«Стреляли наши, без предупреждения». Революция в Алматы глазами очевидцев

Анель (имя изменено)

4 января мы вышли на улицы. Пытались примкнуть к протестующим в знак солидарности с жанаозенцами, но везде, куда доезжали, стояла полиция и разгоняла со словами «проводятся учения». Мы поехали на Алматы Арену. Там было очень много людей, ни одного протестующего с дубинкой или каким-то оружием в руках я не видела. Мы пели гимн. Просто стояли. Полицейские патрульные были только на дорогах.

Придя домой, я узнала о выстрелах на площади у акимата и применении слезоточивого газа. На следующий день я не могла сидеть в информационном вакууме и решила выйти на площадь, чтобы своими глазами увидеть происходящее. В этот день ни одного полицейского, собровца или военного на площади не было.

Было очень много людей с арматурой, дубинками, ружьями, камнями и так далее. Выглядело все это жутко. Посередине горела машина. Подъезжали микроавтобусы, полные людей. Они останавливались, и люди лезли на крышу с флагами Казахстана. У них были рупоры. Затем толпа расходилась по улице Фурманова. Слышны были взрывы, постоянные выстрелы.

Бекдаир Нағашыбек

К спонтанному маршу протестующих 4 января начали стягиваться полицейские, они догнали его с конца и создали живую цепь, чтобы никто не мог повернуть назад. В начале улицы полицейские тоже стали цепью и остановили колонну. Резко остановились несколько автобусов с бойцами СОБРа и автозаки.

Задержали всех мужчин, которые не убежали при виде полицейских, включая меня. Задерживали жестко. Вытаскивали из цепи и валили на землю. Я спокойно дошел с сотрудником до автозака, куда нас с подругой и другом загрузили. Всего в машине было 18 человек. С места задержания уехали три полных автозака.

Первый пункт, куда нас доставили, - отдел полиции Алмалинского района (рядом с озером Сайран) но там полицейские сказали коллегам: «УП полон, везите в другое место». Потом нас отвезли в УП Ауезовского района. Сотрудник, который нас принимал, удивился: «Сказали же - только мужчин задерживать». Нас стали снимать на камеру, у всех отобрали сотовые телефоны. Распределили по кабинетам следователей, начали допрашивать.

У всех был статус свидетелей с правом на защиту по 405-й статье. У многих после допроса снимали отпечатки пальцев, но я отказался от этой процедуры. Также я настаивал, чтобы предоставили адвоката и дали позвонить родителям. Но мне отказали.

У всех задержанных проверяли мобильные телефоны и искали видеозаписи. После допросов нас всех поместили в одну комнату. Кроме нас троих там было еще шестеро задержанных. Все молодые люди от 20 до 30 лет. Многие вышли на митинг впервые, говорили, что вышли поддержать жанаозенцев и всех митингующих.

Нас не хотели отпускать и оформлять, хоть и прошло несколько часов с момента задержания. В какой-то момент полицейские резко зашевелились и начали вооружаться, выключили свет. Мы поняли, что митинги все еще продолжаются. Меня выпустили уже после полуночи, остальных тоже по одному.

Даник Молдабеков

В ночь с 4 на 5 января тысячи людей шли на центральную площадь Алматы. У них не было оружия, только лозунги. В окнах домов вдоль проспекта Момышулы сверкали вспышки смартфонов. Протестующие звали жителей домов присоединиться к маршу. «Шал, кет!» («Старик, убирайся!»), «Оян Казак» («Пробудись, казах») — кричали они.

На проспекте Абая стояла полицейская машина, в ней спрятался офицер. Кто-то начал ее толкать, другие их остановили. Все повернули на проспект Желтоксан, названный в честь декабрьских событий 1986 года, когда казахская молодежь протестовала против советской власти. Слышны были взрывы, но люди не останавливались и шли дальше.

На площади Революции были уже тысячи людей, они размахивали флагами, собирались вокруг Монумента Независимости. Вдали стояли бойцы СОБРа, у них было оружие и светошумовые гранаты. Над площадью слышны были взрывы. Вокруг - облака дыма, кашель, слезы, кто-то блевал.

Люди неохотно отступали. Это не страх, а физиология, ноги сами несут. При первой возможности останавливались. «Токта! Стой» — кричали. Опять взрыв, дым. Опять отступали, а затем, обозленные, решительно шли обратно к Монументу Независимости, в самый центр площади, где СОБР. У некоторых в руках были трофеи - щиты и каски.

На углу улиц Абая и Желтоксан, где многие задержались, чтобы отдышаться и прокашляться, в сторону толпы понесся грузовик Нацгвардии. Человек двадцать бросились врассыпную, некоторые попадали на землю. Протестующие попытались перегруппироваться и спустились к проспекту Абая. Навстречу им ехали четыре военных грузовика. Люди побежали прямо на них, военные растерялись и повернули в обратную сторону. Рядом, тоже на грузовике, но уже гражданском, стояли мужчины и размахивали национальным флагом.

После этого все снова вернулись на площадь. Кричали: «Шал, кет!». Это о Назарбаеве. На следующий день его резиденция сгорела, никто не знает, где он сейчас. На площади появилась старушка. Я ей сказал: «Пожалуйста, будьте осторожны». А она ответила: «А чего мне терять? Я уже пожила. Умру и умру. Ты хромаешь, давай помогу», - и взяла меня под руку. Через несколько минут нас всех отравили слезоточивым газом.

Еще серия выстрелов светошумовыми гранатами - и протестующие направились по проспекту Сатпаева, надеясь подойти к площади с другой стороны, сделав круг. Повернули на проспект Сейфуллина, где попробовали организовать сцепку. Стрельба светошумовыми гранатами не утихала, к этому моменту выстрелили раз пятьдесят.

Чтобы еще раз перегруппироваться, протестующие пошли вдоль торгового центра FORUM. Бойцы СОБРа, которые, казалось, шли снизу, теперь двигались и сверху, с улицы Тимирязева (Алматы — город в предгорьях, здесь есть нижняя и верхняя части). Менты били в щиты. «Мы окружены!» — сказал кто-то. Все ускорились, пытались обойти торговый центр и уперлись в металлический забор. Старушка, которая была с нами, хотела перелезть сама, но ей помогли двое молодых людей. Возможно, кого-то из них потом назвали «террористом».

Дальше был газон с прутиками, некоторые, проходя мимо, вырывали их. На площадь люди шли с пустыми руками, но теперь решили вооружиться. Мы все шли к району центрального стадиона. Там коллеги посадили меня в машину. Нога болела так, что на нее невозможно было ступить. Дома я уснул под взрывы светошумовых гранат, сон длился всего час. К этому времени в городе ввели режим ЧП.

6 января я вышел из дома, чтобы проведать родственницу. На улице стоял густой туман. Воздух был пронизан порохом и слезоточивым газом. Я спускался вниз по речке Есентай, навстречу шли мамы с детьми. Накануне в городе стреляли, захватили акимат и аэропорт, сожгли резиденцию Назарбаева. У знакомых журналистов пытались отобрать технику. Не знаю, кто эти люди, — провокаторы или протестующие, - почему-то они очень не хотели попасть в кадр.

Я позвонил подруге, у которой цветочный магазинчик в центре города, в одном из самых пострадавших районов. Она собиралась туда, чтобы проверить, все ли в порядке. Мы поехали вместе. По дороге таксист рассказал, что всю ночь возил людей под выстрелы. Подвез двух мужчин с автоматами Калашникова. Говорит, сначала не заметил, что у них оружие, они спокойно себя вели, «Салам, Салам» — поздоровались.

Пока ехали, я насчитал около десяти сгоревших машин. Точное число убитых никто пока не знает, но не сомневаюсь, что их десятки, если не сотни.

За одну ночь пропаганда смешала протестующих с радикальными элементами, возможно, провокаторами. «Уважаемые алматинцы. В Алматы ведется антитеррористическая операция по уничтожению бандформирований. Главная цель — остановить террористов и обеспечить безопасность города. В случае, если антитеррористические действия будут вестись рядом с вашим домом рекомендуется не приближаться к окнам и не выходить на улицу. Укройтесь в безопасном месте и не оставляйте без присмотра детей и пожилых», - говорят по телевизору.

Жительница Алматы Айдана Жанадилова рассказала мне, как 6 и 7 января вместе с друзьями помогала раненым: «Первый раненый был на Абая-Достык. Есть фото с его кровью около скамейки. Точно насчет ранения сказать не смогу, но предполагаю, что это было пулевое, потому что мы говорили с его товарищем, который попросил у нас телефон, чтобы позвонить. Он дозвонился, мы у него спросили кто по нам стрелял. Он сказал, что наши военные».

Второго раненого она видела в районе улиц Абая и Желтоксан. «В нашем дворе на наших глазах в него стрелял казахстанский военный», - говорит девушка.

Другой алматинец Данияр сказал, что «первого с серьезным ранением видел 6 числа примерно в 19:30 на Абая - Ленина <официальное название проспект Достык - The Insider>».

«Судя по всему, огнестрел, - говорит Данияр. - Он там сидел, ждал друга, но не дождался и ушел. Потом, чуть позже, пока мы кровь фоткали, к нам подошёл мужик, и попросил позвонить, мол, потерял друга раненого. Спросили, с площади ли они. Сказал, что да. Говорит, стреляли наши, без предупреждения».

Еще один житель города, Арсен, рассказал, что 8 января около вокзала Алматы-2 не было блокпостов, а роль охраны выполняли две пожилые женщины. «Стоит старый металлоискатель, нет штатной охраны, нет ментов, нет блокпостов. Транспортная артерия!», - сказал Арсен. Он также добавил, что звонил по но номеру 102, в полицию: «Говорю им, проявите бдительность, тут полно людей. Идите на х.., уважаемый, и бросают трубку».

Бек (имя изменено)

Я проходил мимо резиденции президента примерно в 13:00 6 января, люди спокойно выходили и заходили. Пройдя внутрь через пробитое ограждение, увидел разгромленный контрольно-пропускной пункт. В центре холла стояла сгоревшая машина, кругом была кромешная тьма. Все кабинеты были подожжены, почти вся техника была вынесена.

Библиотека была почти полностью сохранена и я пытался вынести несколько книг во избежание их поджога, но на выходе меня развернула группа людей, чуть не побивших меня со словами «Какой пример ты подаешь другим?» В то же время с другого выхода люди активно выносили мониторы.