Национальная ассамблея Венесуэлы, большинство в которой принадлежит оппозиции, проголосовала за отставку президента Николаса Мадуро. Однако уже через несколько часов Верховный суд страны заблокировал решение парламента, признав процедуру импичмента неконституционной. Для противников Мадуро важно было провести референдум до 10 января 2017 года. Теперь даже в случае отстранения президента, высший пост на оставшиеся два года займет назначенный им вице-президент. О том, может ли Мадуро в ближайшее время лишиться президентского кресла, и что ждет Венесуэлу, если этого не произойдет, рассказал The Insider специалист по истории стран Латинской Америки, профессор Санкт-Петербургского государственного университета Лазарь Соломонович Хейфец.
Говорить о смене власти в Венесуэле пока рано, потому что у Национальной ассамблеи нет полномочий отстранять президента. Парламент все равно попытался сделать, как в свое время Верховная Рада Украины относительно Януковича. Но Януковича к тому времени уже несколько дней не было в президентском дворце, а в случае с Мадуро этого не происходит: он остается во дворце, руководит непосредственно деятельностью правительства, проводит реорганизацию правительства. Несколько дней назад он назначил 15 новых министров и исполнительного вице-президента Тарека эль-Айссами, который считается сторонником более жесткой линии, чем его предшественник. Создан «антипереворотный штаб», причем создан еще до решения Национальной ассамблеи, хотя оно было анонсировано. В Национальной ассамблее, в свою очередь, тоже произошла смена руководства, теперь ее возглавил Хулио Борхес, более жесткий по сравнению с предыдущим руководитель, хотя и предыдущий был достаточно твердым античавистом.
Проблема в том, что обе ветви власти в Венесуэле по большому счету не пытаются найти компромисс. За каждой из этих ветвей власти, если исходить из результатов последних выборов, стоит огромное число жителей страны. Если на президентских выборах 2013 г. Мадуро получил 50 с небольшим процентов голосов, а его соперник Энрике Каприлес 49% с небольшим, то на парламентских выборах 2015 г. оппозиция получила уже 56 % (а правящая партия около 40%). В такой ситуации договариваться – это единственный выход из политического кризиса. Но поиска точек соприкосновения не происходит, несмотря на то, что есть большая группа посредников, — бывшие президенты латиноамериканских стран и католическая церковь. Папа римский несколько раз озвучивал свою позицию, призывающую их к поиску взаимоприемлемых решений, выходов из кризисной ситуации. Но пока этого, к сожалению, не происходит, и поэтому ситуация, мягко говоря, достаточно неопределенная и чревата любыми поворотами.
В принципе, оппозиция добивается одной простой вещи - выборов, надеясь, что на этих выборах она сможет одержать победу. Исполнительная власть исходит из того, что нужно дождаться конца срока, назначенного конституционно, и выбирать власть законным путем. Тут проблема заключается в том, что законы-то эти были установлены в свое время, когда оппозиция, как мне представляется, повела себя неправильно. Был такой момент, когда они бойкотировали выборы и референдум и, воспользовавшись своей монополией, еще Уго Чавес изменил несколько важных позиции в конституции и законах Венесуэлы. И последствия этого до сих пор сказываются. Законы, действующие сегодня в Венесуэле, направлены на сохранение монополии на власть. И оппозицию это, вне всякого сомнения, не устраивает.
Причем надо иметь в виду, что обвинения власти в адрес оппозиции, которые часто звучат («фашисты», «правая оппозиция»), не совсем верны, потому что оппозиционный блок (дословно на русский язык его название переводится как «Стол демократического единства») включает разные политические партии. И крайне правые, и правоцентристские, и центристские, и левоцентристские, и даже левые. Ну вот, например, замечательное имя у председателя одной из комиссий Национальной ассамблеи, в недалеком прошлом -- вождя радикального студенческого движения, а ныне лидера партии Новое время, входящей в оппозиционную коалицию — Сталин Гонсалес. Совершенно понятно, что он из семьи абсолютно левонастроенных венесуэльских деятелей. В свое время в Латинской Америке и в Венесуэле модно было называть детей именами и фамилиями вождей большевистской революции. Вспомнить даже знаменитого террориста венесуэльского происхождения по имени Ильич Рамирес Санчес, известного как Карлос Шакал. А братьев его звали Владимир и Ленин.
Поэтому мазать оппозицию одной краской было бы неправильно. Они разные, но всех их объединяет неприятие чавизма и закрепления за ним монополии на власть. Знаете, как это бывает в некоторых странах: оппозиция борется за власть, но по большому счету власти боится, потому что взять на себя ответственность за судьбу страны, тем более в кризисной ситуации - позиция достаточно проигрышная. Экономическая ситуация в Венесуэле очень плоха и тому много причин. Тут сыграли роль и падение цен на нефть, и, конечно, давление, как говорит правительство, со стороны Запада - и США, и Западной Европы. Однако одна из основных причин кризиса - неумение исполнительной власти руководить страной, неспособность организовать власть в интересах широких масс, несмотря на все предыдущие успехи правительства Уго Чавеса в социальной сфере. И совершенно очевидно, что в этих условиях только безумец может хотеть получить эту власть сейчас, потому что ликвидировать этот кризис быстро и просто невозможно. И вот эта борьба амбиций на самом деле ведет в тупик, а тупик в такой ситуации чрезвычайно опасен.
Как заявила после решения Национальной ассамблеи одна из самых радикальных оппозиционеров Мария Корина Мачадо, вариантов немного. Один из них - выборы. Второй - применение Организацией американских государств Демократической хартии, то есть жесткие санкции со стороны стран Латинской Америки, входящих в Организацию американских государств, и США и Канады, как членов организации. Ну и третий вариант: выход граждан на улицу, то есть прелюдия гражданской войны.
Конечно, Венесуэлу не очень удивишь демонстрациями по несколько сотен тысяч человек, причем и с той и с другой стороны, но в такой ситуации жесткой конфронтации это может означать серьезное жесткое силовое столкновение, тем более что правительственный штаб состоит из военных, из бывших военных, и вооруженные силы, во всяком случае в лице их руководителей, говорят, что они верны идеалам боливарианской революции и подчиняются главнокомандующему, то есть президенту Николасу Мадуро.
Другое дело, что существует как бы внешнее единство боливарианских вооруженных сил. Хотя там еще при Чавесе была проведена достаточно серьезная чистка, и некоторые высокопоставленные военные были отправлены в отставку, а некоторые оказались в тюрьме, в том числе и бывшие ближайшие соратники покойного команданте Ча. И выросло новое поколение офицеров, воспитанных в духе боливарианской революции. Но в столь расколотой стране, как я уже говорил, нельзя говорить о том, что вооруженные силы являются монолитом. Нет никаких свидетельств того, что там существуют оппозиционно настроенные офицеры, но они по определению должны быть, потому что процесс противостояния затрагивает все общество и вооруженные силы он обойти не может.
Неловко как-то проводить аналогии со странами разных континентов, но мы только что видели попытку переворота в Турции, и если раньше считалось, что турецкая армия - это монолит, и она способна в принципе поставить правительство на место, если его действия не нравятся, и это получалось, и армия была арбитром в политических конфликтах в Турции, то в этот раз этого не получилось. Оказалось, что армия расколота на сектора, у которых есть свои какие-то несовпадающие интересы.
Поэтому я бы сказал, что ситуация очень непредсказуемая, очень опасная, и если не вмешаются какие-то высшие силы, и если оппозиция и власть не прислушаются к голосу рассудка и к голосам посредников, которые участвуют в попытках свести их за одним столом (вот сейчас, в частности, в Венесуэле находится бывший премьер-министр Испании Хосе Родригес Сапатеро, который пытается посредничать), можно ожидать любых неожиданных поворотов.