Войну заканчивает революция. Как антивоенные выступления 8 марта привели к отречению царя

Февральская революция, коренным образом изменившая судьбу России, началась 21 февраля (6 марта) 1917 года с совершенно стихийной демонстрации в Петрограде в связи с нехваткой хлеба. На Петроградской стороне толпы громили булочные и мелочные лавки. Очень быстро погромы и демонстрации под лозунгами «Хлеба, хлеба!» распространились в Петрограде. Хлебный кризис в Петрограде стал следствием развала транспортной системы Российской империи, наступившего в конце 1916 года. После начала Первой мировой войны и мобилизации промышленности упор был сделан на производство артиллерийского и другого вооружения, снарядов и других боеприпасов. О нуждах железных дорог забыли. Не хватало паровозов, вагонов и даже рельсов. Железные дороги не справлялись со все возрастающим объемом военных перевозок, которые имели приоритет перед гражданскими. В результате в Петроград, Москву и другие крупные города перестало поступать достаточно продовольствия. Особенно серьезным было положение в Петрограде, который в снабжении продовольствием практически на 100% зависел от железнодорожных перевозок. Из-за нараставшего расстройства транспорта в конце 1916 года фронты получали только 61% требуемого продовольствия, а в феврале 1917-го — лишь 42 %. Накануне революции на ближайшем к Петрограду Северном фронте продовольствия осталось всего на два дня. В Петрограде ситуация с продовольствием была столь же плачевна. Если осенью 1916 года поставка продовольствия в столицу удовлетворяли 50% городских потребностей, то в январе 1917 года — менее 20%.

21 февраля власти в Петрограде еще не придавали серьезного значения вспыхнувшим беспорядкам. Они надеялись, что продовольственный кризис удастся ликвидировать в ближайшие дни, и люди успокоятся. Поэтому 22 февраля император Николай II спокойно уехал из Петрограда в Ставку в Могилев, очевидно, в полной уверенности, что в его отсутствие в столице ничего экстраординарного не произойдет. В этот день император записал в дневнике: «В 2 часа уехал на ставку. День стоял солнечный, морозный. Читал, скучал и отдыхал; не выходил из-за кашля». Никаких записей о беспорядках в дневнике еще не было. В этот день, 22 февраля, министр внутренних дел Александр Протопопов заверил императора, что полностью контролирует ситуацию в столице. На самом деле это было далеко не так, поскольку порядок полиция так и не смогла восстановить.

23 февраля было международным женским днем (8 марта по новому стилю), праздновавшимся во всем мире по рекомендации Интернационала. В этот день в Петрограде состоялась массовая демонстрация женщин под лозунгами против войны, а также за равноправие женщин, в том числе с требованием предоставить им избирательные права. В этот день экономические лозунги с требованиями хлеба сменились политическими, в том числе направленными против самодержавия. Протестовали не только женщины. Уже бастовало более 128 тысяч рабочих. С Выборгской стороны демонстранты прорвались на Невский проспект. Главными стали три лозунга: «Долой войну!», «Долой самодержавие!», «Хлеба!» В этот день власти стали применять против забастовщиков и демонстрантов войска, прежде всего, казаков, но без особого успеха. Вечером 23 февраля ответственность за поддержание порядка в Петрограде была передана командующему войсками Петроградского военного округа генерал-лейтенанту Сергею Хабалову. 24 февраля забастовка в столице стала всеобщей, а число забастовщиков выросло до 224 тысяч Полиция была фактически сметена с улиц. Казаки отказывались разгонять демонстрантов. Были задействованы солдаты гвардейских запасных полков, лояльность которых властям был весьма сомнительна. Бывший командир запасного батальона лейб-гвардии Финляндского полка полковник Дмитрий Ходнев свидетельствовал: «В самом Петрограде, не принимая во внимание его окрестности, находилось тогда 13 запасных батальонов гвардейских полков, от Первой, Второй и Третьей гвардейских полковых дивизий и лейб-гвардии Третьего стрелкового Его Величества полка, а также еще и 7 запасных формирований: полков, батальонов и дружин, т. е. всего до 20 запасных пехотных частей численностью до 100 000 человек… Из этой массы («полчищ») можно было выделить («отбор») лишь учебные команды Гвардии запасных батальонов общей численностью до двух с половиной тысяч. Остальное никуда не годилось: это был продукт затянувшейся войны — «полчища», почти не обученные, без должного воинского воспитания, недостаточно вооруженные. Рассчитывать на них было ни в коем случае нельзя, наоборот, они легко могли очутиться на стороне восставших (что и случилось), так как уже давно к этому подготавливались различными агитаторами, «сознательными товарищами», не исключая и некоторых господ членов Государственной думы».

Только вечером 25 февраля Хабалов и Протопопов известили императора о беспорядках в столице. К тому времени бастовало уже 305 тысяч человек, и сотни тысяч демонстрантов заполнили центр города. Николай, не имея представления о реальной обстановке, телеграммой потребовал: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией». Хабалов был этой телеграммой ошарашен, так как уже понимал, что быстро прекратить беспорядки не удастся, да и, вероятно, уже сомневался, что их вообще удастся прекратить. Тем не менее ночью полиция произвела аресты тех, кого подозревали в руководстве забастовками. 26 февраля войска получили приказ стрелять. На Знаменской площади рота лейб-гвардии Волынского полка открыла огонь по демонстрантам, убив 40 и ранив 40 человек. Было еще несколько инцидентов со стрельбой и жертвами. Рабочие начали захватывать фабрики и заводы.

Часть войск начала переходить на сторону демонстрантов. Вечером в Петрограде было объявлено осадное положение, с полным запретом демонстраций и забастовок и введением военного положения, но власти даже не смогли расклеить соответствующие объявления на улицах, не то что поддерживать режим осадного положения на практике. Уже вечером 26 февраля император получил телеграмму от председателя Думы Родзянко о том, что «в столице анархия» и «части войск стреляют друг в друга». Царь счел сообщенное в телеграмме преувеличением. Глава Совета министров князь Николай Голицын вечером 26 февраля решил распустить Думу до апреля, получив согласие императора. Родзянко протестовал и в телеграмме Николаю потребовал не распускать Думу, а ввести «ответственное министерство», предрекая в противном случае конец династии.

Только 27 февраля император впервые сделал в дневнике запись о революции: «В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия!» Отгородиться от реальности не удалось. В тот же день практически все воинские части в Петрограде перешли на сторону восстания и начали разоружать полицию, а при сопротивлении убивать полицейских. В этот день были освобождены заключенные петроградских тюрем, включая уголовников. К вечеру было разгромлено Петроградское охранное отделение. Восставшие поддержали Государственную Думу, проигнорировавшую указ о роспуске. Был создан Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов, руководимый эсерами и меньшевиками. Правительство во главе с Голицыным ушло в отставку. В ночь на 28 февраля Временный комитет Государственной думы объявил, что берёт власть в свои руки, ввиду прекращения правительством своей деятельности. Фактически революция победила, но в Ставке в Могилеве царь и генералы это еще не вполне поняли. Начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал от инфантерии Михаил Алексеев вечером 27 февраля предложил направить в Петроград отряд войск во главе с генералом от артиллерии Николаем Ивановым, бывшим командующим Юго-Западным фронтом, пользовавшимся популярностью в войсках. В отряд включили батальон георгиевских кавалеров, охранявший Ставку, и несколько пехотных полков. Утром 28 февраля Георгиевский батальон и рота императорского конвоя отправились в Петроград. Но уже к вечеру 1 марта стало ясно, что выделенные в распоряжение Иванова части, включая Георгиевский батальон, не собираются применять оружие против восставших. Командир Георгиевского батальона генерал-майор Иосиф Пожарский 28 февраля, перед выездом из Ставки в Петроград, обещал солдатам, что не даст им приказа стрелять в народ, даже если такое указание будет исходить от генерала Иванова. К тому же Иванов получил от Родзянко телеграмму о том, что «вооружённая борьба с восставшими только осложнит и ухудшит положение». Дальнейшее хорошо известно — отречение императора и формирование Временного правительства.

После Октябрьской революции и прихода к власти большевиков было распространено мнение, что генерал Алексеев и другие генералы, командующие фронтами, предали императора Николая II, отказались подавлять революцию и пошли на компромисс с Государственной Думой. Также распространена теория, что генералы вместе с лидерами Государственной Думы устроили заговор с целью смещения Николая II и передачи трона его брату Михаилу Александровичу. Но эти теории не находят документального подтверждения. Зато о состоянии русской армии в конце 1916 — начале 1917 года известно очень хорошо. Ещё в ноябре 1916 года один из офицеров расположенной в Могилёве Ставки писал в Думу: «Дайте нам мир, вот лозунг теперешних солдат». А в сводке настроений в армиях Западного и Северного фронтов, представленной МВД правительству в начале 1917 года, отмечалось: «Возможность того, что войска будут на стороне переворота и свержения династии, допустима, так как, любя царя, они всё же слишком недовольны всем управлением страной». Алексеев и другие генералы достаточно хорошо знали состояние войск. В феврале 1917 года они еще могли надеяться найти достаточно войсковых частей для того, чтобы удерживать фронт против немцев, авcтрийцев и турок, но не рассчитывали найти полки и даже батальоны, которые согласились бы стрелять в своих братьев — восставших солдат и рабочих. В создании ответственного перед парламентом министерства, а потом в отречении императора генералы и лидеры Государственной Думы видели возможность погасить начавшуюся революцию, удержать фронт и довести войну до победного конца. Самодержавная Россия не выдержала испытания тремя годами Первой мировой войны, складывавшейся для нее не слишком удачно. И вряд ли бы ход революции сколько-нибудь изменился, если бы император остался в Петрограде, не уехав в Могилев. Просто в этом случае его отречение произошло бы не на станции Дно, а в столице империи. Тогда, в дни победы Февральской революции, никто из тех, кто оказался у власти (а это были кадеты, эсеры и меньшевик, а также некоторые представители октябристов, хотя эта партия после Февральской революции фактически перестала существовать) не предполагал реальной силы антивоенных настроений среди солдат и степень недовольства крестьян нерешенностью аграрного вопроса. Неспособность Временного правительства покончить с войной и провести аграрную реформу очень быстро привели к Октябрьской революции и к установлению диктатуры большевиков.