Их дело ультраправое. «Альтернатива для Германии» стала еще радикальнее и популярнее, но на февральских выборах ей не победить

Путь в ультраправые

Во втором десятилетии XXI века классическая германская политическая палитра претерпела заметные изменения. Знаменитая формула Франца Йозефа Штрауса о недопустимости парламентской партии правее ХДС/ХСС перестала быть актуальной. Символом разрушения старых табу стало создание партии «Альтернатива для Германии», которая уже в 2013-м, в год своего учредительного съезда, едва не прошла в бундестаг.

В последующие годы тогдашним правопопулистам удалось добиться внушительных успехов и попасть в парламенты всех уровней. Даже убежденный противник АдГ не может отрицать очевидное: эта политическая сила стала заметным явлением в Германии и смогла утвердиться в качестве составной части политического спектра ФРГ.

Многие немцы, воспринимающие «Альтернативу» в ее нынешнем состоянии, возможно, уже забыли, что основными инициаторами проекта были отнюдь не правые радикалы. Учредитель и первый председатель партии Бернд Лукке, профессор экономики Гамбургского университета, действительно предлагал определенную финансово-экономическую альтернативу курсу правительства Ангелы Меркель, схожую с современным трампизмом: национальный эгоизм и жесткий протекционизм вместо общеевропейской солидарности и открытого рынка. Эта концепция отвергалась большинством демократических политиков ФРГ, но она не основывалась на ультраправой идеологии.

Однако влиятельные игроки и политтехнологи АдГ не были рады перспективе мелкой партии «профессоров-бунтарей». Они видели перед собой значительный электорат, который до сих пор не имел своего представительства в большой политике: убежденные противники миграции, мультикультурализма, многообразия, глобализации и европейского единства, сторонники ультраконсервативного мировоззрения.

Для крайне правых Германии выбор был невелик: скрепя сердце продолжать голосовать за консерваторов, ставших при Ангеле Меркель чуть ли не левоцентристами, отдать свой голос незначительным экстремистским партиям вроде НДПГ, не имевшим ни малейших шансов получить парламентские мандаты, либо вовсе игнорировать избирательные процессы. Теперь для них была своя «альтернатива».

Так сошлись три фактора:

• идеологические преференции немалого числа членов АдГ,
• запрос на ультраправую повестку в части общества,
• желание бывших малоизвестных политиков и общественных деятелей выдвинуться в первые ряды германского политического ландшафта.

В целом проект удался. АдГ сделала другие ультраправые силы еще более маргинальными (некоторые из них вынуждены были даже самораспуститься), получила широкое представительство во власти (бундестаг, все 16 ландтагов, Европарламент, а также практически все коммунальные представительства по стране) и стала доминантной, правее ХДС/ХСС.

Германия, еще десятилетие назад считавшаяся уникальным островком демократической стабильности, приобрела парламентскую праворадикальную политическую партию и тем самым сравнялась со многими другими государствами Европы. Ценой этого успеха стали максимально возможный крен вправо (дальше уже не позволяет закон), сопротивление значительной части общества, наблюдение германских спецслужб и постоянная внутрипартийная турбулентность. В АдГ произошло не менее трех внутренних переворотов, в результате которых прежнее руководство свергалось и уходило из партии, а на его место приходили еще бóльшие радикалы.

Экс-руководители «Альтернативы» не сдерживались в оценках своей бывшей политической силы. Так, по словам Йорга Мойтена, сопредседателя партии до 2022 года, «АдГ стала настолько радикальной, что уже в значительной степени не разделяет основополагающие принципы свободы и демократии, а в период пандемии и вовсе приобрела черты секты. За эту партию нельзя голосовать».

«Я смотрю с сожалением на то, во что превратилась партия. Мы хотели другую политику в области евро, а теперь эта партия хочет другую страну», — сетовал Бернд Лукке, основатель и первый председатель АдГ (2013–2015).

Предвыборный ребрендинг?

После распада правящей коалиции и по мере приближения внеочередных парламентских выборов, которые состоятся 23 февраля 2025 года, эксперты не исключают снижения степени радикализма АдГ. В пример приводят и партию итальянского премьера Джорджи Мелони, отказавшейся от классических постфашистских установок, и лидера французского «Национального объединения» Марин Ле Пен, которая старается приобрести имидж национал-консервативного, а не ультраправого политика.

Надежды связываются с нынешней главой «Альтернативы» Алис Вайдель, открытой гомосексуальной женщиной. Ее противопоставляют другому сопредседателю, Тино Хрупалле, известному своей мигрантофобией и пропутинской риторикой. Слова Вайдель о допустимости однополых гражданских партнерств, приглашении в Германию квалифицированных мигрантов и в целом ее поддержку членства ФРГ в Евросоюзе истолковывают как умеренную альтернативу экстремистским партийным кругам и отмечают, что именно Вайдель, а не Хрупалла, была избрана в декабре кандидатом в канцлеры от АдГ.

По-видимому, так считает и часть электората. В середине декабря в опросе о доверии политикам, возглавившим избирательные списки своих партий, Вайдель набрала 21%. Это столько же, сколько получил наиболее вероятный кандидат в канцлеры, лидер консерваторов Фридрих Мерц, и больше, чем рейтинг АдГ в тот же период (18–19%). Действительно ли происходит процесс «очеловечивания» главных ультраправых Германии?

Скандалы не мешают

2024 год был особенно богатым на скандалы, связанные с АдГ. В январе журналисты опубликовали информацию о секретной встрече правых экстремистов, на которой обсуждался проект «ре-миграции» — депортации из Германии лиц иностранного происхождения, которые будут признаны «нежелательными», включая граждан ФРГ. На встрече присутствовали высокопоставленные представители АдГ. Лидер правоэкстремистского крыла партии Бьорн Хëке потребовал от всех жителей Германии с миграционными корнями «исключительной лояльности», а «неопределившимся» пригрозил высылкой из страны.

Перед самыми майскими выборами в Европарламент в центре скандала оказались сразу два лидера списка АдГ: действующий евродепутат Максимилиан Кра и ключевой политик партии в Баварии Петр Быстрон. Кра в одном из интервью откровенно релятивизировал преступления СС во Второй мировой войне, а также стал фигурантом расследования в связи с его тесными контактами с правительственными структурами России и Китая и, возможно, даже получением денежного вознаграждения от спецслужб этих государств. Его помощник был арестован.

Быстрона, на тот момент депутата бундестага, обвинили в коррупции с участием россиян, отмывании денег и в том, что он помог гражданину Польши, арестованному за шпионаж в пользу РФ, проникнуть в здание бундестага. Быстрон был лишен парламентского иммунитета.

Все эти события, и особенно разоблачения перед самыми выборами, казалось бы, должны были повлиять на симпатии «консервативных национал-патриотов», как нередко называют себя избиратели АдГ. Однако этого не произошло. Если перед публикацией информации относительно Кра и Быстрона рейтинг АдГ колебался в диапазоне 15–17%, то следующие опросы показали 14–16%. Результат партии на евровыборах составил 15,9% — второе место по Германии. Значительного уменьшения уровня поддержки АдГ не было отмечено ни в федеральных, ни в земельных опросах.

Четырьмя месяцами позже «Альтернатива» победила на выборах в Тюрингии и пришла к финишу второй в Саксонии и Бранденбурге. Углубленные социологические исследования показали, что в ряде германских регионов и в определенных общественных нишах сложился электоральный костяк АдГ. Это люди, готовые голосовать за партию при любых обстоятельствах, вне зависимости от скандалов и получения порочащей ее информации, которая якобы должна идти вразрез с убеждениями данных избирателей. Они видят в «Альтернативе» своего единственного представителя и поддерживают ее радикализм. Поэтому более умеренная политика АдГ не нужна ни партийным активистам, ни ее электорату.

Радикальная программа — 2025

Партийные идеологи понимают это и на внеочередных выборах-2025 предлагают избирателям, возможно, самые радикальные тезисы с момента возникновения АдГ. Полный текст предвыборной программы пока не опубликован, но из официального чернового варианта можно узнать, что партия выступает за выход Германии из Евросоюза, возврат к немецкой марке, возобновление поставок российского газа в полном объеме, отмену санкций против России и предварительное тюремное заключение для соискателей убежища в ФРГ непосредственно на границе.

Также «Альтернатива» отказывается осуждать агрессивную войну РФ против Украины и допускает прерывание беременности лишь в исключительных случаях. Эти предложения не соответствуют ожидавшемуся «позитивному ребрендингу» партии и символизируют ужесточение даже прежних позиций. Они заметно более радикальны, чем аналогичные документы ряда других правых партий Европы.

Алис Вайдель, несмотря на приписываемую ей умеренность и попытки понравиться всем, не отстает от генеральной линии своей партии. На митинге АдГ в Магдебурге, городе, где в декабре был совершен теракт, унесший жизни пяти посетителей рождественской ярмарки, она привычно возложила вину на «исламистов», хотя террорист являлся убежденным исламофобом, причем установившим контакты с АдГ.

Вайдель не сопротивляется и откровенно гомофобному курсу партии, которая не только «противостоит» мифической «политике в пользу ЛГБТ», но и высмеивает транслюдей, заявляя, что теперь якобы возможно «раз в год выбирать свой пол». Нынешние пункты предварительной программы АдГ, такие как выход Германии из ЕС и отказ от евро, противоречащие позиции Вайдель, доктора экономики, она также не подвергла критике. Более того, став кандидатом в канцлеры, Вайдель заявила о готовности нести эти тезисы избирателям.

Показательны взаимоотношения Вайдель и Бьорна Хëке. Если в 2017 году нынешний лидер АдГ открыто заявляла о готовности исключить тюрингского экстремиста из партии, то уже в 2020-м она выступила против тогдашнего сопредседателя «Альтернативы» Йорга Мойтена, который намеревался запретить правоэкстремистскую внутрипартийную группу «Крыло», возглавляемую Хëке. На заседании федерального правления Вайдель голосовала против роспуска группы.

Весь 2024 год АдГ занимала вторую строчку в общенациональных рейтингах. Сейчас ее популярность составляет 17–19%. У ближайшего конкурента, социал-демократов (СДПГ), — 16–17%. В восточногерманских землях у партии традиционно более высокий уровень поддержки, доходящий до 30%, но, вопреки стереотипам, в ряде западных регионов страны он приближается к среднегерманскому — например, в крупных и экономически успешных Баварии, Баден-Вюртемберге (по 16%) и Гессене (17%).

В середине января 2025 года АдГ планирует провести федеральный съезд и утвердить свою предвыборную программу. Она вряд ли будет умереннее, чем основные тезисы, уже представленные общественности. Во-первых, дальнейшая радикализация отвечает целям и задачам стратегов партии. Они понимают, что стабильный электорат у АдГ уже есть и он готов поддерживать партию, даже если какой-то отдельный пункт программы покажется ему выходящим за рамки. Жесткий радикализм должен помочь получить голоса из другого электорального «резервуара» — тех, кто игнорирует выборы и до сих пор считал даже АдГ частью истеблишмента, не способной к кардинальным националистическим переменам.

Во-вторых, экстремисты занимают в партии прочные позиции и крайне влиятельны. Хëке продолжает играть ключевую роль, он и его доверенные лица контролируют многие процессы на местах. Также Хëке имеет репутацию успешного политика, ведь именно под его руководством тюрингская АдГ заняла первое место на земельных выборах в сентябре. Достаточно сказать, что перед своим выдвижением в лидеры списка АдГ Вайдель посетила столицу Тюрингии Эрфурт и выступила с Хëке на совместном митинге. Без демонстративной поддержки главного экстремиста партии ее шансы на лидерство были бы ниже.

Что дальше

Группа депутатов бундестага во главе с парламентарием от ХДС Марко Вандервицем собиралась инициировать проверку возможности запретить АдГ по причине ее несоответствия конституционно-демократическим основам ФРГ. Впрочем, эксперты сходятся во мнении, что доказательств для запрета АдГ в Конституционном суде пока явно недостаточно и партия сможет принять участие в февральских выборах.

С большой долей вероятности АдГ удастся значительно расширить свое присутствие в бундестаге. Если бы нынешний максимальный рейтинг АдГ в опросах стал результатом волеизъявления граждан, она получила бы 137 мандатов, то есть более чем в полтора раза больше, чем по итогам выборов 2021 года (83). Даже с учетом возможного снижения рейтинга партии, что неоднократно наблюдалось в прежние годы, и ставшего уже традицией выхода части депутатов из фракции в течение каденции (после 2021 года фракцию покинули семь политиков, в предыдущем созыве — восемь) АдГ будет влиятельной политической силой и в будущем составе парламента.

Вместе с тем ей уготована судьба оппозиции. Все партии, имеющие гарантированные или теоретические шансы пройти в парламент (ХДС, ХСС, СДПГ, партия «зеленых», либералы СвДП, «Левые» и «Блок Сары Вагенкнехт»), уже публично отказались от формирования совместного правительства с правыми радикалами. Политическая изоляция АдГ продолжится. Ни одна из крупных германских партий не пойдет на союз с ультраправыми — как по идеологическим соображениям, так и в соответствии с политической целесообразностью: сотрудничество с АдГ стоило бы значительного оттока голосов даже партии Вагенкнехт, не говоря уже о традиционных тяжеловесах германской политики.

Таким образом, АдГ не сможет ни прийти к власти, ни окончательно встроиться в политический ландшафт ФРГ, перестав быть парией, как это уже произошло с их единомышленниками в ряде европейских государств. Однако нельзя гарантировать, что какие-либо внутрипартийные течения в демократических партиях не будут искать спонтанной кооперации с радикалами в будущем, особенно если по итогам выборов-2025 в бундестаге не будет сформировано стабильное большинство.