Общество
The Insider уже писал об ужасающем положении женщин, оказавшихся в рабстве у «Исламского государства». Поразительно, но совсем рядом, в непосредственной близости от линии фронта, существует общество, построенное на полном гендерном равноправии, позавидовать которому могли бы не только американцы (особенно после прихода Дональда Трампа), но и многие европейские страны. Курды (те самые, что уже давно стали главной боевой силой, сражающейся с ИГ) – это бедный народ, лишенный своего государства и притесняемый соседними странами, но все это не мешает им строить общество на принципах равноправия и самоуправления. Нина Гадаева и Дмитрий Петров отправились на одну из управляемых курдами территорий неподалеку от линии фронта и узнали, как им удается в этих сложных условиях строить свою маленькую социальную утопию.
«Жин, жиян, азади!» (Женщина, жизнь, свобода!) - донёсся с телеэкрана популярный лозунг курдских демонстрантов. Мы сидели за длинным обеденным столом во дворе гостевого дома, ставшего для нас жилищем на две с половиной недели, что мы провели в Махмуре. Телевизор выключали здесь только на ночь. Махмур — большой лагерь беженцев в Автономном регионе Курдистан (Северный Ирак). Здесь живут 12 тысяч турецких курдов, покинувших родные места еще в 90-е годы, когда вооружённый конфликт между турецким правительством и Рабочей партией Курдистана (РПК) в юго-восточной Анатолии достиг апогея. За 18 лет существования лагерь превратился в полноценный посёлок со своими общественными и экономическими структурами. Сейчас, особенно после ожесточенных боев в соседнем Мосуле (что в 100 км севернее), в Махмуре много беженцев, спасающихся от «Исламского государства».
Иногда Махмур называют «лагерем РПК». Центральная власть Эрбиля (столицы Иракского Курдистана) его не контролирует. Все въезды и подходы к посёлку охраняют партизаны Рабочей партии и местного ополчения. А за оборонительным контуром жители, вдохновлённые идеей лидера РПК Абдуллы Оджалана о «демократической автономии», создали сложную систему самоуправления.
Махмур разделён на пять районов, в каждом из которых избирают свой меджлис (совет). Вопросы, требующие общей координации, решает общий Меджлис Махмура. Исполнительные функции выполняют комитеты самого разного профиля: образовательный, молодёжный, медицинский, по делам пожилых людей и так далее — всего около двух десятков.
Идеология Рабочей партии Курдистана и сформировавшегося вокруг неё массового движения отводит важнейшую роль борьбе за гендерное равноправие. Для Ближнего Востока такой пункт политической программы сколь актуален, столь и непривычен.
Глава «Женской академии» Махмура Зилан сказала нам: «Абдулла Оджалан лучше всех понял нужды женщин, иначе мы никогда бы его не поддержали. Он преодолел в себе патриархальное начало». Действительно, РПК преуспела в завоевании симпатий женской половины курдского общества — у организации сотни тысяч сторонниц, а в её вооружённом крыле — многочисленные женские партизанские отряды.
В Махмуре в каждом совете минимум 40% мест должны занимать женщины
Абдулла Оджалан и его последователи настаивают, что женщина должна участвовать в политической организации и в общественной жизни как минимум наравне с мужчиной, а то и выдвинуться на первый план ввиду присущей ей «созидательной и эгалитарной логике». «Мужская логика доминирования неспособна конструктивно решить общественные проблемы», - поясняет нам Рожда из махмурского комитета образования. Поэтому в Махмуре в каждом совете минимум 40% мест должны занимать женщины. Кроме общих заседаний они проводят свои отдельные и имеют право вето по всем вопросам, затрагивающим женские интересы.
В большинстве комитетов Махмура женщины также составляют примерно половину участников. Исключением стал лишь чисто мужской комитет автовладельцев. В отдельном комитете, ведающем правосудием, из 11 участников — пятеро женщин. В каждом органе самоуправления избирают двух сопредседателей — мужчину и женщину. Кроме того, в лагере есть отдельные женские силы поддержания правопорядка - «Женские Асайш».
Женский меджлис
Действует в Махмуре и отдельный женский меджлис. Он носит имя Иштар — богини древнего пантеона Междуречья. Конечно, в Махмуре Иштар не поклоняются. Как нам объяснили, богиня — символ женской энергии, дающей жизнь и защищающей её.
Членами совета считаются все женщины лагеря. Для управления текущими делами избирают координацию из девяти человек, те, в свою очередь, направляют троих делегатов в общий Меджлис Махмура.
Однажды утром, сразу после раннего завтрака, две женщины забрали нас из гостевого дома, и мы отправились осмотреть офис «Иштар». Молодая девушка, Бериван, закончила социологический факультет университета в Эрбиле, но после университета три месяца провела в горах на стыке территорий Ирака и Турции — на базах Рабочей партии Курдистана. Там Бериван получила иное — идеологическое — образование. По пути в офис она расспрашивала нас, как дела в России.
Здание «Иштар» снаружи напоминало бетонную коробку, как и почти все общественные учреждения Махмура. Оно построено на деньги одного из курдских бизнесменов. Внутри же Совет оказался очень уютным — в светлых и прохладных комнатах висели картины и стояли цветы. Неизменно работал телевизор.
К нашей компании присоединилась Мизгин — ещё одна участница «Иштар». В беседе за чашкой чая Мизгин рассказала, как двумя днями ранее представители совета помогли женщине, с которой решил развестись муж. В их семье несколько детей, и развод сулил проблемы и им, и матери. Женщины из «Иштар» сумели убедить мужа не спешить. Оба супруга будут посещать специальные курсы при женском совете, которые должны помочь им преодолеть конфликт без развода. Такая работа напомнила нам западные и российские центры помощи семьям в кризисных ситуациях. Хотя нам, конечно, сложно судить, к каким именно средствам убеждения апеллируют активистки.
Как нам сообщили в Совете, «Иштар» борется с домашним насилием и оказывает женщинам помощь при любых проблемах: с супругом, с детьми или с соседями. Отдельная задача — недопущение многожёнства, которое в Махмуре запрещено, но имеет глубокие корни в ближневосточной социальной культуре.
Женщины на работе
Мы спросили, как может многодетная мать (семьи здесь обычно большие) принимать активное участие в общественной жизни, если всё её время занято семейными заботами? Мизгин ответила, что «Иштар» старается организовать для многодетных матерей досуг поближе к дому. «Но, - сетовала активистка, - денег на поддержку малоимущих женщин — катастрофически мало. И у нас нет возможности создать много женских предприятий, чтобы улучшить их положение».Впрочем, два женских предприятия всё же было открыто: кафетерий и швейная мастерская. Им помогли совет «Иштар» и ещё одна местная женская структура — Фонд женщин Махмура. Оба функционируют на кооперативных началах согласно концепции «демократической автономии». Работницы делят скромную выручку поровну, а производственные планы строят сообща.
«В кооперативе нас трое. Часть прибыли идёт в «Иштар», часть на развитие кафе, остальное — делим поровну. Сейчас здесь почти никого нет, но наше кафе популярно в Махмуре — больше всего людей у нас бывает по вечерам или в дни фестивалей. Мы планируем открыть второй кооперативный кафетерий в Эрбиле, но из-за кризиса и политических сложностей это пока только мечты...»
В швейном кооперативе работниц шестеро. Он действует на тех же принципах, что и кафе. Ткань покупают в Эрбиле, а готовую продукцию реализуют в лагере. С нами беседовала работница кооператива Эриф, другие женщины тоже отставили стулья от своих швейных машинок и собрались послушать. В какой-то момент Эриф овладели эмоции: «Ни ООН, ни Турция, ни региональное правительство — не хотят, чтобы мы здесь были. Мы держимся только благодаря нашему созидательному труду. Махмур — это символ сопротивления и мечта! Пример того, как всё могло бы быть организовано в том Курдистане, который мы хотим построить». Над кооперативом шефство держит Фонд женщин Махмура.
В швейном кооперативе мы вновь повстречали сердитую Шеристан. «К нам многие приезжают — много спрашивают, много говорят, много обещают — а потом ничего не делают. Мы надеемся, вы не из таких, и расскажете там у себя, как у нас всё устроено», - с укором сказала нам пожилая активистка.
Фонд женщин Махмура мы смогли посетить лишь накануне отъезда. Небольшой домик, где он расположился, утопает в зелени сада. В саду каждое деревце и цветок выращены на бесплодной прежде земле пустыни... В Махмуре все рассказывали нам, что раньше здесь только ползали змеи и скорпионы, теперь лагерь похож на зелёный остров, где растут сосны и роскошные олеандры. Есть в саду Фонда и детская площадка.
Основная задача организации — курирование детских садов и подготовка воспитательниц. Для воспитательниц Фонд разработал собственную программу обучения. Другая задача Фонда — обучение неграмотных женщин, так как правительство Турецкой республики не позаботилось о том, чтобы дать начальное образование всем жителям своих юго-восточных районов хотя бы к концу ХХ века. «Очень не хватает средств: нужно построить ещё один детский сад, чтобы группы не были так переполнены, и у воспитателей была возможность уделять каждому ребёнку больше внимания. Ещё нужны методические развивающие материалы. Нам нужны не деньги как таковые, а возможность дать образование женщинам и детям», - подытожила свой рассказ Бихар — член координационного совета Фонда.
«Женское знание»
Есть а Махмуре и женское образовательное учреждение другого плана - «Академия имени мученицы Жиян». Здесь упор сделан на идеологическое и политическое образование. Академия названа в честь видной активистки движения РПК, погибшей в 1995 году от рук солдат регионального правительства Курдистана.
В программе три основных предмета — курдский язык, социология и «жинеоложи». Jineolojî можно перевести с курдского как «женское знание». Эта «наука» как особая идейная парадигма возникла внутри курдского движения. В рамках курса женского знания изучают «женскую историю», самооборону и философские основы гендерного равноправия. Эти последние, конечно, далеко не бесспорны.
«Женщины дают жизнь, и их менталитет конструктивнее мужского. Старый мужской менталитет необходимо преодолеть», - заявляет глава Академии и учитель женского знания Зилан за ужином во дворике учебного корпуса. Мы спорим добродушно и скорее в шутку. Зилан улыбается, но всё же очень серьёзна и настойчива. Она словно источает строгость, силу и авторитет. Зато стол она накрывала проворнее своих помощниц — преподавательниц академии: начальственная заносчивость считается в этом обществе большим пороком.
Женщины-воины
Мы провожали Хевидар, партизанку, с которой просто невозможно было не подружиться. Хевидар - женщина-воин. В Махмур она пришла пешком из горных районов. Шла месяц — окольными путями в ночное время, преодолевая приступы астмы. Красивая, смелая, искренне заботившаяся обо всех, кто оказывается рядом. Её имя по-курдски значит Надежда. Мы находили общий язык, даже когда нам изменяло наше скудное знание курдского. Но Хевидар была рада нас покинуть — ей было скучно коротать дни в гостевом доме, она рвалась назад к своей воинской жизни.
В Махмуре мужчины и женщины здороваются за руку и наравне участвуют в управлении поселением и его обороне. И всё же активистки признают, что неравенство мужчин и женщин ещё не изжито до конца. В частности, остаётся проблема домашнего насилия. И в тех общественных домах, где мы бывали, мы не видели, например, поваров-мужчин (лишь однажды, когда нашей знакомой пару дней не было, её работу взял на себя старый партийный кадр Ренас — добродушный хранитель гостевого дома, хромающий на одну ногу после войны). Однако те шаги в направлении женской эмансипации, что уже сделаны, не могут не впечатлять, даже без всякой «скидки» на Ближний Восток. С кем бы мы ни встречались в Махмуре, какого бы возраста ни были эти девушки и женщины, в нашей памяти остался образ людей, обладающих невероятной внутренней силой и свободой.