Всего дороже царское слово
В четверг в Ботлихе Путин встретился с ополченцами, участвовавшими в боевых действиях против террористов в августе-сентябре 1999 года. Один из участников встречи заявил, что в Дагестане гордятся таким президентом.«При таких людях, при таких замечательных, красивых и добрых женщинах, при таких мужественных и строгих мужчинах в России не может быть какой-то слюнтяй во главе государства — это само собой разумеется, это по-другому невозможно», — ответил Путин.Он подчеркнул, что «силы и мужество главе государства дают люди». «Я вспоминаю те события, я совершенно искренне говорю, это не для красного словца: для меня было чрезвычайно важно то, что здесь произошло. Это была абсолютно принципиальная вещь, потому что я увидел, что люди поддерживают, я понял, что люди готовы идти на самые большие жертвы ради своего Отечества», — заявил Путин.По его словам, «с этого момента для меня стало ясно, что мы победим, и никакие террористы нас не возьмут, и шансов у них нет». «Вот именно с этого момента», — добавил он.
— Государь! Государь! — вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство…— Господа! — сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно-человеческий и тронутый голос государя, который говорил:— Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать — время всего дороже...Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.— Да, всего дороже... царское слово, — рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по-своему.
Лев Толстой. «Война и мир»