Путь Ионы. Вернувшись в Россию, Навальный оказался в пасти кита, который не сможет его переварить

В околокремлевских Telegram-каналах, где пасутся «политменеджеры», царит некоторая растерянность. Навальный, пишут там, занял собой всю «повестку». Пишут: надо же было его «гасить» (а не раздувать)! А вместо этого он теперь везде. Эти политменеджеры призваны как-то обеспечивать так называемую стабильность. А как?

Рука провидения вместо того, чтобы оставить Навального в эмиграции, посадила его в самолет. Дальше все превратилось в цирк: самолет стали сажать не туда, суд по задержанию показали на весь мир под портретом сталинского душегуба, с объяснениями дворца позорно запутались. Причем так, что хлопнул дверью заместитель главного редактора лояльного издания, которому было поручено облагородить происхождение дворца.

Эксперты разводят руками: идет первый год после благословенных поправок к Конституции, народ счастлив! А почему тогда на весь мир показывают опять кадры избиения протестующих? В самом придонном мире рунета, где пасутся сумасшедшие, ищут заговор против царя в его же окружении. Иначе кто же это все «дестабилизирует»?! Кто продолжает делать из Навального — героя? — спрашивают очумевшие телезрители.

Но мы должны ответить на вопрос: какие последствия для кремлевской внутренней политики следуют из произошедшего. Неважно, сидит Навальный или он на свободе, политический фактор заключается в том, что «Навальный внутри». Он прыгнул в пасть кита. Теперь внутри кита — всемирно известный общественный деятель, ставший политзаключенным, номинант на Нобелевскую премию. Кит сожрал Конституцию, затем Навального и тем самым завершил весь свой биографический период от аннексии Крыма до сегодняшнего дня. Период 2014–2020 отчетливо завершен.

Первое очевидное следствие: в какие гости Путин ни приди, теперь его приветствуют: «Здравствуйте, Владимир Владимирович и Алексей Анатольевич!». Путин помножился на Навального, он теперь всегда вместе с ним. И получается так, что, посадив Навального, Путин и обозначил конец своей политической карьеры, он теперь привязан к освобождению Навального. Теперь вся страна будет знать: освобождение Навального — конец путинизма. Это маркер большой степени определенности. Капитализация Навального подскочила в разы. Только очень ярые сторонники Навального могли считать, что он может быть президентом вообще когда-либо. Теперь у Путина сидит главный личный политический противник, т. е. де-факто «президент».

Второе следствие: никакого реального «оранжизма» у Кремля в стране не было. А теперь будет. Поскольку Навальный внутри, он теперь прогревает всю политическую ойкумену, и в ней оранжизм теперь неизбежен. Он теперь будет не только в средних школах, но и в детских садах. Теперь и пятилетки будут снимать портреты Путина по время тихого часа и вешать там портреты Навального. А уж студенчество теперь — это и вовсе горе для режима. Там теперь как ни старайся наладить так называемую «работу с молодежью», это все коту под хвост, пиши пропало.

Конечно, Кириенко должен будет детям с веселой улыбкой рассказывать, мол, вам нужна «позитивная мотивация», тогда жизнь пойдет нормально, а не так, как у «этого», «который сидит». Но это ведь никогда не работало. Оно работало на 2% лютых карьеристов. Навальный в тюрьме — это непрерывно работающий источник разложения лояльности. Не потому что Навальный — хороший. И не потому что людям нравится его программа. А просто в силу структуры ситуации: человек вернулся добровольно и его посадили нечестным судом. Это просто фольклор: вот вам власть — а вот народное горе. А поскольку теперь начнется борьба с «оранжизмом», то начнут сажать «за Навального». Так потихоньку и образуется революционное движение.

Это и новый этап конфликта с Западом. Никак иначе не может быть. В первую очередь, конфликт с Германией. А следом идет укрепление на фоне этого конфликта стратегического союза США-Германия, новый этап укрепления Североатлантического альянса. А если так, то и всего пояса «инициативы трех морей». В горизонте ближайших пяти лет: выход из-под юрисдикции Европейского суда совсем, делегации в ПАСЕ не будет, санкции Евросоюз вынужден будет ввести, хотя и не хотел этого никогда, вслед за этим контрсанкции, студенческий обмен закроют, немецкие партийные фонды — последние иностранные организации, которые работали в России, — уйдут.

«Россия будет стерильной!» — так звучит лозунг. Присутствовать в РФ смогут только европейских фирмы и организации — сертифицированные партнеры госкорпораций. Под чутким руководством ФСБ. Это все, конечно, очень нравится, вероятно, будущему составу Госдумы, куда войдут писатели Прилепин и Стариков, а также медиаменеджерам Пригожину и Габрелянову, возможно, Касперской и Ашманову. Но что касается остального населения, в том числе и лояльного государству, оно будет жить в модусе: «а когда же все это кончится?». Иначе говоря, я думаю, что кит сожрал несъедобное. Является ли Навальный бочкой с ядом или он противокорабельная мина, но кит съел не то.

Настолько не то, что и вопросы о выборах в Госдуму как-то сразу меркнут. Как и все эти «кадровые резервы», за счет которых путинизм рассчитывает жить вечно. И сам Путин привязал себя к Навальному мертвым узлом.

Навальный — по меркам этой системы — был ярким медийным персонажем. Вроде Ивана Урганта. Но только в другом телевизоре и на другую тему. Теперь он стал совершенно другой фигурой. Теперь он — ключ в замке, центральная фигура народного горя, образец внутренней свободы, на который должны равняться пионеры. Посадка имеет эффект прямо обратный ограничению, он теперь утратил всякую телесность и локацию. Теперь Навальный везде. И теперь он будет восприниматься как естественная альтернатива «всему этому». Могут спросить: а в чем альтернатива? На это прохожий просто махнет рукой: мол, «всему этому». И каждому будет понятно, что имеется в виду.

Вот такой фактор внутренней политики теперь тут образовался.