Фотоувеличение. Неопубликованные снимки времен путча 1991 года

19 августа в Москве меня не было. Известие о путче застало меня в маленьком городе Кузнецк Пензенской области. В этот день мы с женой быстро сели за поезд, дали взятку проводнице и приехали в Москву. Утром 20-го я сразу поехал на Баррикадную. Я был корреспондентом «Огонька» и все дни путча снимал в Белом доме, вокруг него, а после провала ГКЧП - на улицах Москвы, где люди праздновали победу, рушили памятники советским палачам и хоронили троих погибших на Садовом кольце. Удивительно, но некоторые детали я помню как будто все было вчера, а что-то совсем забылось, и каждая фотография напоминает о каком-то моменте этих трех дней.

Знаменитый снимок, где Ростропович с автоматом, был сделан в радиоузле, в цоколе Белого дома, где было организовано вещание на площадь для защитников здания - днем выступающие выходили на балкон, но вечером и ночью выступали из этой рубки, потому что считалось, что на балконе небезопасно. Кроме самого известного кадра было сделано еще несколько. Вот, например, самый первый снимок, еще с порога радиоузла. Он был сделан в ночь с 21 на 22 августа, когда полетели за Горбачевым и ждали возвращения делегации, которую возглавляли Силаев, Руцкой и другие делегаты. Они уже возвращались Москву, а я ходил по Белому дому и зашел в эту радиорубку. На первом плане - Саша Политковский из «Взгляда», а сзади - Ростропович с охранником Юрой Ивановым, ждет очереди выступать. Он взял автомат просто покрутить в руках - он же не служил и никогда не держал в руках автомата. На коленях у Юры лежит первый номер «Общей газеты», потому что все средства массовой информации были запрещены указом ГКЧП - кроме «Правды», «Известий» и «Сельской жизни». И Егор Яковлев с журналистами стали издавать «Общую газету», первый номер которой как раз вышел 21 августа.

Следующий кадр с балкона: следователь Иванов из знаменитой пары Гдлян-Иванов, потрясавшей страну коррупционными разоблачениями, Олег Калугин - генерал майор КГБ, в 1990 году выступивший с разоблачениями и лишенный звания, и священник Глеб Якунин, представитель «демократического крыла» РПЦ, впоследствии избранный в Госдуму.

Здесь ближайший соратник Горбачева по перестройке Александр Яковлев (которому Горбачев предпочел общество будущих гэкачепистов) и ближайший соратник Бориса Ельцина Руслан Хасбулатов, который в 1993 году будет его главным противником. Александр Яковлев приехал в Белый дом, где пользуясь своим положением и связями мог помочь его защитникам. Я работал в «Огоньке» бок о бок со знаменитым фотокорреспондентом с 50-летним стажем Львом Николаевичем Шерстенниковым. Незадолго до путча Шерстенников снимал Яковлева и подружился с ним. Он приехал к Яковлеву домой на своих «Жигулях» и говорит: «Александр Николаевич, давайте я вас отвезу к себе на дачу, чтобы вас не арестовали, за мной-то не следят». Но Яковлев попросил его: «Лев, не надо ничего, я останусь в Москве. Буду координировать и помогать». Лев Николаевич попросил Яковлева оставить автограф на обшивке «Жигулей», и Яковлев написал фломастером: «Вот и настал час X. Бедная наша страна. Александр Яковлев». И 19 августа был в Белом доме.

На этих двух снимках Борис Ельцин входит и уходит до и после выступления - он выступал перед людьми по два-три раза в день. Сзади его прикрывают бронированным щитом, потому что момент выхода и входа - самый опасный, легко рассчитать, где именно нужно ожидать человека, и так были организованы покушения на Рейгана, например.

Около Манежа к солдатам, которые сидели на броне БТРов, подходили люди и раздавали им Библию, говорили: «Если вы начнете стрелять, это большой грех». И вот молодой солдат вместо брошюры марксизма-ленинизма может быть впервые в жизни держит в руках Библию.

Баррикада из троллейбусов на Калининском проспекте, сейчас это Новинский бульвар, вид со стороны Белого дома. Пост ГАИ там есть до сих пор. А троллейбус в те дни стал символом сопротивления, и один такой разбитый троллейбус долгое время стоял у Музея Революции, но потом его убрали. Может быть, чтобы о чем-то не напоминал.

В этой серии снимков - защитники Белого Дома. Вот кто-то в очередной раз подозревает, что на крыше - снайперы. Вот наоборот вид с крыши - наши автоматчики высматривают передвижения противника. Молодые парни спят вповалку, наверное, это уже после возвращения Горбачева и победы. Многих тогда обидело, что Горбачев, прилетев из Фороса, не приехал к Белому дому, люди не знали, что Раиса Максимовна очень плохо себя чувствовала, и Горбачев сопровождал её домой. Еще один кадр - полевая кухня. Люди были около Белого дома круглосуточно, им нужно было дать хоть немного горячей еды. Кто привез эту полевую кухню, я не знаю. Еще одна сцена из Белого дома - видим, что беспорядок, конечно был. Блок сигарет, банка варенья, бумажные стаканы «Пепси». А вот солдаты дали девушке шинель - ночью был большой ливень, все промокли и замерзли.

Здесь Ельцин и Хасбулатов перед митингом прощания с Дмитрием Комарем, Ильей Кричевский и Владимиром Усовым - молодыми ребятами, погибшими на Садовом кольце. От Манежной площади привезли три гроба на грузовиках, прошла траурная процессия, которая несла длинный трехцветный флаг новой России. Перед этими гробами Ельцин сказал, очень неформально, обращаясь к родственникам: «Простите за то, что не уберег ваших сыновей».

Все знают, что после победы люди пришли к памятнику Дзержинскому, и он был демонтирован, но мало кто помнит, что первым низверженным памятником была статуя Павлика Морозова из одноименного детского парка, который примыкал к Белому дому. Сковырнули то ли на второй день путча, то ли на третий. Однажды, проходя мимо, я вдруг увидел, что он лежит на земле. Когда пошел дождь, его заботливые люди укрыли полиэтиленом, после чего он вообще исчез. Судьба Павлика Морозова остается до сих пор неизвестной — то ли его разбили, то ли кому-то на дачу увезли. Он был первой жертвой, толпа выместила на нем все зло.

А у забора этого детского парка собирались люди, которые не могли пройти к Белому дому и слушали выступающих с балкона, я сфотографировал их лица в этот момент

После того, как демонтировали памятник Дзержинскому, ночью у метро Площадь революции повалили памятник Свердлову, на котором были надписи «Цареубийца» и «Палач». Подогнали кран и очень легко сняли без участия толпы, а постамент долго еще стоял. Сейчас там некий пивной ресторан. На Дзержинского я не пошел. Я не знал, что его будут сносить и как-то прошляпил это дело. Потом уже и Свердлова убрали, а потом потихонечку Калинина, который стоял возле военторга. Там сейчас автомобильный салон. А все памятники увезли в «Музеон».

Примерно тогда же я пошел на Старую площадь и увидел скопление людей около ЦК КПСС. Внутрь никто не рвался, но люди стали заменять советские флаги на триколор. Здесь мы и видим, как человеку подставили милицейскую решетку и он заменяет флаг.

И, наконец, снова - Ростропович. И вот - победа! Два снимка с противоположных ракурсов. 24 августа зашли узким кругом в какой-то кабинет Белого дома отпраздновать победу. Водка, коньяк, закуски нет - только арбуз. Напротив Мстислава Леопольдовича - актер Анатолий Ромашин, он очень был дружен с Ростроповичем, который его звал «царь». «Царь, давай выпьем за победу!». По левую руку от него, если смотреть из-за стола, с бородой - актер Борис Хмельницкий, тоже друг Ростроповича. Слева от Ростроповича сидит Владимир Назаров, который в Олимпийской деревне был художественным руководителем концертного зала, а сейчас работает в Киеве, политический эмигрант и антипутинист. Концертный зал у него «отжали». А рядом с Хмельницким - тот самый охранник, Юра Иванов. Пожилой человек в углу - замечательный человек, муж сестры Ростроповича, Михаил Андреевич, переводчик. Ростропович ходил из Белого дома к своей младшей сестре Веронике поспать, помыться.