«Проехала в выходные по Ридненькой, по Кубани — прямо до слез. Как я люблю выехать на рассвете из Адлера и по серпантину, по перевалам, мимо кипарисовых рощ, пицундских сосен, машущих лапами прямо над морем… к той, нызэнькой Кубани, где… из-под подсолнухов выстреливает на трассу заблукавший дурила заяц… и лежит его бурая тушка у патлатых рядов клубничного поля… Это та Кубань, где мы с батей вчера на лимане роскошно — под шуршание шелковых камышей, над аировым бархатом, за гардиной плакучих ив — добыли и съели бокастого толстолобика… Та Кубань, где я так лениво и нехотя каждый раз ищу хоть одну причину, зачем мне бежать от этого шелка и бархата в Москву, в шелк и бархат московских гардин и гостиных, в Москву, где все замечательно и хорошо, но она не Кубань. И не ловится в ней толстолобик. Каждый раз я не нахожу такой причины. И все равно убегаю. Один в один как тот заблукавший заяц».
Маргарита Симоньян, главный редактор RT и МИА «Россия сегодня»
«Прекрасная барыня, — отвечал мальчишка; — ехала она в карете в шесть лошадей, с тремя маленькими барчатами и с кормилицей, и с черной моською; и как ей сказали, что старый смотритель умер, так она заплакала и сказала детям: «Сидите смирно, а я схожу на кладбище». А я было вызвался довести ее. А барыня сказала: «Я сама дорогу знаю». И дала мне пятак серебром — такая добрая барыня!..» Мы пришли на кладбище, голое место, ничем не огражденное, усеянное деревянными крестами, не осененными ни единым деревцом. Отроду не видал я такого печального кладбища. «Вот могила старого смотрителя, — сказал мне мальчик, вспрыгнув на груду песку, в которую врыт был черный крест с медным образом. «И барыня приходила сюда?» — спросил я. «Приходила, — отвечал Ванька, — я смотрел на нее издали. Она легла здесь и лежала долго. А там барыня пошла в село и призвала попа, дала ему денег и поехала, а мне дала пятак серебром — славная барыня!»
Александр Пушкин. «Станционный смотритель»