Школьник в Улан-Удэ, бросивший в класс самодельный коктейль Молотова и пытавшийся топором зарубить детей, пермские мальчики, напавшие с ножами, московский десятиклассник, застреливший учителя из папиного ружья, псковские Бонни и Клайд, атаковавшие полицию, а потом себя - все эти страшные примеры демонстративного массового насилия приводят, увы, не к попыткам разобраться в реальных причинах этих преступлений, а к новым виткам “моральной паники”.
Моральная паника - это не просто ощущение угрозы, но обязательно - ощущение коллективное. Она начинается тогда, когда я, ты, мы точно знаем, откуда исходит опасность, и кто виноват в том, что “наши дети” (или здоровье, или основные моральные ценности) “в опасности”. Другими словами, в обществе появляется консенсус по поводу угрозы. И тогда мы объединяемся для борьбы с источником этой опасности. Такое коллективное озарение, с одной стороны, тревогу усиливает: завтра это может повториться. А с другой, тревогу успокаивает, потому что неизвестный ранее источник опасности становится явным и понятным для всех, а следовательно, дает возможность действовать, что, в свою очередь, создает иллюзию того, что ситуация под контролем.
Почему такая борьба с опасностью тоже опасна?
В каждой социальной группе существует свой враг и свои “рефлексы интерпретации” - где-то во всех бедах привыкли винить представителей этнических меньшинств, где-то - спецслужбы недружественных стран, а где-то - представителей политической оппозиции. Так, директор телеканала Russia Today сразу отметила, что один из пермских школьников был сторонником Навального: когда его [школьника, участвовавшего в нападении] спросили, почему он поддерживает Навального, Лев отвечал в комментариях, что ему все равно, кто развалит страну, поскольку Россия - это страна рабов. В этой ремарке многие пользователи увидели недвусмысленный намек на источник пермской трагедии. В последние время большое подозрение у россиян вызывают соцсети, в которых подростков будто бы вовлекают в такие опасные игры как “Беги или умри” или “Синий кит”. Самые популярные “интерпретации” (совпадающие у разных групп) позволяют выработать моральный консенсус в обществе. Конечно, такая угроза меняется со временем. В 90-е годы причиной агрессивного поведения подростков называли компьютерные игры, в том числе любимую многими стрелялку “Doom”. В 60-е годы - книги о войне и вообще послевоенные травмы.
Cегодняшние события в школе в Улан-Удэ ускорили процесс выработки консенсуса. Чиновники и полиция утверждают, что корень зла - соцсети, в которых школьники будто бы учатся агрессивному поведению. Почему? Потому что для них соцсети - привычный враг. Елена Мизулина, давний борец с “группами смерти”, назвала причиной нападения на школьников некие “группы в соцсетях”. Журналисты “Новой газеты”, известной своими расследованиями о якобы существующей с XIX века масштабной молодежной организации АУЕ (“Арестантский уклад един”), конечно, называют причиной именно АУЕ и в качестве подтверждения приводят мнения родителей о засилье этой “организации”. Правозащитники из Улан-Удэ говорят, естественно, о том, что вокруг школ полно заключенных, недавно освобожденных из тюрем, и именно они подготовили подростков к нападению.
Самые обычные пользователи социальных сетей также занимаются идентификацией угрозы, столь необходимой для выработки морального консенсуса. Одни видят причину в недостатке контроля и солидаризируются с мнением чиновников-охранителей: Необходимо провести тотальную проверку российского сегмента интернета - поисковики и соцсети - на наличие групп и сайтов, призывающих к насилию в подростковой среде и делать такие проверки в постоянном режиме! Появляются предположения о существовании организованной “преступной сети” из школьников. Через несколько часов после новости о трагедии в Улан-Удэ в питерской локальной группе «Вконтакте» рассказывают о событиях в Перми, Челябинске и Улан-Удэ, а также сообщают: “...кроме того, остановлены охраной школьники в Москве, которые попытались пронести ножи и бензин. По непроверенным данным, среди школьников организована преступная сеть. Просьба всем быть бдительными и не мешать органам правопорядка и внутришкольным службам контролировать и выявлять негативные явления (опрос, анкеты и т.д.). Наши дети могут быть в опасности."
Другие видят причину школьных трагедий в агрессивности госпропаганды и в ответ на предложения закрыть соцсети и вообще усилить контроль пишут: Вы лучше закройте ваши сраные политшоу на всех каналах,которые воспитывают ненависть, агрессивность, в том числе и у молодежи.
Опасность моральной паники в том и заключается, что общество перестает разделять причину подлинную и воображаемую. Часто те социальные группы или явления, которые “назначаются” на роль источников всех бед, вовсе ими не являются. Массовые убийцы в школах нападают не потому, что их зомбировали видео и мемы в социальных сетях, а потому что они мстят обществу и хотят причинить боль его членам - ровно так, как общество (по их мнению, конечно) причинило боль им. Они считают себя жертвой, и агрессия для них - это лишь ответ на агрессию.
Вопрос в том, что вызывает агрессию (насилие в семье, в школе, возможные личностные нарушения). Посещение сайтов, просмотр фильмов или чтение книг “по теме” - все это может стать только триггером реального насилия или подсказать конкретный сценарий, но не может быть его причиной. Эрик Харрис, собираясь совершить нападение на школу “Колумбайн”, целенаправленно читал о массовых убийствах, но не эти тексты заставили его совершить убийство. Причина убийства людей - всегда люди, реальное насилие или психотические расстройства (часто на почве реальной агрессии, с которой сталкивался больной в своей жизни).
Кроме того, ведь мотивы для нападения школьников в Улан-Удэ, в Москве, Перми или Челябинске могут быть абсолютно не совпадающими. Однако “моральная паника” ищет и находит единую причину для событий, схожих только внешне, приводит к тому, что к информации, поступающей с места, отношение предельно некритичное. Главное, чтобы она соответствовала привычному представлению об источнике опасности. Одна из мам, дети которых учатся в улан-удинской школе, высказалась по поводу АУЕ - и журналисты, обеспокоенные всесилием страшной “организации”, немедленно транслировали это мнение в качестве доказательства своих страхов. Говорят, школьники сидели в социальных сетях - значит, их “зомбировали группы смерти”. А ведь на самом деле все эти утверждения нуждаются в тщательной проверке. Ведь те, кто их транслировал, тоже участвовал в предыдущих моральных паниках, продвигающих свои “причины”.
Почему борьба с воображаемой причиной трагедии важнее, чем поиск истинной? Потому что поиск истины всегда и во все времена - очень затратное дело, а результат может оказаться не слишком приятным. Настоящая профилактика таких преступлений требует серьезной социальной работы (начиная с самых простых шагов вроде увеличения количества бесплатных психологов на душу школьного населения) и публичного признания того факта, что общество серьезно больно. Но вместо этого наше общество подменяет подлинное исследование причины своим объяснением, сформированным под влиянием моральной паники.
Александра Архипова, антрополог, РАНХИГС
при участии Анны Кирзюк, антрополога, РАНХИГС