Общество
От вируса 2019-nCov в Китае скончался 361 человек. Случаи заболевания коронавирусом зафиксированы в 23 странах мира, в том числе в России. В Забайкалье и Тюменской области госпитализированы два гражданина Китая, их состояние удовлетворительное. Москва ограничила транспортное сообщение с Китаем и выдачу виз. Денис Билунов с супругой Юлией Мазуровой, оказавшиеся в январе недалеко от Уханя, центра новой эпидемии, решили выбраться из страны другим путем — через Вьетнам. Специально для The Insider они рассказали, как распространялись новости о коронавирусе, была ли в Китае паника и как они уехали из страны.
Денис Билунов: В этом году мы впервые в жизни решили попробовать «азиатскую зимовку» — довольно популярный и относительно недорогой способ путешествовать для тех, кто может работать дистанционно. Наша поездка началась в Гонконге, где мы запланировали встретить Новый год. В эти дни появились первые новости о коронавирусе в Ухане. Поначалу сообщалось, что жертвы заболели из-за какой-то экзотической еды на рынке, а от человека к человеку болезнь не передается. В фокусе же гонконгских СМИ была в основном политика. В новогоднюю ночь на местной Times square, где, по аналогии с Нью-Йорком, в ожидании падения праздничного шара собирается толпа для обратного отсчета последних секунд старого года, вместо традиционных туристических развлечений нас ждали протесты. Мэрия решила не создавать лишний повод для скопления десятков тысяч людей в центре города и отменила аттракцион с шаром и знаменитый новогодний фейерверк над бухтой Виктория, а собравшиеся люди, подняв мобильные телефоны с зажженными фонариками, громко скандировали: «Гонконг будет свободным!»
Днем 1 января ничего нового про коронавирус не сообщалось, поэтому мы, как и планировали, отправились в континентальный Китай, поближе к Уханю. Первоначально мы хотели остановиться в Куньмине, большом городе на юго-западе страны, вокруг которого немало интересных для посещения мест, а потом перебраться в Таиланд. Но не успели купить дешевые билеты и поменяли маршрут. Базой для проживания выбрали Гуйлинь — четырехмиллионный провинциальный город, знаменитый историческими памятниками и необычными природными пейзажами. Гуйлинь находится на пересечении железнодорожных магистралей, соединяющих Пекин и Ухань с крупными городами южного Китая, так что от центра эпидемии нас отделяло всего два-три часа езды на скоростном поезде.
Первые три недели января, однако, город жил самой обыденной жизнью. Но постепенно новостей о коронавирусе становилось больше, и выяснилось, что он заразен. Ухань уже был заблокирован. Но, так или иначе, в Гуйлине готовились к встрече Лунного Нового года, главного праздника в Китае: красочная иллюминация, распродажи и толпы на улицах. Повсюду встречались люди в масках, но для Восточной Азии это довольно обычное дело (так принято защищаться от смога и простых инфекций), поэтому никакой тревоги мы не ощущали.
Неприятные приключения начались, когда у Юли возник повод (никак не связанный с коронавирусом) обратиться по страховке к врачу.
Мойте руки и носите маски
Юлия Мазурова: Мы направились в больницу - среднестатистическую («People's hospital»), но очень хорошо оборудованную. Огромная, в несколько корпусов, соединенных коридорами так, что можно перемещаться из здания в здание, не выходя на улицу. Пока мне делали диагностику, я обошла и осмотрела больницу почти целиком. Отделение госпитализации чистое, без запахов, в палате по 4-6 человек, лежат вместе мужчины и женщины, каждую койку можно отделить шторкой — так, чтобы остаться наедине с собой. Совершенно нет ощущения тоски и изолированности от внешнего мира, которое часто возникает в российских больницах. Пациенты, врачи, посетители — все свободно перемещаются по коридорам, кого-то перевозят на каталках — жизнь кипит. Похоже на западный сериал про госпиталь.
На тот момент, когда я появилась в больнице, в Гуйлине было уже шесть человек, госпитализированных с подозрением на коронавирус. Но никакой паники вокруг не ощущалось. Врач спокойно общалась со мной без маски, а медсестры были озабочены больше всего тем, чтобы мы не ушли без гарантийного письма от страховой компании. Это происходило в самый канун китайского Нового года.
Днем стало известно, что Си Цзиньпин в специальном выступлении заявил о серьезности ситуации с коронавирусом. Все новогодние празднества отменили. К ночи зарядил ливень, и мы, как заправская китайская семья, встречали полночь за домашним столом перед телевизором, под местный «Голубой огонек». Новогоднее обращение председателя Си к народу, к нашему удивлению, в обязательную программу не входило. Концерт звезд китайской эстрады, который сразу пробуждает ностальгию по советским временам, не раз прерывался сообщениями о коронавирусе, с призывами мыть руки и носить маски, такое же объявление появилось на экране в меню кабельных программ.
Утром, когда мы вышли на улицу, город казался вымершим, как после ядерной катастрофы. Вообще, нас заранее предупредили, что в первые два дня Нового года большинство магазинов работать не будет и надо сделать запас продуктов. Но эпидемия придала обстановке в городе драматический характер. Все кафе и лавки закрыты, почти нет машин и пешеходов. Те люди, что всё же встречались, были в защитных масках и опасливо обходили друг друга стороной. Мы побывали в восьми аптеках, но ни в одной из них масок не оказалось. По реакции продавщиц было очевидно, что их полностью раскупили. При этом мы оказались практически единственными людьми, бродящими по городу без маски, остальные их всё же где-то раздобыли. Скорее всего, многим их заранее раздавали на работе, а те уже снабжали своих родственников и друзей. Наше перемещение по городу с неприкрытым лицом выглядело как моветон, социально безответственное поведение. Потом мы прочли в интернете, что в некоторых городах людей без масок задерживает полиция.
То ли правда, то ли нет
Денис Билунов: Но больше всего нам на нервы действовали комментаторы в русском Facebook, которые назойливым хором принялись нас убеждать немедленно уехать. Мы собирались покинуть Гуйлинь 31 января, за день до окончания действия китайской визы, но масштаб паники в мировом информационном пространстве убедил нас изменить планы. Не то чтобы мы всерьез опасались заразиться: при 11 госпитализированных на четырехмиллионный город было больше риска попасть под машину.
При 11 госпитализированных на четырехмиллионный город было больше риска попасть под машину
Гораздо неприятнее выглядела перспектива внезапно оказаться в карантинной зоне или перед закрытой границей. И такое развитие событий при склонности властей во всем мире к картинным жестам как раз не выглядело чем-то невероятным.
К 27 января Китай заблокировал 15 городов вокруг эпицентра эпидемии, и мы решили уезжать, тем более, что сидеть безвылазно в квартире уже надоело. Правда, на улице не было ни людей, падающих замертво, ни толп, штурмующих магазины, ни беженцев из Уханя. Но пустынный город выглядел тоскливо и к прогулкам не располагал. Я написал Ли, хозяину нашей квартиры, что мы уедем на два дня раньше. Он рассказал, что провел Новый год в деревне с родственниками. По дороге его семья видела, как останавливают машины для проверки. «Когда вечером по телевизору стали официально предупреждать об опасности, стало понятно, что всё это опаснее, чем я думал. Не только моя семья - большинство людей приостановили все дела. Все, кто может себе это позволить, сидят по домам. К счастью, перед праздниками мы накупили продуктов и других вещей, так что запас есть», - сказал Ли. На мой вопрос, есть ли разница между официальной информацией и тем, что говорят или пишут в интернете люди, он ответил, что официальная информация часто запаздывает, а многие при этом делают перепост слухов и фейковых новостей. Он меня заверил, что и ролик из Уханя, где больной человек упал на улице, и посты некоторых блогеров из Шанхая про отказ гостиниц принимать беженцев из Уханя, это как раз те самые новости, про которые трудно сказать, правда это или нет. «Мои друзья говорят, что видео с падающими людьми — фейк, так что я в сомнениях», - добавил он.
На улице не было ни людей, падающих замертво, ни толп, штурмующих магазины, ни беженцев из Уханя. Но пустынный город выглядел тоскливо
Распрощавшись с Ли, я отправился на вокзал за билетами. Китайский аналог Убера (как, впрочем, и другой общественный транспорт) работал как обычно. В кассах, вопреки моим ожиданиям, людей почти не было. Я купил билеты на скоростной поезд до Наньниня, столицы провинции — оттуда мы собирались уехать во Вьетнам. Обратно до дома я прошелся по городу пешком, лишний раз убедившись, что все закрыто и на улицах почти никого нет. Встретились только гуляющий с собачкой человек и пара человек в армейской форме, все в масках.
Долой платки!
Юлия Мазурова: Поскольку защитных масок нам так и не удалось раздобыть, мы замотали лица платками, чтобы не смущать окружающих, и в таком костюме грабителей отправились на вокзал. Перед входом стояла санитарная команда в форме, каждому пассажиру они тыкали в лоб пистолетиком для измерения температуры. Больше никаких мер предосторожности принято не было, если не считать того, что при досмотре багажа меня попросили выбросить открытую бутылку воды - как в аэропорту. Почему, мы так и не поняли.
До Наньниня мы доехали очень комфортно и быстро. Мы бы так и наслаждались необычными пейзажами с карстовыми горами и рассветом за окном, если бы не действовал на нервы кашляющий человек в соседнем ряду.
В Наньнине на выходе из вокзала нас снова прострелили температурными пистолетиками, и мы выбрались в город. Здесь попадались люди без масок. Стороной нас никто не обходил, но ближайшие к вокзалу кафе и магазины все же оказались закрыты. Было непонятно, связано ли это с постновогодними праздниками (власти официально продлили их на несколько дней) или с постапокалиптическими страхами. Так или иначе, нам все же удалось разыскать открытый «Макдоналдс», чтобы как-то провести время до вечернего поезда, не шарахаясь по зараженному городу с огромным чемоданом. За те три часа, что мы просидели в кафе, там появились еще пять-шесть посетителей.
Кафе и магазины были закрыты то ли из-за постновогодних праздников, то ли из-за постапокалиптических страхов
Наконец мы отправились обратно на вокзал, снова пару раз прострелились температурным пистолетиком и сели в ханойский поезд. Сохранялась интрига: как легко нас пропустят на вьетнамской границе. Инкубационный период коронавируса вроде бы может достигать 14 дней без малейших признаков болезни, так что все эти меры с измерением температуры — одна большая условность.
Мы надеялись, что окажемся в купе одни и наконец снимем дурацкие платки. Но в последнюю минуту к нам подсела девочка из Швейцарии, которая путешествовала в одиночку. Она проехала по Транссибу от Москвы до Читы, пересела на поезд до Забайкальска, перешла китайскую границу и опять же на поезде проехала с севера на юг весь Китай. Ханна гордо заявила нам, что она сейчас в двух защитных масках одновременно. И мы разочарованно натянули обратно на носы наши платки. Заодно Ханна сказала, что ее поезд проезжал через Ухань и даже останавливался там! В Ухане можно было выйти и остаться. Правда, никого в поезд не впускали. Странно: если город закрыт и так опасен, то почему люди могут туда въезжать и рисковать заразиться по собственному усмотрению? А всё это время по вагону бегали веселые кашляющие китайские дети и с любопытством заглядывали к нам в купе.
В конце концов Ханна сняла свои маски. Так за разговорами мы докатили до границы, традиционно померили температуру и подъехали к вьетнамской таможне. Там долго и мучительно заполняли декларацию о состоянии здоровья, в которой ответственно заявили, что не кашляем и никоим образом не больны. На паспортном контроле пограничник поинтересовался на ломаном английском, из какого города мы едем. «Гуйлинь», — честно признались мы. Он обернулся и, почесывая затылок, обратился к своему напарнику: «Где это?» Тот пожал плечами. Пограничник шлепнул нам печать с разрешением безвизового въезда на 14 дней. И мы, наконец, покинули богатый (и вирусами тоже) Китай и оказались в бедном (но пока здоровом) Вьетнаме
Что дальше?
Денис Билунов: Статистика распространения коронавируса выглядит, конечно, угрожающе — особенно по сравнению с динамикой SARS («атипичной пневмонии»), предыдущей громкой эпидемии, которая тоже началась в Китае в 2002 году и была остановлена через несколько месяцев благодаря самоотверженности итальянского доктора Карло Урбани, руководившего организацией мер против распространения инфекции, — сам он заразился и умер в марте 2003 года.
Однако сетевой информационный шум вокруг коронавируса превосходит все разумные пределы. Такое впечатление, что в Европе и в России люди гораздо сильнее перепуганы, чем сами китайцы. То, что мы видели в Китае, больше всего похоже на большую манипуляцию, возможные цели которой — отвлечь внимание от сомнительного соседства эпицентра эпидемии с Уханьским институтом вирусологии и/или добиться более масштабной поддержки международного сообщества (Всемирная организация здравоохранения признала ситуацию с коронавирусом опасной только 30 января). Хотя элементарные меры предосторожности, конечно, никому не повредят.