Не все цвета радуги: как война на Ближнем Востоке расколола ЛГБТ-движение

EN

Атака террористов ХАМАС на Израиль и последующая война в Газе раскололи ЛГБТ-сообщество. Весь последний год еврейские ЛГБТ-активисты на Западе сталкивались с враждебностью со стороны сообщества. В Нью-Йорке, Торонто и ряде европейских городов пропалестинские активисты мешали проведению гей-парадов, приходили на них с палестинскими флагами и антиизраильскими лозунгами, обливали красной краской участников и блокировали их движение.

Традиционные лесбийские парады (Dyke March) в Нью-Йорке и Вашингтоне прошли в этом году под лозунгом «Лесбиянки против геноцида», где под «геноцидом» подразумевалась не резня 7 октября, а операция Израиля против ХАМАС. Более того, организаторы марша в Вашингтоне запретили на шествии флаги Израиля и радужные флаги с израильской символикой, тогда как палестинские флаги были разрешены. И это при том, что палестинские квиры часто ищут убежище в Израиле, так как в Палестине им может грозить расправа (это, впрочем, не всегда спасает: скажем, в октябре 2022 года, за год до нападения ХАМАС, бежавшего в Израиль представителя ЛГБТ выкрали и вывезли в Палестинскую автономию, где он был найден с отрубленной головой).

Мировое феминистское движение отреагировало на нападение ХАМАС и сексуализированное насилие в адрес израильтянок 7 октября 2023 года довольно пассивно. О причинах антиизраильской кампании правозащитных движений ведутся дебаты: почему женские организации не осудили террористов? Почему только в феврале спецпредставитель ООН по вопросам сексуализированного насилия в конфликтах Прамила Паттен посетила Израиль и только 4 марта, спустя пять месяцев после атаки ХАМАС и уже после публикации свидетельств освобожденных заложниц, миссия ООН заявила наконец о наличии «четкой и убедительной» информации о том, что нападение террористов на Израиль сопровождалось изнасилованиями и сексуализированными пытками? И почему террористическую атаку, сопровождавшуюся массовыми убийствами и зверствами, призывают рассматривать с помощью «контекстуализации» такие известные теоретики феминизма, как Джудит Батлер, которую, учитывая ее еврейские корни, трудно обвинить в антисемитизме?

«Если ужасы последних дней стали для СМИ важнее ужасов последних семидесяти лет, то моральная оценка текущего момента угрожает затмить осознание глубочайшей несправедливости, которой подвергаются оккупированная Палестина и насильственно перемещенные палестинцы, а также осознание гуманитарной катастрофы и многочисленных жертв, которые мы наблюдаем сейчас в секторе Газа», — написала Батлер буквально через несколько дней после резни 7 октября, когда террористами было убито около 1200 человек (многие — с особой жестокостью: родителей и детей варварски убивали на глазах друг у друга, целые семьи в домах сжигали заживо, у некоторых жертв были изуродованы гениталии; были и случаи надругательств над телами).

Еврейский вопрос в стане ЛГБТ

В конце октября зонтичная организация ILGA заморозила участие израильской Ассоциации по защите прав ЛГБТ («Агуда»), не дожидаясь проверки ее соответствия своему уставу. Еще до войны «Агуда» подала заявку на проведение в Тель-Авиве всемирного форума ILGA в 2026-м или 2027 году. Но до голосования дело не дошло: несколько палестинских ЛГБТ-организаций опубликовали открытое письмо, обвинив «Агуду» в поддержке «геноцида». Позже к призывам не рассматривать израильскую заявку присоединились и другие структуры. В итоге ILGA решила вообще приостановить членство израильтян в своих рядах.

Это решение поддержали даже некоторые еврейские активисты. «Агуда» «не осуждает нарушения прав человека и военные преступления, которые совершает Израиль», а скорее наоборот — «отождествляет себя с национализмом и культурой милитаризма, которая так распространена в Израиле», считает доктор Инна Михаэли, социолог, активистка и бывший член правления немецкой организации «Еврейский голос за мир на Ближнем Востоке».

Вопросы о том, почему феминистские организации замалчивают сексуализированное насилие в отношении израильтянок, социолог называет лицемерием:

«Почему правительство, которое права женщин и конкретно тема сексуального насилия совершенно не интересует, вдруг так заинтересовалось изнасилованиями? Потому что сейчас им это политически выгодно. Я сама видела, как в международных форумах представители Израиля цинично использовали тему изнасилований 7 октября, чтобы получить политическую поддержку. И именно отсюда пошла идея „молчания“. Никто не молчит, просто международное сообщество порицало убийство и насилие и до 7 октября, когда речь шла не только об израильских жертвах».

А вот известный израильский гей-активист Гай Франкович, журналист и автор Telegram-канала «Квир в Сионе», называет решение ILGA очередным примером «прогрессивистского безумия и шизофренической антиколониальной риторики». По его словам, в документе организации фактически отрицается право Израиля на существование, фигурируют привычные наветы про «колониализм, апартеид и геноцид, страдания от израильского колониализма — не только палестинцев, но и ливанцев, сирийцев, а главное — иранцев».

«Вы думали, что иранцы страдают от тоталитарного режима аятолл? А вот дудки. „Агуда“ обвиняется в том, что у нее связи со Всемирной сионистской организацией. „Протоколы сионских мудрецов” не забыты квир-общественностью», — возмущается Франкович.

ЛГБТ в Израиле прошли долгий путь борьбы за права в очень консервативном обществе и всегда были в авангарде общегражданской правозащитной деятельности, отмечает собеседник The Insider. Израильские квиры были первыми, кто оказывал реальную помощь палестинским ЛГБТ из Газы и с Западного берега — «многие из них и есть настоящие Queers for Palestine». Поэтому «подло и несправедливо маргинализировать и кэнселить квир-израильтян за их происхождение, патриотизм в лучшем смысле этого слова, гражданскую ответственность и вовлеченность в жизнь и судьбу своего народа». «Мне не знакомы подобные случаи отмены и маргинализации национальной квир-общины на Западе», — резюмирует Гай Франкович.

Израиль между двух огней

Израиль — единственная ЛГБТ-френдли страна в регионе и одна из самых комфортных для ЛГБТ-комьюнити стран в мире. У ЛГБТ-пар в Израиле такие же права, как и у разнополых супругов. Однополые пары могут усыновлять детей и пользоваться услугами суррогатных матерей.

Дискриминация в отношении ЛГБТ запрещена законом, геи могут занимать высокие должности как в Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ), так и в правительстве и Кнессете (спикер Кнессета Амир Охана — открытый гей, он посещает официальные мероприятия со своим супругом). Это произошло в результате многолетней борьбы «Агуды» и других правозащитных организаций и благодаря решениям Высшего суда справедливости (БАГАЦ).

В начале своего существования, в 70-е годы (когда Израиль был еще далек от того, чтобы стать тихой гаванью для квиров), «Агуда» была ярко выраженной пацифистской организацией и занимала крайне левые позиции. Со временем ей удалось внедрить ЛГБТ-повестку в израильское общество и способствовать тому, чтобы геи, лесбиянки, бисексуалы и трансгендеры стали практически частью мейнстрима.

Мейнстрим, в свою очередь, внедрился в «Агуду» и постепенно стал частью ЛГБТ-сообщества, рассказывает The Insider Анна Талисман, израильская ЛГБТ-правозащитница, феминистка, социальная работница и психотерапевтка. Важную роль в этом сыграло влияние ЦАХАЛ.

«Как известно, самый эффективный способ влиться в израильское общество — служба в армии. Повесткой „Агуды” никогда не был протест сам по себе — она боролась за равные права для ЛГБТ-людей, и одной из важных вех в этой борьбе стало внедрение открытых геев в ЦАХАЛ. Поэтому „Агуда”, будучи когда-то протестной, пацифистской организацией, стала восприниматься на Западе как неотъемлемая часть израильского общества. И, как результат, израильской политики», — объясняет Талисман.

По мнению правозащитницы, в отличие от большинства израильтян, которые не могут отделить себя от травмы 7 октября, фокус западных правозащитников не может оставаться только на этой трагедии:

«Они смотрят на ситуацию, начиная не с 7 октября. Они смотрят на дискриминацию в отношении арабского населения внутри Израиля, на оккупацию территорий и на то, что в Газе сейчас гибнут тысячи человек. Мы ожидали, что после этой ужасной резни, после этой катастрофы все остановятся и безоговорочно нас поддержат, но даже многие из тех, кто осуждает ХАМАС, не могут сейчас взять и сказать, что ни до, ни после 7 октября ничего не было.

Для стороннего наблюдателя наши заложники находятся сейчас среди миллионов людей, жизнь которых, если судить по газетным заголовкам и выступлениям наших политиков, имеет для нас нулевую ценность. И именно на это обращают внимание на Западе».

Талисман, как и многие другие израильские правозащитники, считает решение ILGA приостановить членство израильской «Агуды» закономерным. Она обращает внимание, что государство очень мало помогает самым уязвимым — арабским и палестинским ЛГБТ-людям.

Формально все граждане страны пользуются одинаковыми правами, а на деле арабский сектор получает меньше ресурсов, в том числе — ресурсов на помощь ЛГБТ. А на фоне непрерывных интифад и войн растет подозрительность в отношении арабского населения, что приводит к изоляции его самых слабых представителей, которыми в том числе являются ЛГБТ-люди.

Достаточно сказать, что в Израиле с каждым годом растет уровень преступности в арабском секторе и полиция не справляется с этой проблемой, а так называемые «убийства чести» отнюдь не ушли в прошлое. Социальных работников, которые занимаются арабскими ЛГБТ, крайне мало, и еще меньше у них средств и инструментов, чтобы эффективно помогать этим людям.

Если в обычное время толерантность к ЛГБТ в армии воспринимается позитивно, то когда израильские солдаты фотографируются с радужными флагами на фоне разрушений в Газе и заявляют, что этот символ ЛГБТ поднят в секторе впервые, это вызывает противоречивую реакцию. «Кого интересует, что у нас есть права как у квиров, если у нас нет прав как у людей?» — заявила в июне изданию The Guardian израильская арабка, адвокат и активистка Рауда Моркос.

«Все, что делает это правительство, оно делает не от моего имени. Как будто мою машину угнал безумный водитель, он несется вперед, сбивая все на своем пути, а я пытаюсь ему помешать, но не могу справиться с этим одна. У этой страны огромная травма. Джудит Батлер и другие могут позволить себе этого не замечать, у них есть такая привилегия. У нас ее нет», — констатирует Анна Талисман.

Она убеждена, что у многих западных правозащитников и лидеров мнений, особенно у соратниц-феминисток, в какой-то мере сбит прицел. И, понимая причины этого, не считает, что этому есть оправдание:

«Женщины, которые пострадали 7 октября от насилия, будь то еврейки, украинки, бедуинки, таиландки, должны были в первую очередь получить поддержку. Кроме того, получается, что я и другие местные феминистки находимся между двух огней: мы и так сталкиваемся с огромными трудностями, нам очень тяжело работать в этой атмосфере, а теперь еще мы находимся под постоянным ударом извне. Мы лишились очень важной для нас поддержки наших западных коллег».

Что происходит в Европе

Фани Г. (героиня просила не называть ее полное имя) живет во Франции и много лет возглавляет французскую правозащитную организацию, работающую с беженками-лесбиянками. В беседе с The Insider Фани подчеркивает, что является «открытой еврейкой». Это уточнение она объясняет тем, что в последний год быть «открытым евреем» во Франции стало небезопасно.

Фани рассказывает, что после 7 октября в феминистском движении Франции образовался глубокий раскол. Та его часть, которая преимущественно занимается правозащитой на практическом уровне, ужаснулась произошедшей трагедии. Те же, кто продвигает феминистскую повестку на государственном и местном уровнях, отказались публично говорить о том, что в ходе нападения ХАМАС на Израиль было множество случаев сексуализированного насилия.

Расследование The New York Times подтвердило, что «нападения на женщин были не изолированными случаями, а частью спланированного гендерного насилия». По словам Фани, в фемсообществе об этом предпочитают не говорить, ведь это противоречило бы идеям борьбы за освобождение Палестины.

«Думаю, именно тот факт, что из такого фашистоидного движения, как ХАМАС, сделали в левом европейском сознании освободителей Палестины, и определяет сейчас направление дискурса. Как мы можем признать, что люди, которые в нашем сознании всегда были борцами за свободу своего народа, способны на такое насилие? Человеку очень трудно менять взгляды, наработанные десятилетиями», — считает Фани.

«Для меня было жутко, что нужно было ждать марта, чтобы комиссия ООН наконец официально признала наличие случаев сексуализированного насилия 7 октября. Я считаю, что проверять это так долго было большой ошибкой и что такой подход в принципе является антифеминистским. Все феминистки, вне зависимости от их позиций в отношении Израиля и палестинцев, были обязаны сразу заявить, что сексуализированное насилие со стороны агрессора недопустимо», — говорит собеседница The Insider.

По данным Представительного совета еврейских учреждений Франции (CRIF), по итогам 2023 года число антисемитских инцидентов во Франции оказалось почти в четыре раза выше, чем годом раньше, причем две трети из них пришлись на первые месяцы после атаки ХАМАС. Около 60 % таких инцидентов представляли собой акты физического насилия или вербальной агрессии. В июле этого года Еврейское агентство Сохнут сообщило, что с 7 октября число французских евреев, открывающих дела о репатриации в Израиль, выросло на 400 %.

По словам собеседницы The Insider, еврейки-правозащитницы сейчас находятся во Франции в крайне тяжелом положении не только из-за роста антисемитизма. «Я наблюдала множество ситуаций, когда в правозащитных организациях от евреек требовали, чтобы они публично заняли определенную позицию, а в противном случае увольняли или вытесняли другими способами, — рассказывает Фани. — Когда-то я вполне сознательно не поехала со всей своей семьей в Израиль. Мне крайне важно то, что происходит с левыми еврейками-активистками именно здесь, важно, чтобы они могли продолжать работать в левой политической и правозащитной сфере и чтобы чувствовали себя защищенными от преследования, если их позиция не совпадает с позицией большинства».

Как израильтяне спасают палестинских ЛГБТ

В Израиле, как и в любой другой стране, есть более и менее консервативные общины. Наиболее консервативными в отношении ЛГБТ социальные работники называют ультраортодоксальную и арабскую общины. При этом ЛГБТ-люди из ультраортодоксальных еврейских общин получают гораздо больше поддержки от израильского общества, чем ЛГБТ-арабы.

Положение палестинских геев несравнимо хуже. Их пытают и сажают в тюрьмы, отношение к ним в обществе предсказуемо отрицательное. Согласно недавнему отчету организации UN Watch, Палестинская администрация на Западном берегу и ХАМАС в секторе Газа подвергают преследованиям палестинских ЛГБТ-людей и нарушают Конвенцию о гражданских и политических правах и конвенцию против пыток. При этом, отмечают правозащитники, убийства и пытки геев по большей части игнорируются представителями ООН, которые должны контролировать соблюдение в регионе прав человека.

Многие палестинские квиры делают все, чтобы покинуть страну. Если у жителей Газы это и до войны получалось крайне редко, то жителям Западного берега было проще так или иначе попасть в Израиль. Таких способов было три: незаконно пересечь границу, получить разрешение на работу в Израиле или стать осведомителем спецслужбы ШАБАК.

Последний вариант израильские власти стараются не афишировать, но, как показывают многочисленные журналистские расследования, палестинских геев пытаются использовать и палестинские террористы, и израильские спецслужбы. В условиях войны положение палестинских геев еще больше усугубляется: те из них, кто раньше находился на израильской территории на основании разрешения на работу, после начала войны этих разрешений лишились.

«Агуда» — одна из немногих организаций, которые занимаются помощью палестинским геям. Для этого существует отдел просителей убежища. Его глава, социальный работник Тити Катан, подчеркивает, что «Агуда» не помогает палестинцам перебираться в Израиль, а уже на месте оказывает помощь с получением разрешения на проживание в Израиле и временного статуса, с поиском работы и жилья, предоставляет психолога. Также организация помогает палестинским квирам выехать в третьи страны. По словам Катана, большинство из них хотят остаться в Израиле, чтобы не уезжать совсем далеко от своих семей.

Однако в последний год, на фоне продолжающейся войны, им все труднее оставаться в Израиле на законных основаниях, взаимодействовать с властями и находить жилье и работу, поэтому все больше таких палестинцев пытаются искать убежище за рубежом. Правда, и западные страны принимают их все меньше. С начала войны «Агуде» удалось переправить на Запад менее 20 палестинцев, хотя желающих было гораздо больше.

Статус у таких палестинцев временный: Израиль практически никому не предоставляет политическое убежище, однако старается не нарушать международное право и не выдворять из страны людей, которым может грозить опасность на родине (так, десятки тысяч просителей убежища из Судана и Эритреи живут в Израиле в таком временном статусе уже много лет).

В последний год и те права, которые палестинские ЛГБТ получили законным образом, зачастую нарушаются со стороны израильских властей. По словам Катана, десятки таких палестинцев были вывезены на палестинские территории полицией, которая все чаще игнорирует их документы. Только обращения со стороны «Агуды» в офис координатора действий правительства на территориях (The Coordination of Government Activities in the Territories, COGAT) помогают таким людям вернуться в Израиль. С недавних пор волонтеры «Агуды» встречают их на КПП — иначе палестинцев могут сразу выдворить обратно.

Всего за последний год в «Агуду» обратились 160 палестинцев, которым организация помогла получить временный статус. Примерно половина из них на момент начала войны уже находилась на территории Израиля по разрешениям на работу, которые были аннулированы после 7 октября, когда израильские власти закрыли границы для палестинских рабочих. Еще около 80 человек разными способами перебрались в Израиль уже во время войны с Западного берега.

COGAT не дает официальных комментариев журналистам о том, оказывают ли они какое-то содействие палестинским геям в пересечении израильской границы.

После начала войны работа Тити Катана с палестинцами стала гораздо труднее из-за сильно выросшей в обществе подозрительности. По его словам, иногда даже сами соцработники пытаются брать на себя функции правоохранительных органов:

«Мне порой приходится напоминать коллегам, а иногда даже себе, что мы не агенты ШАБАКа, а соцработники, и наша функция не проверять, а помогать. В целом можно сказать, что война кардинально изменила отношение к палестинским ЛГБТ в израильском обществе. До войны геи-палестинцы были для израильтян больше геями, чем палестинцами. Теперь же они прежде всего палестинцы, а потом уже геи».

Еще более сложные чувства испытывают сами палестинские просители убежища. «Тот факт, что человек просит защиты у вражеского государства во время войны — а именно так сейчас воспринимается Израиль на Западном берегу, — приводит его к огромному психологическому кризису, к кризису самоидентификации, — говорит Катан. — Все решают его по-своему, но многие из них действительно испытывают к Израилю благодарность».

В начале войны десятки подопечных «Агуды» собирали посылки для израильских солдат и занимались другими видами волонтерства, а некоторые даже спрашивали, могут ли пойти добровольцами в ЦАХАЛ, рассказывает Катан.

Но и те палестинские беженцы, которым удалось уехать из Израиля в третьи страны, испытывают трудности идентификации. Они оказываются чужими и в западных, преимущественно пропалестинских ЛГБТ-общинах, и среди своих соотечественников-квиров, объясняет Тити Катан. «Их воспринимают уже не как палестинцев, а как израильтян. Они не вписываются в нарратив пропалестинских ЛГБТ. Не говоря уже о том, что их бегство в Израиль во время войны воспринимается как предательство. Им очень тяжело, и многие из них мечтают вернуться в Израиль, но здесь они тоже никому не нужны», — резюмирует правозащитник.