The Brazilians. Как ГРУ превратило своего агента из «бразильца» в «наркодилера», чтобы вытащить из тюрьмы

Это совместное расследование The Insider и Bellingcat

EN

Провал студента

1 апреля 2022 года гражданин Бразилии Виктор Мюллер Феррейра приземлился в Нидерландах в аэропорту Схипхол. Он прилетел из США для того, чтобы начать свою стажировку в Международном уголовном суде (МУС). За плечами у Феррейры было обучение на политолога в дублинском Тринити-колледже, а затем — в американской Школе передовых международных исследований (SAIS) Университета Джонса Хопкинса. Теперь же МУС принял 33-летнего политолога на стажировку, с тем чтобы тот мог своими глазами изучать, как расследуются, к примеру, военные преступления в Украине и Сирии. В автобиографии, которую позже нашли при нем, студент подробно описал, как его мать-бразильянка умерла еще молодой от пневмонии, как его вырастила тетя, как он жил в бедном районе, воровал носки из магазина, как влюбился в учительницу географии, как решил стать политическим корреспондентом и поэтому пошел учиться на политолога (полностью его автобиографию читайте в приложении в конце этого текста). В Голландию Виктора Феррейру не пустили, задержали на границе и отправили в Бразилию ближайшим рейсом, сообщив бразильским властям, что считают его личность фальшивой, а его самого — сотрудником ГРУ Сергеем Владимировичем Черкасовым, родившимся 11 сентября 1985 года.

Когда в бразильском аэропорту его встретили полицейские, он, как отмечают свидетели, пытался возмущаться и убеждать их, что он такой же бразилец, как и они, что выглядело нелепо из-за его сильного акцента, легко различимого на слух для любого носителя языка. Быстро выяснилось и то, что его покойная мать-бразильянка никогда не имела детей. Но судили Черкасова не за шпионаж, а за использование подложных документов, что по местным законам (с учетом того, как долго и часто он их использовал) привело к огромному сроку — 15 годам лишения свободы.

Российские власти оказались в непростой ситуации: ведь, чтобы вернуть в страну своего агента, пришлось бы признать факт шпионажа. Кремль подошел к выходу из ситуации изобретательно. В июле 2022 года российские следственные органы обратились к бразильским властям с требованием экстрадиции заключенного россиянина, которым, по их признанию, действительно был Сергей Черкасов. Однако российские власти утверждали, что Черкасов был не тайным шпионом ГРУ, а закоренелым преступником, который скрывался от российского правосудия и в начале 2010-х руководил сетью контрабандистов, поставлявших героин в Россию. В подтверждение этого Россия предоставила Бразилии десятки страниц обвинительных документов и письменных показаний судебно-медицинской экспертизы. В них утверждалось, что Сергей Черкасов был членом преступной группировки, которая в период с 2011 по 2013 год переправляла наркотики из Афганистана через Таджикистан и продавала их через группы наркоторговцев в России. Сергей Черкасов, как сообщалось, признался в совершении этих преступлений и более того — просил о депортации в Россию. Это признание и просьба о депортации позабавили бразильских правоохранителей, так как в России с таким составом преступления (УК 229.1, п. 4) ему светило от 15 лет до пожизненного лишения свободы. По сути, эта внезапная вспышка необоснованного патриотизма служила лишним подтверждением его причастности к спецслужбам.

Уголовка во спасение

Это не первый случай, когда Кремль пытается вернуть «своих» под предлогом уголовного расследования. Так, например, Артем Усс, сын экс-губернатора Красноярского края, был арестован в Италии в октябре 2022 года в связи с предъявленным ему обвинением США в закупке американских военных технологий и венесуэльской нефти в обход санкций. В ответ на запросы США об экстрадиции Артема Усса российские власти возбудили против него собственное уголовное дело, заявив, что он виновен в отмывании денег в особо крупных размерах в России. Как и в случае с Черкасовым, первые свидетельства об уголовном деле против Усса появились после его ареста в Италии.

Другой пример: в 2017 году Турция задержала человека, которого местные власти подозревали в соучастии в убийстве чеченца, ищущего убежища. Французские власти запросили экстрадицию этого человека во Францию ​​в связи с подозрением его в причастности к отравлению гельземиумом Александра Перепиличного в 2012 году, когда тот давал показания о российской коррупции. Россия также немедленно затребовала его выдачи, заявив, что настоящая личность этого человека — Валид Лурахмаев (это известный лидер криминального мира по кличке «Валидол»). Турция позже обменяла этого человека на арестованных в России крымскотатарских активистов, вот только он, как выяснили The Insider и Bellingcat, оказался вовсе не «Валидолом», а киллером ФСБ из группы «Вымпел» по имени Александр Федин.

Кремль путается в показаниях

Копии материалов дела, имеющиеся в распоряжении Bellingcat и The Insider, указывают на то, что российская версия событий противоречит не только легко проверяемым фактам, но и собственной логике.

Первоначально Россия обратилась к министру юстиции Бразилии с запросом об экстрадиции Черкасова 27 июня 2022 года, через месяц после вынесения ему приговора в Бразилии. В запросе, подписанном заместителем главного прокурора России Городовым, утверждается, что ему было предъявлено обвинение Московским районным судом 24 июня 2022 года (за три дня до отправки письма) по обвинению в торговле наркотиками в составе организованной преступной группы. В письме прокурор уверяет, что после экстрадиции Черкасов не будет преследоваться по политическим мотивам, ему будет предоставлена ​​полная защита российского законодательства, а в случае признания виновным он будет отбывать наказание в российском пенитенциарном учреждении.

К письму с требованием об экстрадиции прилагается 20-страничный обвинительный акт, подписанный начальником следственного отдела МВД России по борьбе с наркотиками. В обвинительном заключении утверждается, что Черкасов не ранее июня 2011 года, находясь в Москве, принял предложение войти в состав ОПГ, занимающейся торговлей наркотиками в России. В первом абзаце документа кратко описана роль Черкасова как ответственного за доставку героина из Москвы другим членам преступной группировки, базирующейся в Липецке.

После этого вступления в обвинительном заключении рассказывается о сложной схеме контрабанды наркотиков, включающей несколько этапов и требующей пересечения несколько раз границы из Афганистана в Россию. В обвинительных документах представлено несколько других лиц, чья роль в схеме контрабанды наркотиков описана в мельчайших подробностях, с указанием их точного местонахождения в определенные даты, номеров телефонов, с помощью которых они вели свою преступную деятельность, и даже местонахождения тайников и адресов убежищ. Действительно, имена, упомянутые в этой подробной части обвинительного акта, соответствуют подозреваемым, которым в 2015 году были предъявлены обвинения и которые в 2017 году были признаны виновными в организации сети по контрабанде наркотиков, аналогичной описанной в обвинительном заключении. Вот только имя Черкасова не фигурирует ни в одном из опубликованных судебных документов. И ни один из трех адвокатов, опрошенных The Insider (Ольга Митюшина, Нина Бернацкая, Лариса Грубая) не смогли вспомнить, чтобы человек с таким именем фигурировал в материалах дела.

20-страничный обвинительный документ, предоставленный бразильским властям, сопровождается повесткой, которая обычно содержит подпись обвиняемого. В этом случае повестка подписывается назначенным Черкасову адвокатом с собственноручной пометкой: «Обвиняемый Сергей Черкасов не явился без уважительной причины».

Утверждения российских властей, содержащиеся в документах об экстрадиции, создают впечатление, что российские власти без промедления привлекли Сергея Черкасова к существующему уголовному делу десятилетней давности, в рамках которого преследовались настоящие наркодилеры. Нет никаких доказательств того, что Черкасов был хотя бы подозреваемым до своего ареста в Бразилии. Более того, данные поездок показывают, что Черкасов даже не находился в России во время своей предполагаемой преступной деятельности.

Хотя в обвинительном акте очень конкретно указаны периоды, когда остальные участники ОПГ занимались преступной деятельностью, про Черкасова таких уточнений нет. Единственная отсылка на конкретное время, которую можно сверить с объективными данными, заключена во вступительном абзаце обвинительного акта, где утверждается, что Черкасов «не позднее июня 2011 года, находясь в Москве, принял предложение главы ОПГ войти в руководство банды и заняться поставкой наркотиков дилерам в Липецкой области». Далее в обвинительном заключении есть два противоречащих друг другу пункта, касающиеся событий августа 2013 года. В первом абзаце на странице 23 российская прокуратура утверждает, что члены преступной группировки (но не Черкасов) были задержаны 10 августа 2013 года, после чего Черкасов и сообщник Сандалов доставили в Липецк 1 кг героина. Однако в последующем описании тех же событий на странице 25 сообщается, что Черкасов и сам был арестован 10 августа 2013 года, что якобы привело к тому, что он не смог завершить преступление. Эта нестыковка создает впечатление, что имя Черкасова было задним числом — и, по-видимому, без должной осторожности — вставлено в ранее непротиворечивый прокурорский нарратив. Это впечатление подтверждается тем, что в абзаце на странице 25, где сообщается об аресте Черкасова, приводится подробный список каждого произведенного ареста с указанием имени, времени и места, но Черкасов вообще не упоминается.

Кроме того, российская прокуратура утверждает, что Черкасов начал свою преступную деятельность «не позднее июля 2011 года» и вел ее до своего ареста (или не ареста) в августе 2013 года. Тем не менее российские данные о поездках и штампы о пересечении границы в паспорте подставного лица Черкасова — «Виктора Мюллера Феррейры», — копия которого есть в материалах дела и имеется в распоряжении The Insider и Bellingcat, показывают, что Черкасов был не в России. Это подтверждает и выписка из полицейской базы «Магистраль», отслеживающей передвижения россиян: последняя внутренняя поездка Черкасова в 2011 году была 23 января 2011 года, когда он вылетел из своего родного Калининграда в Москву. Затем его поездки появляются только 29 июня 2015 года, когда он снова объявляется в России и летит, наоборот, из Москвы в Калининград.

Этот перерыв между 2001 и 2015 годами согласуется с данными о поездках и работе альтер-эго Черкасова, «Виктора Феррейры». Из резюме «Виктора», размещенного в интернете, следует, что он начал работать в туристическом агентстве в Бразилии в марте 2011 года, вскоре после того как, по данным «Магистрали», его последний раз видели в России. Его работа там, судя по резюме, продолжалась до января 2014 года. Эти данные подтверждаются выпиской из его трудовой книжки, которая является частью уголовного дела, обнародованного в ходе процедуры экстрадиции и изученного The Insider и Bellingcat. Неизвестно, была ли это настоящая работа в турагентстве или же это была только компания-прикрытие, но, судя по всему, в этот период Черкасов действительно чем-то занимался в Бразилии, а не снабжал героином липецких дилеров.

И, наконец, самое яркое противоречие: если Черкасов находится в розыске в России, как он мог спокойно приезжать на родину и ездить по стране в последние годы? По данным «Магистрали», Черкасов прилетал в Россию в 2015, 2017, 2018, 2020 и 2021 годах и каждый раз колесил по стране между Калининградом, Москвой, Белгородом, Самарой под своим именем. The Insider также не удалось найти Черкасова ни в каких базах данных о разыскиваемых преступниках в период до его задержания в Бразилии. Впервые он попал в базы как фигурант дела о наркотиках только 22 июня 2022 года — всего за день до того, как заместитель генерального прокурора России написал 25-страничный обвинительный акт и отправил его в Бразилию с требованием об экстрадиции Черкасова.

Продолжение следует...

Приложение: Легенда Сергея Черкасова

(найдено у Черкасова при себе после ареста, оригинал на португальском языке)

Я, Виктор Мюллер Феррейра, родился 4 апреля 1989 года в Бразилии, штат Рио-де-Жанейро, в городе Нитерой. До ноября 1993 года я и моя мать жили в ******. Гражданство — бразилец, гражданин Бразилии.

Отец — ****** Феррейра, родился ******. Гражданство — ******, гражданин ******.

В настоящее время мой отец живет в Бразилии. Когда ему было 15 лет, он узнал, что его биологическая мать умерла при родах. Ее звали ******. Национальность — ******.

Супруга его отца не хотела его усыновлять, но согласилась, чтобы тот признал отцовство и нашел для сына воспитателя. ******, близкий друг его матери, согласился стать воспитателем моего отца. В декабре 1974 года он и его воспитатель переехали в ******. В декабре 1982 года он вернулся в ******. Он немного зарабатывал, преподавая английский язык. В 1988 году его воспитатель переехал в ******, и связь между ними прервалась. Мой отец приехал в Рио в мае 1988 года, где он встретил мою мать. В конце 1991 года он уехал в ******, чтобы получить там гражданство.

Мать — ****** Мюллер родилась в ****** в Бразилии, ******. Род занятий — музыкант. Она умерла ****** от пневмонии, была кремирована, ее прах был захоронен на кладбище города ******.

Дед по отцовской линии был ****** Феррейра, он родился в ******. В настоящее время он на пенсии, живет в городе ******.

Дедушка по материнской линии, ****** Мюллер, скончался в ****** после сердечного приступа.

Бабушка ****** Мюллер умерла в ****** от рака.

Когда я родился, мой отец жил в городе ******. Несмотря на то, что его любовь к моей матери закончилась, он пошел по стопам своего отца (моего деда), который много лет назад официально признал родство со своим сыном. Именно поэтому мой отец вернулся в Бразилию в начале апреля 1989 года, чтобы оформить всё официально, прежде чем вернуться в ******. Моя мать много ссорилась со своими родителями из-за этой незапланированной беременности, что привело к разрыву ее отношений с ними. Таким образом, моя мать была предоставлена сама себе, воспитывая меня. Она зарабатывала деньги, выступая в различных ресторанах и барах в Нитерое и Рио. Денег было недостаточно. ****** — тетя моей матери — очень нам помогала. Она жила одна в ******.

Я помню свою тетю как маленькую женщину с седыми волосами, добрыми глазами и мягкими руками. Она плохо говорила по-португальски и научила меня нескольким испанским словам. С юности у меня остались яркие воспоминания о мосте Президента Коста-и-Силвы. Я любил наблюдать за машинами, проезжающими по мосту из Нитероя в Рио. Но мне не нравилась вонь от рыбы, которая висела в порту рядом с нашим домом. Думаю, именно поэтому я ненавижу рыбу, в отличие от большинства других бразильцев, которые наслаждаются всем, что может предложить море.

Когда моя мать заболела, в Бразилию приехала моя тетя. Я переехал в ****** с моей тетей, и до 2011 года жил в ******.

Это был трехэтажный пансионат, большинство жильцов которого были представителями среднего класса, пенсионерами и людьми без постоянной работы. В доме было несколько больших комнат с высокими потолками, двойными дверями, деревянными полами. Несколько общих ванных комнат, две кухни с газовыми плитами, комната для стирки и сушки одежды, открытая терраса. Ежемесячная арендная плата составляла 100–130 долларов. Моя тетя работала швеей на дому. Она шила платья и рубашки, которые потом продавала на рынке. Комната всегда была захламлена выкройками и рулонами разноцветных тканей. Но я любил швейную машинку больше всего, хотя тетя никогда не позволяла мне прикасаться к ней; когда я прикасался, она говорила, что это единственная вещь в ее жизни, которая всё еще работает исправно.

Несмотря на наши финансовые трудности, мы жили вместе в полном согласии. Я любил свою тетю. Соседи приходили и уходили, но я очень хорошо помню ******. В то время он был самым старшим мальчиком, которого я знал. Однажды, когда я был дома один (был базарный день, поэтому тетя была в отъезде), ****** постучал в дверь. Он сказал, что он — Серая Тень (персонаж сказки) и что он пришел, чтобы съесть меня. Это меня так напугало, что я весь день провел в маленькой коробке на балконе, молясь, пока моя тетя не вернулась домой.

Я посещал детский сад ******, который также был начальной школой. Эта школа находилась на улице ******. Детский сад существует с 1993 года. Там было 150–200 детей. Здание было двухэтажное, старое (раньше там была семинария). В детстве я часто болел, поэтому в детском саду проводил мало времени. Начальную школу я начал посещать, когда мне было семь лет.

Из-за финансовых проблем, вызванных кризисом, поразившим страну в 2001 году, мы переехали в более дешевый семейный отель на ******. Это был двухэтажный пансионат с мансардой, в котором жили бедные люди. По сравнению с предыдущим жильем, это было просто ужасным. Потолки протекали, на них были пятна от воды. Половые доски скрипели так, что каждый раз, когда кто-то шел в туалет или на кухню, все об этом знали. На первом этаже жила семья из трех человек, которая копила деньги на первый взнос по ипотеке. Мы любили ходить к ним в гости пить мате. Ежемесячная арендная плата составляла около 80–100 долларов.

В том же году, когда мне было двенадцать лет, я начал ходить в ****** школу, которая находится на улице ******. В этой школе было примерно 600–700 учеников. Девиз школы был «Давайте продвигаться вперед вместе». Когда я начал учиться, класс состоял из 30 учеников. Директором школы в то время была миссис ******. Ее любили и уважали все ученики. Она была пожилой дамой, и довольно скоро ее сменила миссис ******, которая преподавала ******. И ученики, и другие учителя ненавидели ее, они считали ее немного глупой. Говорили, что с ее приходом некоторые школьные традиции были заброшены, многие уважаемые учителя тогда ушли. Мне нравились уроки музыки, потому что не надо было ничего готовить, и нам разрешалось разговаривать и играть во время урока. Имя учительницы музыки ******, но все называли ее ******.

В феврале 2004 года мою тетю положили в больницу из-за проблем с сердцем, и мне пришлось бросить школу. Я был вынужден работать, чтобы заработать деньги на лекарства и оплату квартиры. В 2005 году я начал учиться в школе ****** по адресу ******.

Что я помню о времени, проведенном в средней школе, так это то, что во время учебы мне приходилось работать в коммерческом районе ****** на улице ****** — раздавать листовки и продавать вещи. Мне нравилось работать возле магазина, торгующего носками и нижним бельем, потому что мне всегда удавалось украсть несколько носков.

Гораздо позже я устроился подмастерьем в гараж, расположенный рядом с кварталом ******. Там был небольшой магазин, с площадкой посередине, на которой едва помещались три машины. Вдоль стен были навалены колеса. Постоянно пахло смазкой и вулканизированной резиной. На двери кабинета снабжения висел плакат молодой Вероники Кастро, позже замененный плакатом Памелы Андерсон. Владелец магазина был очень толстым (ходили слухи, что он родом из города ******), и все называли его мистер ****** или просто ******. Он был известен своим буйным нравом и замкнутостью, когда речь заходила о его прошлом, то есть о том, как он приобрел деньги, чтобы открыть сеть магазинов в разных частях города. Как правило, он приходил в офис в день выплаты зарплаты. Если он приходил раньше этого дня, это означало, что скоро случится что-то плохое.

На работе я дружил с ******, который жил в квартале ****** и был болельщиком ******. Я поддерживал ******, что делало нашу дружбу странной и оригинальной, и мы любили шутить по этому поводу. Его родители пили, поэтому мальчик держался подальше от дома и школы. Он любил говорить, что улица — лучшая школа. Иногда он жил с друзьями, когда он снимал комнату в ******, постоянно переезжал с одного места на другое. Когда он нервничал, то заикался, поэтому ему было трудно общаться с девушками. У нас была своя тактика: ****** улыбался, привлекая девушек, а я начинал с ними болтать. В средней школе мне особенно нравилась учительница географии, миссис ******. Она была такой красивой, и все мальчики в классе были в нее влюблены. Многие приходили с историями, которые начинались одинаково: учительница просила их задержаться после уроков — но заканчивались по-разному: один видел, как она танцевала стриптиз, другие занимались с ней сексом. Мне не нравились эти истории, я чувствовал, что моя влюбленность в ****** была настоящей и честной.

Я не люблю вспоминать эти годы, потому что мои одноклассники часто подшучивали над моей внешностью и акцентом. Хотя я выглядел, как немец, они называли меня «гринго». Поэтому у меня было мало друзей, и я проводил много времени со своей тетей, которая любила показывать мне старые альбомы с семейными фотографиями. Она всегда говорила, что я похож на бабушку ******. Когда она говорила о моей матери, то всегда упоминала, что та была вечным ребенком — легкомысленным и возбудимым. Влюбляться и разочаровываться в людях ей было легко, как и в случае с моим отцом. Но когда я родился, она внезапно изменилась. Она стала более ответственной и рассудительной. Мама собирала бабочек, но коллекцию пришлось продать, чтобы оплатить лечение.

Из-за постоянной нехватки денег я мало путешествовал: один раз ездил в школьную поездку на водопады ******, а второй раз — с друзьями на морской курорт ******. В школе я участвовал в библейских и исторических спектаклях. Я также немного занимался танцами, но из-за отсутствия времени стал ходить лишь урывками, и все навыки, которые у меня были тогда, я уже утратил.

****** тетя умерла от сердечной недостаточности. Она похоронена на кладбище ******. Ее могила находится на участке ******. Перед смертью она подарила мне молитвенник и медальон, которые я храню до сих пор. После смерти моей тети — единственного близкого мне человека — я бросил школу и переехал к моему другу ******. В те дни он жил в ****** в квартире с четырьмя другими подростками, которые, как и он, жили буквально ото дня ко дню. Что я хорошо помню, так это планировку квартиры — кухня была, скорее, чем-то вроде шкафа, дверь которого можно было открыть, только если была открыта дверь в ванную.

Несмотря на душевную травму и финансовые трудности, я решил закончить школу. Для сдачи экзаменов на специалиста я выбрал социальные и гуманитарные науки. Было еще два варианта: иностранные языки и культуры и технические науки. Гуманитарные науки были очень сложными, а поскольку я амбициозен, я хотел доказать себе и другим, что я могу сдать самые сложные экзамены, несмотря на мой низкий социальный статус. Во время экзамена по истории социологии, которая была одним из наименее освоенных мною предметов, мне удалось взять с собой пальто. Я пользовался им на протяжении всего экзамена, и благодаря этому у меня появилось прозвище Зорро. В ноябре 2009 года я сдал экзамены и получил степень бакалавра.

Я был фанатом ******. Во время одной из их игр я познакомился с ******, женщиной ******, которая рассказала, что ее сестра ****** учится и работает в ******, и что она хотела бы уехать туда жить. С тех пор я стал задумываться об учебе за границей в хорошем университете.

В 2007 году во время визита в город ****** я познакомился со студентом факультета журналистики ******, который работал журналистом в местной газете и писал политические статьи, в которых благоприятно отзывался о ****** и их кандидате в президенты ******. В результате моего общения с ****** я начал думать о работе политическим корреспондентом или журналистом, что определило мой выбор направления в высшей школе.

Так как у меня не хватало денег на высшее образование, я решил разыскать своего отца. Перед смертью моя тетя ****** дала мне адрес отца в ******, но она сказала, что в то время не получала от него писем в течение пяти лет. После того, как я написал по этому адресу, я узнал, что мой отец переехал в Бразилию и живет недалеко от Рио-де-Жанейро. Когда я написал ему туда, ответ пришел на удивление быстро. Мой родной отец долго искал меня.

В августе 2010 года я приехал в Рио, чтобы встретиться с отцом. Мы договорились встретиться по адресу ******. Мой отец оказался очень дружелюбным и открытым человеком, но, к своему удивлению, я обнаружил, что виню его в смерти матери и тети, а также во всех трудностях и унижениях, которые мне пришлось пережить в жизни. По этой причине разговор был очень напряженным, несмотря на искреннее желание отца быть частью моей жизни. К этому добавлялся тот факт, что отец плохо говорит по-испански, а я забыл португальский. И всё же я решил остаться в Бразилии, чтобы выучить язык и восстановить свое гражданство. Психологически было трудно жить с отцом, поэтому я переехал в Бразилиа, убив таким образом двух зайцев: во-первых, столица — лучшее место для решения моих проблем с гражданством, там находятся все важные учреждения, а во-вторых, это был хороший повод не видеться с отцом.

В сентябре 2010 года я переехал в Бразилиа. Я жил в районе ******. Арендная плата составляла 1000 реалов в месяц. Номер был в гостинице длительного проживания, комнаты были идентичны тем, в которых я жил с моим другом детства ******. Позже я нашел более дешевое жилье за 550 реалов в месяц по адресу ******. Параллельно с вопросом восстановления гражданства я брал частные уроки португальского языка. В свободное время я ходил смотреть культурные достопримечательности города. Мне нравились рестораны здорового питания, которых в ****** мало, в частности A Tribo, который находится по адресу: SCLN 105, Bl.B 52-59, Северное крыло. В этом ресторане подают лучшее в городе рагу из коричневой фасоли. Несколько раз я посещал клуб Macadamia, который находится по адресу: SCES Tr.2, Conj 31, Южное крыло. Это единственный клуб, где играет транс-музыка. Я поддерживаю связь с отцом через интернет.