, потрясавшие Израиль первые девять месяцев уходящего года, и резня жителей поселений израильского юга 7 октября в рамках восточного менталитета могли быть расценены как свидетельство «слабости и раскола Израиля, которому можно нанести поражение». Именно так и посчитали 87% опрошенных саудитов. Вполне логично предположить, что в случае однозначного разгрома ХАМАС израильской армией и победы Израиля, США и их союзников в этой ближневосточной войне настроения «арабской улицы» могут измениться весьма существенно.

Потому, «отработав необходимый в этой ситуации номер», арабские лидеры антииранского блока скорее перешли в режим ожидания.

Китай и Россия

Следует добавить, что в этой комнате есть еще два «слона» — Россия и Китай, которые вместе с Индией конкурируют за статус лидера упомянутого «глобального Юга». В то время как Дели, отношения которого с Иерусалимом в последние годы приблизились к состоянию стратегического партнерства, занимает в целом нейтральную позицию в конфликте Израиля с ХАМАС, в Москве и Пекине заняли сторону, и эта сторона явно не Израиль.

В отличие от практики прошлых лет — балансирования и медиации между почти всеми вовлеченными в ближневосточный конфликт субъектами — Москва на этот раз практически открыто поддержала ХАМАС как сателлита Ирана, нынешнего ближайшего российского партнера на Ближнем Востоке. Соответствующие изменения претерпела и реакция российского общества, в прошлом вполне благожелательно настроенного к Израилю: судя по опросам, доля симпатизирующих палестинским арабам (в данном случае ХАМАС) россиян сегодня в разы превышает долю сочувствующих еврейскому государству.

Еще меньше разночтений в позиции Китая. Поддержка палестинских арабов в контексте противостояния с США за глобальное лидерство уже несколько лет является узнаваемым фактором внешнеполитической стратегии Пекина. По ходу процесса прежний уровень этого противостояния — экономическая конкуренция и борьба за влияние в южной и юго-восточной Азии — дополнился заявкой на влияние в регионах традиционного влияния США, в том числе на Ближнем Востоке.

Китай приходит на Ближний Восток и как мощный потребитель местных энергоносителей, и как близкий партнер и союзник Ирана, и с идеей присоединения региона к амбициозному инфраструктурно-геополитическому проекту Belt and Road («Новый шелковый путь»), предполагающему, как показала практика деятельности китайцев в других регионах, установление устойчивого политического влияния Пекина на местные, в том числе прозападные режимы. Ни в том, ни в другом, ни в третьем Израиль как союзник США Китаю не помощник.

Второй момент — полномасштабное политико-дипломатическое присутствие Пекина на Ближнем и Среднем Востоке предполагает и его заявку на символически важную в арабо-мусульманском мире роль покровителя палестинских арабов. И в-третьих, китайцы заинтересованы отвлечь внимание от преследования центральными властями мусульманского населения китайской провинции Синдзян. Обычный в этом смысле ход, которым в Пекине пользуются не первый год, — убедить международные политические круги и СМИ в том, что американцы, подвергая Пекин «лицемерной критике» за его насильственные действия в отношении мусульман-уйгуров, на самом деле якобы потворствуют своему союзнику Израилю в его «усилиях по нанесению ущерба мусульманам в Газе».

В итоге, если Индия, которая имеет союз с Израилем и одновременно тесные отношения с Ираном, надеется стать платформой для поиска взаимопонимания между этими странами, и потому стремится вынести палестинскую тему за скобки взаимных отношений, Китай подобных надежд не имеет и палестинскую тему намерен использовать в максимально продуктивном для его ближневосточных интересов виде.

Простой вывод из всего вышесказанного следующий: если эта война на Ближнем Востоке что-то и сделала, так это убрала полутона — сегодня ты либо за этих, либо за тех.