«Он был обычным советским генералом». Почему и как 25 лет назад убили Джохара Дудаева

21 апреля 1996 года российские спецслужбы достигли, возможно, своего наиболее значительного успеха на протяжении всех чеченских войн. В этот день был убит Джохар Дудаев, первый президент Чечни и бывший генерал-майор Советской армии. Если посмотреть в исторической перспективе, то это событие оказалось более значимым, чем, например, произошедший через несколько месяцев, в августе, захват сепаратистами Ичкерии Грозного и последующее подписание Хасавюртовских соглашений и вывод федеральных войск из Чечни. Но это стало понятно лишь несколько лет спустя.

Российские спецслужбы неоднократно пытались ликвидировать Дудаева, чтобы лишь чеченское Сопротивление наиболее авторитетного лидера. Но все не срасталось. В первый раз снайпер промахнулся, во второй раз от взрыва заложенной на пути следования машины Дудаева мины автомобиль перевернулся, но сам президент Чечни не пострадал. В третий раз Дудаев вместе с охраной покинул дом за пять минут до взрыва запущенной с самолета ракеты. Срослось у российских спецслужб только 21 апреля 1996 года. Это была совместная операция ФСБ и ГРУ при участии ВВС Объединенной группировки федеральных сил в Чечне.

Российские спецслужбы запеленговали сигнал от спутникового телефона Дудаева в районе села Гехи-чу в 30 км от Грозного. В воздух были подняты 2 штурмовика Су-25 с самонаводящимися ракетами. Дудаев был смертельно ранен ударом ракеты прямо во время разговора по телефону с депутатом Госдумы Константином Боровым. Вдова Джохара Алла Дудаева вспоминала:

«Он <Джохар Дудаев – The Insider> был пойман этими мирными переговорами, обманут, как мальчишка. Российское правительство, видя, что мы не сдаемся и что единственный способ обмануть — создать видимость переговоров, наделило такими полномочиями Константина Борового. Боровой тогда, как и Джохар, искренне верил в эти переговоры.

Джохар знал, что разговоры их прослушиваются. Когда у них шли переговоры, всегда ненадолго отключалась связь, а потом снова включалась. Джохар даже шутил: «Что, включились, ребята? Ну слушайте». Но он не думал, что его убьют во время переговоров, что будет задействована спутниковая связь. Хотя в последний месяц перед смертью наш дом уже бомбили и в селе, где мы жили, даже отключали электричество, чтобы не было помех. Когда мы поняли, что нас вычисляют по телефону, мы стали выезжать в горы, чтобы не навредить людям в селе.

В тот месяц я все время ездила с Джохаром, как будто чувствовала…

Это было в Гехи-Чу, в предгорье. Джохар считал, что ему хватит минут пятнадцати разговора, чтобы нас не засекли. Мы выехали на двух «уазиках». Джохар был уверен: война заканчивается, мы ведем мирные переговоры. С нами был Магомед Жаниев, военный генеральный прокурор нашей республики, он обожал Джохара. Он мне говорил: «Я хочу умереть рядом с Джохаром». Мы все знали, что за нами идет охота, и были готовы на смерть рядом с ним. В тот день мы должны были выйти на связь с радио «Свобода», Ваха Ибрагимов и я…

А потом Джохар начал говорить с Боровым. Он сказал мне: «Отойди к оврагу». И вот я стою вместе с Вахой Ибрагимовым на краю оврага, ранняя весна, птицы поют. А одна птица плачет — как будто стонет из оврага. Я тогда не знала, что это кукушка. И вдруг — за моей спиной удар ракетой. Метрах в двенадцати я стояла от Джохара, меня сбросило в овраг. Боковым зрением увидела желтое пламя. Стала вылезать. Смотрю — «уазика» нет. И тут второй удар. На меня сверху упал один из охранников, он меня закрыть хотел. Когда стихло, он поднялся, а я услышала плач Висхана, племянника Джохара. Выкарабкалась, не пойму, куда все исчезло: ни «уазика», ни Вахи Ибрагимова, иду как во сне и тут споткнулась о Джохара. Он уже умирал. Я не слышала его последних слов, но он успел сказать нашему охраннику, Мусе Идигову: «Доведите дело до конца». Мы его подняли, отнесли до второго «уазика», потому что от первого осталась груда металла. Хамад Курбанов и Магомед Жаниев погибли, Ваха был ранен. Джохара положили на заднее сиденье «уазика», рядом с шофером сел Висхан, а я забилась сзади у окошка. За Вахой они должны были потом приехать. Они еще думали, что Джохара можно спасти. Хотя я уже тогда поняла, что нельзя, я нащупала у него в голове, справа, такую яму...»

Место захоронения Джохара Дудаева до сих пор неизвестно.

Согласно российской версии, которую изложили отставные офицеры ГРУ Генштаба Вооруженных сил Владимир Яковлев и Юрий Аксенов, решение о ликвидации Дудаева было принято только после того, как 16 апреля 1996 года в Шатойском районе Чечни, под Ярыш-Марды была разгромлена колонна 245-го мотострелкового полка, и погибло почти 90 российских военнослужащих: «А тут еще этот трагический случай у села Ярыш-Марды... Президент в бешенстве отдает приказ на устранение Дудаева. Маховик был запущен...». Но подготовить столь сложную операцию за 5 дней практически невозможно. Да и у вдовы Дудаева сложилось впечатление, что за ее мужем охотились уже давно.

Однако Яковлев и Аксенов признали: «Такие задачи вообще-то ставились всем российским разведслужбам с самого начала войны. Но Дудаев был недосягаем. Спецназовцы в шутку называли его Неуловимый Джо. Он «мотал» нас долго. Чутье у него было просто звериное. Однажды засекли место его ночевки, обложили село. Радиомаяк под самым домом установили. Дали наводку самолету. Ракета дом в щепки разнесла, но в нем уже никого не было...» Думаю, что в действительности за Дудаевым охотились с самого начала первой чеченской войны, но в январе 1996 года, в связи с началом зондажа мирных переговоров через Константина Борового, охота была приостановлена и возобновилась только после бойни у Ярыш-Марды.

Якобы операция удалась потому, что удалось завербовать осведомителей, которые показали место на пустыре, откуда Дудаев часто говорил по телефону. Хотя, судя по тому, что известно об обстоятельствах гибели Дудаева, информация от осведомителей, если она и была, никакой роли не сыграла. Было решено нанести удар с самолета ракетой с лазерной головкой самонаведения по лучу спутникового телефона. Но несколько таких попыток провалились. Из Моздока до Гехи-Чу Су-35 долетал за 7-8 минут. А Дудаев говорил обычно не больше 5 минут. Якобы ФСБ установило, что Дудаев пользуется американским спутниковым телефоном. Перед операцией научно-техническим отделом одной из российских спецслужб будто бы был изготовлен прибор, который перехватывал луч, идущий от телефона на спутник, фиксировал точные координаты абонента и передавал их авиации. В день гибели Дудаев говорил минут 15-20, гораздо дольше, чем обычно.

Константин Боровой подтвердил разговор с Дудаевым в тот день:

«Я действительно разговаривал с ним по телефону 21 апреля. Это было примерно в шесть вечера. Разговор прервался. Однако наши разговоры прерывались очень часто... Он мне звонил иногда по несколько раз в день. Я не уверен на сто процентов, что ракетный удар произошел во время нашей последней с ним беседы. Но больше на связь он со мной не выходил».

Переговоры о мире с Дудаевым Боровой вел с января 1996 года. Это делалось с согласия президента Ельцина. 1996 год был годом президентских выборов, и действующий президент России был заинтересован в том, чтобы урегулировать чеченский конфликт до выборов. И за 11 дней до гибели Дудаева Боровой в интервью еженедельнику «Аргументы и факты» рассказал о своих переговорах с чеченским лидером:

«Когда вы разговаривали с Дудаевым в последний раз?

- Это было в ночь с 6-го на 7 апреля. Разговор был долгим. Сначала Дудаев сделал заявление о ситуации в России и о препятствиях в России мирному разрешению конфликта, о людях, не заинтересованных в мире… Дудаев использовал чуть архаичный термин - красно-коричневые. Это было заявление как бы в защиту Ельцина. Дудаев вообще занимает проельцинские позиции… В ходе нашей с ним последней беседы Дудаев сказал, что в России пока не полностью правовое государство. Не защищены собственность, права и свободы граждан, поэтому стали обычным делом выход из подчинения силовых структур и всевозможные формы дискредитации президента. Поэтому он должен предпринять срочные меры для спасения своего авторитета… Для этого он должен заменить многих людей в своей команде. Предчувствуя возможность прихода красных, они играют на два фронта. «Ельцин, - сказал Дудаев, - должен предпринять «зачистку» своего окружения». Никаких самолетов в Азербайджане или Турции у Чечни нет. Эти самолеты готовятся в России в подмосковных Мытищах <в то время российская телепропаганда запустила версию, что мирные чеченские селения в провокационных целях бомбят самолеты сепаратистов, базирующиеся то ли в Азербайджане, то ли в Турции. – Б. С.>. Готовятся и псевдодудаевские боевики. Он заявил также, что механизм покушения на Лобова, Романова и самого Дудаева имеет одну и ту же природу… из намека было ясно, что речь идет о спецслужбах и Завгаеве <прокремлевском лидере Чечни в Первую чеченскую войну – The Insider>».

По словам Борового, «сознательно или нет стараются выпятить мусульманство Дудаева. На самом деле он нормальный советский генерал, воспитанный в советской школе, училище, академии. По своему менталитету Дудаев ничем не отличается от своих противников. Да, он уважает законы своего народа, в том числе исламские, но советские законы для него все равно ближе». Дудаев готов был согласиться с тем чтобы посредником в переговорах между ним и Ельциным выступили Григорий Явлинский, бывший командующий 40-й армии в Афганистане Борис Громов, под началом которого служил Дудаев, или тогдашний глава Татарстана Минтимер Шаймиев.

Таким образом, за две недели до своей гибели Дудаев вел достаточно долгие переговоры с Боровым, и, очевидно, российские спецслужбы имели достаточно времени, чтобы навести ракеты на дудаевский телефон. Но, по всей вероятности, в тот момент они еще не имели приказа на убийство Дудаева.

После этого интервью Борового последовала трагедия под Ярыш-Марды. Там на российскую колонну напал отряд полевого командира Хаттаба, тесно связанного с исламистами. Он, Шамиль Басаев и другие полевые командиры, связанные с международным исламским терроризмом, действовали по принципу: «Чем хуже, тем лучше». Создается впечатление, что нападение под Ярыш-Марды могло быть предпринято для того, чтобы сорвать возможные мирные переговоры между Дудаевым и Ельциным. И после разгрома под Ярыш-Марды Ельцин действительно мог отдать приказ о ликвидации Дудаева.

Но для того, чтобы его осуществить, пришлось использовать американскую технологию, украденную ФСБ. Как утверждает в своих мемуарах Александр Гольдфарб, близко знавший Бориса Березовского и Александра Литвиненко, последний, будучи офицером ФСБ, в сентябре 1996 года проводил обыск в охранной фирме, которую возглавлял близкий к только что снятому министру обороны Павлу Грачеву Константин Мирзоянц, предполагаемый организатор убийства журналиста Дмитрия Холодова.

И там были обнаружены секретные документы генерала Александра Лебедя, секретаря Совбеза:

«В другой папке находилась секретная справка ГРУ по Чечне, с подробностями ликвидации Дудаева. Саша <Литвиненко – The Insider> с интересом узнал, что операцией руководил его коллега, генерал ФСБ Евгений Хохольков. Из справки также следовало, что американская система наведения на сигнал спутникового телефона была закуплена Хохольковым в Германии в обход американских экспортных ограничений. При этом утверждалось, что Хохольков положил себе в карман солидную часть оперативного бюджета».

Этот компромат, где был также проект создания «Русского легиона» для внесудебных расправ, Литвиненко передал злейшему врагу Лебедя главе МВД Анатолию Куликову, который использовал указанные документы для свержения Лебедя с властного олимпа. Что характерно, Дудаев, по свидетельству Гольдфарба, знал о существовании американской системы наведения ракет на сигнал спутникового телефона, но был уверен, что российские спецслужбы такой системой не располагают. Этим, возможно, и объяснялась некоторая его беспечность при ведении телефонных переговоров.

Убийство Джохара Дудаева в долгосрочной перспективе переломило ситуацию в Чечне в пользу России. Дудаев был единственным по-настоящему авторитетным чеченским лидером, выступавшим за построение независимого светского Чеченского государства и в качестве примера для подражания избравшего Кемаля Ататюрка. Что еще важнее, он более или менее умел держать в руках полевых командиров. Преемник Дудаева Аслан Масхадов не имел его авторитета и так и не смог сохранить контроль над полевыми командирами. Наиболее популярные из них во главе с Шамилем Басаевым и Хаттабом сблокировались с исламистами, и, как можно судить по мемуарам того же Гольдфарба, не без помощи Бориса Березовского и российских спецслужб, спровоцировали начало второй чеченской войны.

В результате на сторону федеральных властей предпочли перейти прежние сторонники Дудаева, являвшиеся противниками исламистов, в том числе влиятельный клан Кадыровых. Преобладание в чеченском Сопротивлении исламистов лишило его поддержки западного общественного мнения, особенно после терактов 11 сентября. Кремлю это было чрезвычайно выгодно, и он смог удержать контроль над Чечней, ценой предоставления кадыровскому клану свободы рук во внутренней политике Чечни, где российские законы действуют весьма условно.