«Группа депутатов Госдумы во главе с председателями комитетов по культуре и по безопасности Еленой Ямпольской и Василием Пискаревым (оба — «Единая Россия») внесла в Думу законопроекты о запрете «публичного демонстрирования» изображений нацистских преступников времен Второй мировой войны. Эти деяния предполагается приравнять к пропаганде нацистской символики и штрафовать за это граждан на сумму до 2 тысяч рублей, а юридических лиц — до 50 тысяч рублей… Авторы предлагают запретить в России «публичное демонстрирование изображений лиц», признанных военными преступниками по решению Нюрнбергского и других трибуналов, «как оскорбляющих многонациональный народ и память о понесенных в Великой Отечественной войне жертвах»... «Эта норма вводится для того, чтобы не было соблазнов печатать марки и ходить в майках с портретом Гитлера, если кому-то кажется это «по приколу», — пояснила «Коммерсанту» Елена Ямпольская. По словам законодателей, такие инциденты происходят регулярно. Буквально на днях прокуратуре Орловской области удалось пресечь продажу марок с изображением лидера фашистской Германии Адольфа Гитлера. А в мае во время онлайн-шествия «Бессмертного полка» среди портретов участников войны появились фотографии нацистских лидеров…»
«Я, брат, как в Петербурге служил — разных видал. Был, стал быть, такой случай, — говорил Христоня… — Едем так-то с товарищем, а с угла студенты вывернулись… а один носатый из портмонета вынает десятку и говорит: «Выпейте, казаки, за здоровье моего покойного папаши». Дал нам десятку и достал из сумки патрет: «Вот, гутарит, папашина личность, возьмите на добрую память». Ну, мы взяли, совестно не взять… Вахмистр вечером принес водки, и гуляли мы двое суток, а посля и объявился подвох: студент этот, стерьва, замест папаши и дал нам патрет заглавного смутьяна немецкого роду. Я-то взял на совесть, над кроватью для памяти повесил, вижу — борода седая на патрете и собою подходимый человек, навроде из купцов, а сотник, стал быть, доглядел и спрашивает: «Откель взял этот патрет, такой-сякой?» — «Так и так», — говорю. Он и зачал костерить, и по скуле, да ишо, стал быть, раз... «Знаешь, орет, что это — атаман ихний Карла...» Вот, запамятовал прозвищу... Э, да как его, дай бог памяти...» — «Карл Маркс?» — подсказал Штокман, ежась в улыбке. «Во-во!.. Он самый, Карла Маркс... — обрадовался Христоня. — Ить подвел под монастырь... Иной раз так что к нам в караульную и цесаревич Алексей прибегает со своими наставленниками. Ить могли доглядеть. Что б было?.. Зато десятку пропили. Хучь за Карлу за бородатого пили, а пили».
Михаил Шолохов. «Тихий Дон»