Аллах дал, Аллах взял. Что осталось от «Хезболлы» после атак Израиля

EN

Экспортная революция

«Мы должны приложить все усилия, чтобы экспортировать нашу революцию по всему миру!» — призывал в 1980-х годах аятолла Хомейни, верховный лидер тогда только что провозглашенной Исламской республики Иран. Ему и его сподвижникам казалось само собой разумеющимся, что победившая в Иране Исламская революция должна распространиться как минимум на весь Ближний Восток, а в идеале — стать мировой. Этим планам мешало несколько важных факторов, главным из которых был религиозный. Иран — шиитская страна, тогда как в арабских государствах сунниты или составляют подавляющее большинство населения, или, как в Бахрейне или Ираке времен Саддама Хусейна, захватили всю власть и управляют шиитским большинством. Легче всего в этой ситуации иранцам было закрепиться в Ливане.

Ливан — страна, не похожая ни на одну другую на свете. Отрезанные от соседей лесами и горами, эти места столетиями служили убежищем для религиозных групп и сект, которых исламские власти считали еретиками и врагами. Тут обосновались христиане (католики, православные и последователи армянской апостольской церкви), шииты, друзы, алавиты, да и сунниты тут тоже были как дома.

Столетиями они жили своими общинами под (часто номинальной) властью арабских халифов, османских султанов, а после Первой мировой войны — французов. Последние и придумали сложную политическую систему Ливана, когда в 1940-х уходили с Ближнего Востока. Названная конфессионализмом, эта система закрепляла за каждой из религиозных общин определенное количество мест в национальном парламенте и гарантировала крупнейшим из них главные посты в государстве. Так, президентом, согласно конституции, может быть только христианин-маронит, правительство всегда должен возглавлять суннит, а спикер парламента избирается только из числа шиитов. Предполагалось, что такой подход обеспечит каждой общине доступ к управлению страной. Однако все пошло не по плану.

На момент обретения независимости Ливана в 1943 году большинство его населения составляли христиане. Но вскоре их стали догонять по численности мусульмане с их традиционно многодетными семьями. Заметно сказался на религиозном раскладе и спровоцированный арабо-израильскими войнами приток в страну тысяч палестинских беженцев, подавляющее большинство которых были суннитами. Мусульмане требовали большего участия в судьбе страны, добивались пересмотра парламентских квот, христиане же этому изо всех сил сопротивлялись. В 1975 году межконфессиональные трения довели до начала гражданской войны. Крупнейшим шиитским формированием в начале этой войны было движение «Амаль», появившееся незадолго до начала боевых действий и объявившее своей целью защиту шиитов от возможной опасности со стороны суннитов и христиан. Главными врагами «Амаль» стали беженцы-сунниты из Организации освобождения Палестины.

В начале 1980-х годов новый фронт против палестинцев открыл вторгшийся на юг Ливана Израиль. И хотя ни союзнических отношений, ни даже временного альянса между «Амаль» и израильтянами не было, интервенция привела к серьезному кризису внутри шиитской общины Ливана. Лидеры «Амаль» выступали за переговоры с израильтянами и за сохранение светской модели устройства государства с некоторым перераспределением парламентских и правительственных кресел в пользу мусульман.

Рождение «Хезболлы»

Тем временем среди боевиков организации активно распространялись (не без участия агентов Тегерана) идеи всемирной Исламской революции. Сторонники этих идей требовали построения в Ливане Исламской республики по образцу иранской и отказывались от любых компромиссов с Израилем. Еврейское государство, считали они, должно быть уничтожено, а на его территорию должны были переселиться все палестинцы-сунниты из Ливана, а также, возможно, и те ливанцы, которые не захотят жить в проиранской республике. Эти шиитские радикалы откололись от «Амаль» и создали свою боевую организацию. Деньги, оружие и инструкторов для ее создания в Ливан привезли из Ирана. Тем самым аятоллы исполняли предписание написанной ими же конституции, которая требует создания условий для распространения Исламской революции по всему миру. Так на свет появилась «Хезболла».

Можно без преувеличения сказать, что без Ирана «Хезболлы» бы не было — по крайней мере, в существующем сейчас виде. Организация всю свою историю была тесно связана с Тегераном идеологически, политически и финансово. Хотя при этом вопрос, была ли «Хезболла» с самого начала проектом Ирана или аятоллы просто взяли идеологически близкую им организацию под свой контроль, остается открытым. А вот то, что «Хезболла» стала одной из самых опасных террористических организаций, сомнению не подлежит.

«Бейрут стал синонимом смерти и разрушения», — говорилось в редакционной колонке американской газеты Pittsburgh Post, опубликованной в апреле 1983 года, сразу после масштабного теракта в ливанской столице. Тогда террорист-смертник подорвал фургон, начиненный почти тонной взрывчатки, у посольства США в Бейруте, убив при этом больше 60 человек. Через несколько месяцев, в октябре 1983 года, 307 человек погибли после подрыва набитых взрывчаткой грузовиков у стен казарм с американскими и французскими военными в Бейруте. Оба теракта были делом рук «Хезболлы», которая в 1983 году была настолько незаметна, что о ее причастности к одним из самых кровавых терактов в истории стало известно лишь спустя годы.

Официально о себе «Хезболла» заявила в 1985 году, когда выпустила политический манифест, в котором призывала к изгнанию из Ливана всех западных армий, введенных туда в попытке положить конец гражданской войне, клялась в верности верховному лидеру Ирана и обещала уничтожить Израиль. В то время «Хезболла» была лишь одной из многих армий, воевавших в Ливане, но вскоре она станет одной из главных политических сил государства. Всего этого она добьется во главе с шейхом Хасаном Насраллой.

Прирожденный шейх

«Когда мне было 10 или 11 лет, у моей бабушки был шарф. Длинный черный шарф. Я наматывал его на свою голову и говорил домашним: „Я богослов, вы должны молиться позади меня”», — вспоминал свои детские игры Хасан Насралла, не появлявшийся во взрослом возрасте без черного тюрбана на голове.

Такой тюрбан — не просто отличительная черта богослова: его цвет в шиитском исламе подчеркивает, что владелец головного убора является потомком пророка Мохаммеда. На самом деле потомков пророка на свете десятки, а то и сотни тысяч (были даже предположения, что к ним относятся и британские монархи), но Хасан Насралла стал самым известным из них. На первый взгляд, этого ничего не предвещало: его родители не были религиозными, занимались мелким бизнесом и отдали Хасана, как и его многочисленных братьев и сестер, в светскую школу. Хасан сам занимался религиозным образованием и даже организовал кружок изучения Корана.

Когда в Ливане началась война, будущему шейху было всего 15 лет, но он уже был достаточно авторитетен для того, чтобы получить пост официального представителя «Амаль» в деревне, где жила его семья. После окончания средней школы Насралла отправился изучать богословие в Ирак, откуда вскоре был изгнан (вместе с другими ливанскими шиитами) правительством Хусейна. Домой юный шиит вернулся уже полностью индоктринированным идеями Исламской революции, да еще и включенным в узкий круг шиитских интеллектуалов, усилиями которых «Хезболла» и откололась от «Амаль».

С момента создания политического крыла организации на рубеже 1980-х и 1990-х Насралла был одним из его лидеров и идеологов. В 1992 году Насралла был избран генеральным секретарем «Хезболлы», и тогда же, на первых послевоенных выборах, новая партия получила восемь мест в парламенте Ливана. Тогда сформировалась и структура политического крыла организации, которая остается неизменной и сейчас. «Хезболлу» возглавляет генеральный секретарь. Ему подчинен верховный совет организации (Шура), в котором также заседают заместитель генсека и главы пяти других советов. В их число входит политический совет, который отвечает за сотрудничество с другими партиями и организациями, парламентский, регулирующий законодательную активность «Хезболлы», исполнительный, члены которого ответственны за хозяйственную и благотворительную деятельность, юридический, а также совет джихада. В компетенцию последнего входит планирование боевых действий. У генерального секретаря есть право вмешиваться в работу любого из этих советов, и ни одно из принятых ими решений не может быть выполнено без санкции главы организации.

Формально у исполнительного совета есть полномочия назначать нового генерального секретаря, избирая его из числа своих членов. Но на деле с момента основания организации генсек через выборы сменился лишь однажды. В начале 1990-х первый лидер «Хезболлы» Субхи аль-Туфайли уступил свое кресло Аббасу аль-Мусави, который через несколько месяцев погиб под ударами израильской авиации. С тех пор и до октября 2024 года, то есть более тридцати лет, «Хезболлу» возглавлял один человек — Хасан Насралла. Когда он впервые встал во главе организации, в силе еще было положение, позволявшее избираться на высший пост не более двух раз. Ради него Шура убрала это положение, позволив Насралле неограниченное число переизбраний.

Многих ливанцев это возмущает, но именно Хасан Насралла стал настоящим лицом страны, самым известным гражданином Ливана в мире. Его портреты висят на улицах Бейрута и Тегерана, значки с его лицом продавались в сувенирных лавках в Газе, магниты с Насраллой были ходовым товаром в Дамаске. При нем «Хезболла» из никому неизвестной малочисленной группировки превратилась в главного и наиболее боеспособного союзника Ирана.

Решение Шуры не менять Насраллу на кого-то еще не могло быть принято без одобрения Тегерана. Тамошним аятоллам нужен был лояльный, но деятельный и разумный лидер, способный принимать самостоятельные решения, которые не шли бы вразрез с интересами Исламской республики. Хасан Насралла оказался именно таким человеком, потому и оставался бессменным генсеком «Хезболлы». Он превратил банду головорезов, которой вначале была «Хезболла», в целую империю с почти всесильным политическим крылом, влиятельной медиаструктурой и сетью благотворительных фондов, буквально покупающих лояльность малоимущих шиитов за крупу и консервы. При этом генсек умудрился не просто сохранить ядро организации — ту самую банду головорезов — но и сделать из нее современную боеспособную террористическую армию.

Голосуй и воюй

Десятилетиями «Хезболла» совмещала политическую деятельность с террористической. Причем не всегда было понятно, где кончается одна и начинается другая. До 2008 года межпартийные договоренности обеспечивали организации два министерских портфеля в любом правительстве. В 2008 партия и ее союзники добились еще более серьезных уступок со стороны других политических сил. «Хезболле» были гарантированы треть всех министерств (вне зависимости от увеличения или уменьшения числа министерств пропорция сохранялась) плюс еще одно. Фактически «Хезболла» получала даже не треть портфелей, а полный контроль над правительством. Ведь любая попытка других министров действовать вразрез с желаниями Насраллы и его приближенных привела бы к бойкоту работы кабмина со стороны министров от «Хезболлы» и спровоцировала бы серьезный политический кризис.

Контроль над ливанским правительством был необходим «Хезболле» как воздух. Ее вооруженное крыло осталось единственным негосударственным боевым формированием, не распущенным после окончания гражданской войны. Наличие у шиитов хорошо вооруженной и подготовленной военной группировки нервировало другие общины Ливана, да и вызывало беспокойство у мировых игроков. В резолюцию Совбеза ООН № 1709 от августа 2006 года был включен призыв к разоружению организации. И для того, чтобы ее противники в Ливане не восприняли этот призыв как руководство к действию, «Хезболла» добилась (запугав или подкупив представителей других политических сил) де-факто права вето в правительстве. Такая ситуация продолжалась вплоть до 2019 года, когда массовые манифестации ливанцев, доведенных до отчаяния бесконечным финансовым кризисом, заставили власти пересмотреть конфигурацию кабмина и вынудили Насраллу пойти на уступки.

Одновременно с политическими интригами, шантажом конкурентов и политическими убийствами «Хезболла» вооружалась, воевала и готовилась к новым войнам. Так, себе в заслугу группировка ставит вывод в 2000 году израильских войск с юга Ливана, хотя внутренние израильские факторы повлияли на решение об окончании оккупации не меньше, чем постоянные атаки «Хезболлы». В 2006 «Хезболла» втянула Израиль в короткий, но кровопролитный конфликт в Ливане, вошедший в историю как первая война еврейского государства не против арабских стран или палестинских группировок, а непосредственно против иранских прокси. Бойцы и военные советники Насраллы вмешались и в ход гражданской войны в Сирии. Режим Башара Асада обязан своим выживанием в том числе и им.

Без лидера и оружия. Что дальше

В 2020-е «Хезболла» вошла, утратив некоторые политические позиции, но оставаясь одним из главных силовых акторов на Ближнем Востоке. Под ее контролем все еще находились обширные территории на юге Ливана, у границы с Израилем. «Хезболла» превратила эти территории в огромную военную базу, сосредоточив там свои внушительные (до 150 тысяч штук) арсеналы ракет и артиллерию, вырыв бункеры и блиндажи для боевиков и оборудовав мастерские для строительства и обслуживания беспилотников.

Годами специалисты группировки работали над максимально непрозрачной для врага — то есть для Израиля — системой связи. Сначала они проложили отдельные от общенациональных кабели телефонной связи по всему Ливану, но вскоре обнаружили, что кто-то со стороны подключился к этим кабелям, и от проводных телефонов отказались в пользу пейджинговой системы. Она с нуля строилась «Хезболлой» и для «Хезболлы», к ней, как предполагалось, не могли иметь доступа никакие внешние силы.

Отказаться от мобильных телефонов и полагаться только на пейджинговые сообщения призывал лично Хасан Насралла. Пейджеры были основным инструментом мобилизации низовых командиров группировки. Получив шифрованные сообщения о начале мобилизации, они должны были собрать своих подчиненных и отправить их туда, куда укажут руководители. По идее, у «Хезболлы» была возможность за считаные часы не только собрать всю свою армию, но и направить ее в блиндажи и бункеры на юге для атаки Израиля.

До недавних пор организация держалась на трех китах: приграничной военной инфраструктуре, теоретически недоступной врагу системе мобилизации боевиков через пейджинговую связь и собственно на Хасане Насралле. И все эти три кита за считанные дни пошли на дно. Сначала у командиров «Хезболлы» массово начали взрываться пейджеры, из-за чего группировка лишилась десятков, а то и сотен военспецов, да еще и осталась без основного инструмента оповещения и мобилизации. Потом началась массированная атака Израиля на пограничные арсеналы и схроны группировки. Наконец, сам Хасан Насралла оказался убит ударом израильской ракеты в одном из своих бункеров.

Очевидно, что организация уже не будет такой же влиятельной и опасной, какой она была в последние годы. В тени Насраллы, который никогда не демонстрировал готовности делиться властью, не выросло ни одного сравнимого с ним по популярности и влиянию лидера. Все то оружие, которое накапливалось годами, скорее всего, будет уничтожено Израилем в ближайшие месяцы или даже недели.

Однако хоронить «Хезболлу» преждевременно. Подавляющее большинство ливанских шиитов традиционно голосует за группировку или, по крайней мере, относятся к ней с уважением. Причем уровень поддержки «Хезболлы» почти не меняется даже во времена серьезных экономических и политических кризисов. Да и армейская структура, хотя и пострадала, все же выстояла. Рядовых боевиков — с учетом кое-как обученных ополченцев их может быть до 100 тысяч человек — взрывы пейджеров фактически не затронули.

Положение, в котором оказалась группировка, в некоторых деталях схоже с тем, в котором она пребывала в первые годы своего существования: не очень известные, надолго не задерживающиеся лидеры, недостаток командиров среднего и нижнего звена, управленческий хаос — все это во время горячей фазы войны. Дальше все зависит от Ирана. Он может попытаться вновь накачать «Хезболлу» деньгами и оружием, сделать все возможное для восстановления ее арсеналов и влияния. А может и махнуть на потрепанных прокси рукой, переключившись на более тесное сотрудничество с йеменскими хуситами или иракскими ополченцами всех мастей. Где-то под черными чалмами иранских аятолл сейчас решается будущее их некогда любимых союзников.