Супружеский долг. Тамара Эйдельман о политических семьях от Ярослава Осмомысла до Светланы Тихановской

Что только не говорят и не пишут, пытаясь доказать, что Светлана Тихановская — не политик и вообще никакого влияния не имеет. «Да кто она такая? Домохозяйка! Училка! Она политикой никогда не занималась…» Особенно громогласные филиппики раздавались, когда выяснилось, что Тихановская уехала из Беларуси и даже сделала примирительные заявления — после того, как ее шантажировали, угрожая расправиться с сидящим в тюрьме мужем и с вывезенными за границу, но, как видно, недостаточно хорошо спрятанными детьми.

«И что же это за политик, который так поступает? Раньше думать надо было!» — высокомерно восклицали диванные аналитики. А теперь вообще — она получила возможность поговорить по телефону с мужем и, вот ведь какое дело, просто делает то, что он говорит. Она же просто пешка в большой мужской политической игре.

Мне, честно говоря, кажется, что любой, кто внимательно следит за выступлениями Светланы Тихановской, никогда не назовет ее пешкой. То, как она говорит, что делает, как общается с жителями Беларуси и с международными политиками, показывает, что эта женщина на наших глазах превращается в самостоятельного политика. Да, она советуется со своим мужем. Да, она не пожертвовала своей семьей ради политических целей. А точно ли каждый мужчина-политик готов на такое?

Говорят, что Бухарин в сталинских застенках согласился давать показания на открытом процессе и признался в самых диких и нелепых обвинениях, потому что ему обещали сохранить жизнь жене и ребенку. У кого повернется язык его за это осудить? Сария Лакоба, жена Нестора Лакоба, председателя Совнаркома Абхазии, два года под пытками в сталинских застенках отказывалась признать, что ее муж (к тому времени уже расстрелянный) был главой заговора против Сталина. Не дала она показания и тогда, когда на ее глазах пытали ее сына. Сарией Лакоба можно восхищаться. Можно ужасаться ее судьбе. А можно ли сказать, что так должна поступать каждая женщина? Вряд ли… А любой мужчина? Тоже вряд ли…

История знает много примеров того, как политики и государственные деятели, — и мужчины, и женщины, — стараются не обременять свою жизнь семейными связями, которые могут помешать им идти к цели. Великая английская королева Елизавета I не вышла замуж, несмотря на то, что ее руки добивались многие монархи Европы. В какой-то момент она поняла, что любой брак сделает ее зависимой от мужа, — и надела на палец кольцо, которое, по ее словам, свидетельствовало о ее обручении с Англией. Что ж, тоже возможный вариант.

Знаем мы и множество других примеров, когда семейные отношения оказывались в какой-то мере важнее политических, а жены или мужья влияли на принятие решений их половинкой. Отношения Николая II с женой — тому яркий пример. Александра Федоровна, куда более сильная и волевая, чем муж, с упоением занималась политикой, хоть и была при этом твердо убеждена, что тем самым просто поддерживает своего супруга, помогает ему и выполняет обязанности жены, помощницы и опоры. В результате многие решения, в том числе и трагически неправильные, принимались Николаем потому, что, как он говорил Столыпину: «пусть лучше будет десять Распутиных, чем одна истерика императрицы». К чему все это привело, мы, увы, знаем.

Сколько раз женщин обвиняли в том, что они сбивают с толку своих мужей или возлюбленных, используя свое влияние на них. «Ночная кукушка всех перекукует». Автор «Слова о полку Игореве» обращался к могучему и мудрому князю Ярославу Осмомыслу с такими словами : «Галицкий Осмомысл Ярослав! Высоко сидишь ты на своем златокованом престоле, подпер горы Венгерские своими железными полками, заступив королю путь, затворив Дунаю ворота, меча бремена через облака, суды рядя до Дуная. Грозы твои по землям текут, отворяешь Киеву ворота, стреляешь с отчего золотого престола салтанов за землями». Но когда оказалось, что этот великий государь прогнал законную жену, дочь Юрия Долгорукого, и хочет жить с Настасьей, дочерью простого священника, то бояре вынудили его не только отречься от возлюбленной, но и выдать ее им. Настасью судили как ведьму и сожгли.

Задолго до этой трагедии XII века, в 756 году, китайский император Суань-цзун был вынужден согласиться на то, чтобы его охранники задушили прекрасную Ян-Гуйфэй, считавшуюся одной из самых красивых женщин Китая. Предполагалось, что император слишком сильно любит свою наложницу, а та обеспечила огромную власть своему непопулярному кузену.

А вообще, бывало ли по-другому? Бывало ли так, что семейные отношения не вредили политической жизни? Чтобы супругам или возлюбленным не приходилось жертвовать своими отношениями ради политики и власти? Или же чтобы никому из партнеров не надо было уходить в тень и тайно, к всеобщему раздражению, что-то нашептывать другому?

Что же, скажем честно, таких примеров не так уж много, но тем они удивительнее. Зачем далеко ходить? Екатерина II, при всех ее недостатках, была великой государыней. Ее фавориты получали от нее подарки, чины, земли с тысячами крепостных. Но политический вес приобретал далеко не каждый. Многие красавцы, на которых обращала внимание матушка-императрица, мечтали, что скоро они будут вершить великие дела, назначать и смещать губернаторов и послов, объявлять войну и заключать мир. Потом они с неудовольствием замечали, что Екатерина не допускает их к делам. Но вот возвысился Потемкин — и Екатерина быстро поняла, что перед ней человек, равный ей по уму, масштабу и уровню политического мышления. Мы не знаем, был ли заключен их тайный брак, как считают многие историки, но в данном случае это неважно. Ясно одно — их отношения были, безусловно, отношениями супругов (пусть живших в открытом браке), а еще равноценных партнеров в политической деятельности. Мало с кем Екатерина так считалась, мало к кому так сильно прислушивалась, как к этому вздорному, грубому, склонному к депрессиям и загулам фавориту. Екатерина и Потемкин совместно решали вопросы внешней политики и создания Черноморского флота, строительства новых городов и отношений с Польшей. Конечно, он называл ее «матушкой» и якобы во всем ей подчинялся, но вообще-то это был равноправный союз.

Наверное, для того, чтобы такой союз стал возможным, требуется редкое сочетание условий. Мужчина и женщина должны быть «равновеликими» и осознавать это равенство — что, увы, до сих пор бывает не так уж часто. В обычных семейных парах вспыхивает борьба за первенство — что уж говорить о тех случаях, когда речь идет еще и о влиянии на государственные дела? Партнеры должны быть еще и единомышленниками — тоже не совсем обычная ситуация.

Мужчина и женщина должны быть «равновеликими» и осознавать это равенство

История знает много примеров, когда жены поддерживали своих мужей — просто потому, что это были их мужья, не задумываясь о том, чего они добиваются. До определенного времени это считалось не только правильным, но, пожалуй, единственно правильным вариантом отношений. XIX век, знающий многих ярких, независимых, умных женщин — в том числе и занимавшихся политикой, — все-таки предпочитал видеть женщину супругой короля или министра, принимающей гостей в его резиденции, подругой революционера, идущей на баррикады — скорее, не с ним, а за ним, вдохновляющей его на подвиг. Российские императрицы занимались благотворительностью, королева Виктория исполняла свои обязанности главы государства, а одновременно являла миру скучный образ викторианской жены, а затем унылой вдовы. Редко бывало, чтобы мужчина-политик по-настоящему прислушивался к жене — не в вопросе о том, кого с кем посадить за обедом, а при обсуждении серьезных проблем.

Барак Обама, советующийся по всем важнейшим вопросам со своей волевой и умной женой (которая, кстати, когда-то в молодости была его начальницей) и даже поселивший в Белом доме свою тещу, даже в привыкшей к феминизму Америке вызывал удивление. Жена президента все-таки прежде всего выходит к журналистам за руку с мужем и скрывает за блистательным фасадом семейные неурядицы и трагедии. Достаточно вспомнить блистательное внешне и непростое изнутри семейство Клинтонов.

Казалось бы, раскрепощение женщин в ХХ веке должно было похоронить эту традицию и сделать супругов равными не только в домашней, но и в общественной жизни. Увы, как мы знаем, и дома, и за его пределами такое равенство достигается с трудом. Наверное, неслучайно в конце 80-х произошел настоящий взрыв неприязни к Раисе Максимовне Горбачевой — женщине, не сделавшей ровным счетом ничего плохого, не участвовавшей в кремлевских интригах, и уж явно сильно отличавшейся от неуклюжих и не слишком обаятельных жен предыдущих партийных лидеров. Не исключено, что как раз ее обаяние, симпатичная внешность, хороший вкус, а еще любовь мужа, не скрывавшего, что он советуется с ней не только по домашним вопросам, — вот это странным образом и вызывало раздражение и нелепые слухи. Похоже, что советский народ не был готов к тому, что генсек, оказывается, обсуждает дела со своей женой. «Молчи женщина, твой день Восьмое марта!»

Интервью Юрия Дудя с Алексеем и Юлией Навальными произвело сильнейшее впечатление не только из-за того, как мастерски оно было проведено, какими интересными были ответы обоих супругов, не только из-за жгучей актуальности. Абсолютное равноправие мужа и жены, то, как они поддерживают друг друга, как считаются с мнением друг друга, то, как Юлия Навальная не оказывается в тени у своего харизматичного мужа — и не просто как красивая женщина, а, извините за советскую терминологию, как друг и соратник, — все это настолько необычно, что, конечно, неслучайно вызвало невероятный восторг одних и дикое раздражение других.

В общем, дело наверное не в том, кто в семье занимается кастрюльками и воспитанием детей, — муж или жена. А в том, что политикам, чьи жены или мужья оказываются их равноправными партнерами, безусловно, очень повезло.