Тараканьи бега. Андрей Санников о том, почему Лукашенко паникует из-за ультиматума Тихановской

Главное в истории с ультиматумом — впервые, на мой взгляд, произошло сближение победившего на выборах кандидата с народом. До этого момента именно протестующий народ Беларуси определял развитие событий, не обращая внимания на тех, кто пытался говорить от его имени. А говорить пытались многие, предлагая невразумительную повестку дня, выдвигая безумные инициативы, типа референдумов или партийного строительства. Все эти потуги только раздражали протестующих. Ультиматум же стал признаком того, что протестующих слышно.

Самым важным в ультиматуме стало требование отставки Лукашенко. До сих пор из оппозиционных кругов, включая окружение Тихановской, звучали различные предложения, иногда взаимоисключающие. Некоторые воспринимались как попытка сбить, заболтать протесты. Такими были попытки предложить «диалог» с Лукашенко. А ультиматум люди на улицах и площадях Беларуси приняли как действительно свой, народный. Ведь с первого дня протестов главным лозунгом был «Уходи!»

Примечательно еще и то, что ультиматум появился после похода Лукашенко в СИЗО КГБ, где 10 октября ему организовали встречу с его заложниками, включая двух реальных и самых популярных кандидатов в президенты, которых он не допустил до выборов и бросил за решетку: Сергеем Тихановским и Виктором Бабарико. Диктатор попытался цинично выдать принудительный привод незаконно задержанных в комнату для допросов за переговоры о «конституционной реформе». Но этот обман был очевиден. Более того, этим своим спектаклем Лукашенко вновь продемонстрировал лживый и подлый характер своего режима.

Ультиматум стал правильным и эффективным ответом на все выходки диктатора и повысил степень неприятия всей лукашенковской группировки. Кто бы что ни говорил, ультиматум серьезно испугал Лукашенко. Об этом свидетельствует его реакция: истеричная, злобная и привычно неадекватная. Прошедший после ультиматума по всей Беларуси «партизанский марш» только усилил его страх. Людей было много, больше, чем в предыдущее воскресенье, особенно если учесть все города Беларуси. В Минске, выбрав новый маршрут, участники марша смогли оставить в дураках строителей различных заграждений и кордонов.

Диктатор засуетился, на его телевидении стали появляться разнообразные люди в мундирах, открыто угрожая применением огнестрельного оружия против мирных граждан. Активные участники преступлений режима публично на камеру обещали, что будут стрелять в безоружных людей. Им, конечно же, невдомек, что тем самым Лукашенко фактически заставляет их давать на камеру признательные показания. Ему уже недостаточно просто лояльности и преданности, ему нужны сообщники. Логика уголовника со стажем.

Параллельно диктатор запустил процесс имитации совместной с оппозицией работы над поправками в конституцию. Для этого он использовал завербованного агента Юрия Воскресенского, которого после той встречи в СИЗО выпустили из тюрьмы КГБ для «разъяснительной работы с населением». И это тоже был ответ на ультиматум, поскольку первоначально Воскресенскому отводилась роль правдоруба, который должен был вскрыть всю правду об оппозиции. Даже записали несколько роликов с его участием, причем в эстетике сельского клуба – все как любит диктатор, он приучен только к ней и требует от своего пропагандистского аппарата строго придерживаться ее канонов.

Отпущенный агент попытался назвать себя представителем группы разработчиков конституции, которые сидят по тюрьмам, но могут быть освобождены, если согласятся принять участие в этом спектакле. Через адвокатов политзаключенные сообщили на волю, что никому никаких полномочий они не передавали. Тогда КГБ сделал следующий ход: выпустил еще пару человек под домашний арест и намекнул, что дальнейшие освобождения зависят от ходатайства того самого отпущенного агента. Не сработало и это.

А протесты тем временем никак не сворачивались. Более того стали регулярными марши пенсионеров и людей с инвалидностью, которых за их мужество стали называть «людьми с неограниченными возможностями». Но и на это Лукашенко ответил все в том же, знакомом до зубовного скрежета советском стиле: устроил во время марша пенсионеров шествие отставных военных и сотрудников различных внутренних органов.

Однако запугивание, шантаж, вербовка, призывы «дать отпор проискам Запада» уже никто в Беларуси не воспринимает всерьез, даже сторонники диктатора. Сам же Лукашенко больше всего напуган тем, что, несмотря на брутальный разгон первых демонстраций и даже убийства демонстрантов, несмотря на пытки и издевательства над арестованными в тюрьмах, несмотря на попытку повторить самый жесткий сценарий 18 октября во время «партизанского марша», решимости у белорусов не убавилось.

Чем ближе срок истечения ультиматума, тем лихорадочнее Лукашенко ищет способы противодействия ему. Тем сложнее его пиарщикам и пропагандистам становится скрывать его неадекватность, выдавать испуг за уверенность, а истерику за эмоциональный подъем.

Похоже, что очередной серьезный срыв у диктатора случился 21 октября во время «совещания по актуальным вопросам», как назвали совет приближенных по вопросу об ультиматуме. Приближенных набралось немного, человек двадцать отовсюду, изо всех официальных органов, всех силовых ведомств, судов, «палатки представителей», областей, городов, администрации и органов пропаганды. Из этих двух десятков только несколько чиновников пожирали хозяина взглядом, демонстрируя беззаветную преданность. Остальные привычно черкали в блокнотиках, не поднимая глаз.

Необычность совещания была в том, что о нем не было никакой информации. Обычно во время таких совещаний информационная лента государственного информационного агентства БЕЛТА переполнена цитатами, которые выдаются почти в режиме реального времени. Поток сознания словоохотливого диктатора выплескивается во все медиа. А в этот раз – никакой информации, хотя часть заявленной повестки была вполне миролюбивой. И даже ни слова по вопросу об излюбленном приеме Лукашенко, когда он, чтобы запугать своих подчиненных, рисует им перспективы своего вечного правления. На этом совещании он с самого начала сообщил, что готовит свое всебелорусское собрание на декабрь, а также думает о планах на следующую пятилетку. Но даже об этом ­– тишина.

Потом появились утечки информации, из которых следовало, что Лукашенко от всех требовал невозможного: справиться с протестами, наполнить бюджет, повысить зарплаты, выбить из России низкие цены на все и не платить долги никому. За достоверность утечек ручаться не приходится, но все это похоже на правду. А еще похоже на то, что у Лукашенко случился очередной срыв, от которого онемели даже государственные СМИ.

Видимо, срочный, за три дня до окончания ультиматума Тихановской, визит в Минск главы внешней разведки России Сергея Нарышкина связан с тем, что происходило за закрытыми дверями на «совещании по актуальным вопросам». Ведь белорусской прессе приближенные Лукашенко побаиваются сливать информацию, а в Кремль утечки идут моментально и во всех деталях. Москву, и без того сильно обеспокоенную последствиями белорусских протестов для России, похоже, весьма встревожила неадекватность Лукашенко.

Нарышкина отправили в Минск как единомышленника Лукашенко по борьбе с «происками проклятого Запада», чтобы не вызывать подозрений. Но на самом деле, этот приезд был похож на визит врача-диагноста: посмотрел, насколько вменяем клиент, не сорвет ли у него крышу окончательно. Поэтому стоит ожидать, что уже в самое ближайшее время состояние Лукашенко серьезно обсудят в Кремле и вынесут ему приговор.

Всю эту новую динамику происходящему в Беларуси придал именно народный ультиматум. Он сделал более осмысленным и активным мирное наступление на режим. Диктатура продолжает цепляться за незаконную власть способами, которые находятся за рамками закона, что обязательно вызовет более жесткую реакцию Запада. Похоже, что марш в ближайшее воскресенье будет столь же многочисленным, как и в предыдущее, а в понедельник начнется забастовка, которая может стать национальной.

Нежелание Лукашенко даже думать об отставке оставляет ему все меньше пространства для маневра. Ультиматум добавил ресурсов протестам и поставил во главу угла вопрос об отставке диктатора, после которой можно будет разговаривать с номенклатурой о переходном периоде, коалиционном правительстве и новых выборах.