От чумных докторов до ковидоотрицателей: краткая история вакцинации от Средних веков до наших дней

Первые вакцины: от древнего Китая до просвещенного Парижа

Эпидемии всегда вызывали ужас — что в древности, что сегодня. Они казались страшным наказанием, посланным людям богами, или единственным богом, — за грехи, святотатство, преступления. Кто-то бросался беспрерывно молиться или бичевать себя, кто-то искал богоотступников, из-за которых, конечно, все и началось. Еврейские погромы в XIV веке во время «Черной смерти» или рассуждения о том, что СПИД послан богом для наказания геев, — это, по сути дела, явления одного порядка. «Пусть с раннего утра стар и млад взывает к милости Божьей и молится о грехах и преступлениях, славя Господа нашего» — когда это было сказано, в XVI веке или сегодня? «Склонные к размышлению умы заметили, что прискорбным исключением во всей Франции стал Париж, город Революции, колыбель политических бурь, центр стольких пороков, театр стольких покушений», — это написала газета XIX века во время холеры или это сегодняшние рассуждения о том, что Covid-19 — наказание западному миру за материализм и безбожие? А нападения на врачей во время холерных бунтов XIX века или сегодняшние «ковидоотрицатели» — это тоже проявления одной тенденции – глубокого, буквально впитавшегося в души многих людей неверия в науку и медицину. А между тем врачи во все времена проявляли удивительное мужество и пытались спасать больных — пусть по мере сил, пусть, может быть, еще не зная, как это делать, но все равно Клятва Гиппократа соблюдалась многими. Две категории людей, пожалуй, больше всего погибавших во время Черной смерти, — это врачи и священники. И это понятно, ведь именно они каждый день вступали в тесный контакт с больными и умирающими. В XIV веке никто не представлял, как надо лечить чуму — страшная картинка «Чумного доктора» тому лишнее подтверждение. Жуткая маска, закрывающая лицо доктора, была создана потому, что разносчиками болезни считались дурные «флюиды», поэтому очень важно было подавить ядовитые запахи, отгородиться от них. В огромный нос «чумного доктора» были засунуты ароматные травы, которые, как предполагалось, должны были его защитить.

А вот французский врач XIV века Ги де Шолиак действовал по-другому. Считается, что когда он сам заболел, то укрылся от людей (самоизоляция?), сам себе вскрывал чумные бубоны и прижигал их. И выжил! И потом так лечил других людей. А папа римский в благодарность за совет — общаться с людьми, только укрывшись за горящим пламенем — разрешил Шолиаку вскрывать тела умерших — так что он оказался еще одним из первых врачей, занимавшихся анатомией. Но как же хотелось во все времена придумать средство — не для того, чтобы лечить, а чтобы предупреждать болезни. Чего только для этого не делалось. Есть предположение, что в Х веке в Китае уже прививали от оспы. Впрочем, как написал один историк, «сведения о прививании оспы в Китае в Х веке интересно читать, но трудно проверить». А вот в XV веке в Китае уже додумались растирать оспенные струпья и вдыхать полученный таким образом пусть не очень аппетитный, но все-таки помогавший порошок. Позже придумали еще мочить вату в гное больного и вкладывать в нос здоровому или же надевать на здорового ребенка белье заболевшего. Тоже противновато, но действенно! А если вспомнить, сколько миллионов людей умирали или оставались изуродованными оспой, то ясно, что можно было и потерпеть.

Новое время: «дикие» восточные способы проникают на Запад

В XVIII веке эти восточные способы, долго казавшиеся европейским врачам совершенно дикими, все же стали постепенно проникать на Запад. Леди Мэри Монтегю, жена британского посла в Стамбуле, сама была изуродована оспой, а ее 20-летний брат умер от болезни. Оказавшись в Османской империи, она, к изумлению своему видела, что «оспа, которая столь губительна у нас, здесь совершенно безопасна». В Турции к этому времени уже давно прививали девочек в гареме султана, чтобы болезнь не обезобразила их, а из гарема прививки распространились и на людей попроще.

Доктор Чарльз Мейтленд, по просьбе леди Мери, привил в Стамбуле ее сына, а потом, после возвращения в Англию, и дочь. Другие врачи возмущались столь «варварскими» действиями, но королевская семья заинтересовалась — три дочки Георга II болели оспой — болезнью, которая не знала классовых перегородок. Одна из его дочерей осталась на всю жизнь обезображенной. Все это вызывало желание попробовать привиться. Мейтленду «выделили» шестерых преступников, приговоренных к смертной казни, которым за участие в эксперименте была обещана свобода. Когда оказалось, что все шестеро живы и здоровы, королевские дети тоже получили прививки. Хочу поблагодарить Евгения Ройзмана, который недавно обратил мое внимание на то, что в России в такой же ситуации Екатерина II повела себя благороднее и отважнее. Она не стала экспериментировать ни на преступниках, ни на крепостных, а сразу приказала пересадить ей самой «оспенный материал», взятый из струпьев шестилетнего сына вахмистра Александра Маркова (позже в благодарность он получил дворянство и стал Марковым-Оспенным). Когда через неделю императрица пришла в себя от недомогания, вызванного прививкой, то приказала привить наследника, — а ее примеру, конечно же, последовало множество аристократов.

В течение XVIII века мысль о том, что можно «слегка» заразить здорового человека, после чего он не заболеет «по-настоящему», постепенно распространялась все больше. Вольтер с восторгом писал об англичанах: «Обыкновенно в Европе говорят, что англичане сумасшедший и экзальтированный народ; сумасшедший, так как они своим детям прививают оспу, чтобы воспрепятствовать появлению её у них; экзальтированный, так как они с радостью сообщают своим детям эту ужасную болезнь с целью предупредить зло ещё неизвестное. Англичане же с своей стороны говорят: прочие европейцы — трусы и люди вырождающиеся: трусы потому, что они боятся причинить детям незначительную боль; выродившиеся люди потому, что подвергают своих детей опасности погибнуть от оспы». Но на самом деле идея приживалась и за пределами туманного Альбиона. Еще в XVII веке говорили, что в Копенгагене можно купить средство от оспы на базаре у предприимчивых домохозяек. Очевидно, они соскребали струпья у больных, которых было предостаточно. В 1721 году, когда за океаном, в Бостоне, разразилась эпидемия оспы (хотя жители колоний долго считали себя защищенными от этой болезни Старого Света), проповедник Коттон Мэзер, услышавший о прививках от своего раба (!), стал призывать всех прививаться. Его совету последовал только один доктор, который привил своего сына — и, очевидно, для проверки, еще двух рабов. У остальных докторов это вызвало возмущение. И не только у них — «антипрививочники» XVIII века бросили в дом Мэзера гранату. Но когда началась война за независимость, и оказалось, что в английской армии болеют меньше, чем в американской, то Вашингтон привил своих солдат.

Между тем в 1774 году все в той же Англии фермер Бенджамин Джести одним из первых придумал, что можно сделать прививку, использовав струпья коровьей оспы. Опасаясь общественного мнения, он увел жену и детей за две мили от дома — и там сделал им прививку. У жены рука на месте прививки воспалилась — и над Джести все смеялись. В результате он больше ничего не делал. Но через двадцать с лишним лет Эдвард Дженнер сделал прививку маленькому Джимми Фиппсу, сыну своего садовника, причём взял гной не из волдырей больных оспой коров, а соскреб частички с руки больной оспой доярки Сары Нелмс, которая заразилась оспой от коровы по имени Цветочек — Blossom. Оказалось, что и такой вариант действует. С Джимми ничего не произошло, через некоторое время его попытались заразить оспой, но он остался здоров. Дженнер провел эксперимент над 23 людьми, в том числе над своим 11-месячным сыном Робертом, а Джеймс Фиппс во взрослом возрасте получил от доктора в награду право бесплатно жить с женой и двумя детьми в принадлежавшем Дженнеру коттедже — по тем временам это был просто царский подарок. Фиппс дожил до 1853 года, оспой никогда не болел, и похоронили его в той же церкви в Беркли, где покоится Дженнер. А Дженнер в 1802 году получил за свои исследования и их пропаганду от британского парламента огромную награду — 10 тысяч фунтов, а в 1807 — еще 20 тысяч. Тут, правда, начались разговоры о том, что хотя бы часть награды полагается Джести — того вызвали в Лондон, он приехал (хотя и отказался, несмотря на уговоры жены, переодеться из «деревенской» одежды в «городскую»), рассказал о том, что когда-то делал. С ним прибыл его уже взрослый сын, который согласился, чтобы ему впрыснули человеческий оспенный материал, — это показало, что через много лет иммунитет от полученной в детстве прививки по-прежнему действует. Джести награда не досталась, но когда он умер, то жена, возмущенная такой несправедливостью, приказала выбить на могильном камне слова о его достижениях. Позже, хотя Англия находилась в состоянии войны с Францией, Наполеон, приказавший привить оспу всей армии, прислал Дженнеру медаль и даже по его просьбе освободил двух английских пленных. «Я ни в чем не мог отказать одному из величайших благодетелей человечества», — объяснил он. После популяризации открытия Дженнингса (или все-таки Джести?) метод легкого, неопасного, или не очень опасного заражения практиковали многие врачи и ученые.

Новейшие времена: Луи Пастер и Владимир Хавкин

Следующий прорыв совершил Луи Пастер, который пытался найти более безопасный способ, чем у Дженнингса, — не пересаживать инфекционный материал просто от одного человека к другому, а попытаться сделать это «опосредованно». Он переморил много кур, пытаясь найти средство от куриной холеры, и в конце концов сумел создать обработанную биологическую культуру, которая оказалась действенной. Так началась разработка самых разных вакцин, через несколько лет у Пастера уже была вакцина даже от бешенства, эффективность которой он смог продемонстрировать, привив девятилетнего мальчика, укушенного бешеной собакой, и значит, обреченного на смерть… Терять ребенку и его родителям было нечего, поэтому они согласились на прививку, и ребенок был спасен. Так началось победное шествие прививок по всему миру. Пожалуй, дольше всего сопротивлялась чума, та самая Черная смерть, которую до конца XIX века так никто и не понимал, как лечить. Но и здесь наступил прорыв: Владимир Хавкин родился в России, учился у великого Мечникова. Но жить и заниматься наукой в Российской империи еврею и человеку революционных взглядов было тяжело. Когда Мечников переехал в Швейцарию, то Хавкин последовал за ним, а потом стал работать в институте Пастера. В 1892 году он создал первую эффективную вакцину против холеры — удивительным образом мало кто в нашей стране знает, что именно эта вакцина спасла в Индии тысячи и тысячи жизней, а в своем модернизированном виде спасает и до сих пор. После этого Хавкин создал вакцину из обработанных при высокой температуре чумных палочек, — и, как часто делали (и делают) ученые — начал с того, что привил ее на себе. Вакцина Хавкина только за первые несколько десятилетий была привита нескольким десяткам миллионов человек. Сколько жизней было спасено за прошедший век с лишним, сказать трудно.

Лаборатория Хавкина, которая начиналась в коридоре медицинского колледжа в Бомбее, превратилась в Институт имени Хавкина, который до сих пор функционирует в Мумбае — и теперь располагается в бывшем особняке губернатора весьма символическим называнием Sans Pareil — Несравненный. Наверное, это действительно были несравненные усилия. Еще при жизни Хавкина Чехов писал Суворину: «Чума не очень страшна <...> мы имеем уже прививки, оказавшиеся действительными и которыми мы, кстати сказать, обязаны русскому доктору Хавкину, жиду. В России это самый неизвестный человек, в Англии же его давно прозвали великим филантропом».

С тех пор как Хавкин спасал жизни людей в Индии (а потом еще солдат первой мировой войны) и получил орден Командора Британской империи, прошло уже больше века. За это время с помощью прививок победили огромное количество болезней, последний случай оспы был зафиксирован в Сомали в 1977 году, прививки от чумы были сильно модифицированы, и теперь, если болезнь вовремя обнаружить, от нее можно вылечиться. Есть прививки от малярии и от кори, от менингита и от дифтерита… Вот только количество людей, которые не хотят прививаться, выросло настолько, что ВОЗ внесла отказ от прививок в список глобальных угроз человечеству. Хотелось бы думать, что сегодняшняя ситуация изменит отношение к прививкам, но судя по количеству людей, которые не то что в прививки, но даже в коронавирус не верят, до этого еще очень далеко…

Онлайн-лекции Тамары Эйдельман:

Эпидемии, изменившие мир

Пандемии и эпидемии в истории человечества: вакцины и лекарства