«Госдума в феврале может принять поправки в законы «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» и «О противодействии экстремистской деятельности». Новыми нормами предлагается установить запрет на публичное демонстрирование на территории РФ изображений лиц, признанных Нюрнбергским трибуналом виновными в совершении преступлений во время ВОВ… «В последнее время произошли резонансные случаи публичного демонстрирования изображений нацистских преступников. В магазинах и на различных сайтах реализуется сувенирная продукция (футболки, блузки, статуэтки, фотокарточки с личной подписью и т.д.) с изображениями военных преступников времен ВОВ. Данные товары в настоящий момент свободно продаются и изготавливаются на заказ», — говорится в документе... «Инициатива о запрете на публичную демонстрацию изображений лиц военных преступников необходима, чтобы у нас невозможно было реализовать то, что распространено в соседней стране: портреты нацистов и их пособников на улицах городов, на футболках и флагах, митинги и шествия с портретами предателей и коллаборантов, убийц и насильников, признанных таковыми Нюрнбергским трибуналом», — пояснил «Известиям» вице-спикер Госдумы Петр Толстой… документ уже поддержан комитетом Госдумы по культуре… его глава Елена Ямпольская аргументы подкрепляет примерами. Речь идет о размещении прошлой весной на сайте движения «Бессмертный полк» фотографий лидеров Третьего рейха и пособников нацистов, которые были продемонстрированы в прямом эфире… Также в июне прошлого года СК провел доследственную проверку по факту продажи в одном из магазинов Москвы женских блузок с изображением Адольфа Гитлера, а в ноябре в Орле были выявлены факты реализации в газетных киосках почтовых марок с изображением лидера фашистской Германии».
«Известия»
«Сквозь щелки в ширмах он видел освещенную месяцем свою комнату и видел прямо висевший на стене портрет. Глаза еще страшнее, еще значительнее вперились в него и, казалось, не хотели ни на что другое глядеть, как только на него. Полный тягостного чувства, он решился встать с постели, схватил простыню и, приблизясь к портрету, закутал его всего… Сиянье месяца усиливало белизну простыни, и ему казалось, что страшные глаза стали даже просвечивать сквозь холстину. Со страхом вперил он пристальнее глаза, как бы желая увериться, что это вздор. Но наконец уже в самом деле... он видит, видит ясно: простыни уже нет... портрет открыт весь и глядит мимо всего, что ни есть вокруг, прямо в него, глядит просто к нему вовнутрь... Тут только заметил он, что не лежит в постеле, а стоит на ногах прямо перед портретом. Как он добрался сюда — уж этого никак не мог он понять. Еще более изумило его, что портрет был открыт весь и простыни на нем действительно не было. С неподвижным страхом глядел он на него и видел, как прямо вперились в него живые человеческие глаза. Холодный пот выступил на лице его; он хотел отойти, но чувствовал, что ноги его как будто приросли к земле. И видит он: это уже не сон: черты старика двинулись, и губы его стали вытягиваться к нему, как будто бы хотели его высосать... Он остановился и вдруг затрясся всем телом: глаза его встретились с неподвижно вперившимися на него глазами. То был тот необыкновенный портрет, который он купил на Щукином дворе. Все время он был закрыт, загроможден другими картинами и вовсе вышел у него из мыслей. Теперь же, как нарочно… он выглянул наверх вместе с прежними произведениями его молодости. Как вспомнил он всю странную его историю, как вспомнил, что некоторым образом он, этот странный портрет, был причиной его превращенья… — почти бешенство готово было ворваться к нему в душу. Он в ту же минуту велел вынести прочь ненавистный портрет».
Николай Гоголь. «Портрет»