Революция не для обывателей
Я на этом и пытаюсь настоять во всех своих разговорах о русской революции, об изуродованном и обесчещенном советском проекте: что эта революция предназначена была вовсе не для пыточных дел мастеров, не для тех, кто любит сводить счеты с соседями, писать доносы или допрашивать с пристрастием. Эти люди любую социальную катастрофу (а иногда и вполне мирную эволюцию) используют для одного и не умеют ничего другого. Как говорил Фазиль Искандер, ни одна экономическая теория не учитывала класса черни, составляющего две трети живущих, — а именно тех, кто сам ничего не умеет и другим не дает. Русская революция нужна была мастерам, гениям, профессионалам: да, у них не очень хорошо обстоит с человечностью, вообще с эмпатией, с пониманием чужих чувств и так далее. Мастер всегда эгоист, на этом основана фаустианская коллизия. Но для профессионалов эта революция была идеальна, и в считанные годы они создали в России великую науку и культуру, потрясающую педагогику, несравненную творческую среду. Нормальным обывателям, каковые преобладают во всяком обществе, эта эпоха была невыносима, они о военном коммунизме потом пятьдесят лет вспоминали с содроганием.
Дмитрий Быков, писатель, поэт и публицист
Вот девятнадцатый год: этот год был одним из самых ужасных в смысле большевицких злодеяний. Тюрьмы Чека были по всей России переполнены… каждую ночь выгоняли из тюрем мужчин, женщин, юношей на темные улицы, стаскивали с них обувь, платья, кольца, кресты, делили меж собою. Гнали разутых, раздетых по ледяной земле, под зимним ветром... Минуту работал пулемет, потом валили, часто недобитых, в яму, кое-как заваливали землей... Кем надо было быть, чтобы бряцать об этом на лире, превращать это в литературу, литературно-мистически закатывать по этому поводу под лоб очи? А ведь Волошин бряцал… Чего стоит одно это томное «ах!». Но он заливался еще слаще:Вейте, вейте, снежные стихии, Заметайте древние гроба!То есть: канун вам да ладан, милые юноши, гонимые «к черному точилу»! По человечеству жаль вас, конечно, но что ж поделаешь: ведь убийцы чекисты суть «снежные, древние стихии»…Страшней всего то, что это было не чудовище, а толстый и кудрявый эстет, любезный и неутомимый говорун и большой любитель покушать.
Иван Бунин. «Волошин»