«Ты один, а за тобой — женщины, дети и младенцы»: как израильтяне защищали свои дома от боевиков ХАМАС

Михаэль: «Все, кто пытался высунуться, сразу получали пулю»

Террорист стреляет в черного лабрадора. Пес пытается подняться и напасть на обидчика. Еще выстрел, и животное больше не встает. Они пытались убить все живое: собак, кошек, в некоторых местах перебили даже всех коров на ферме. В кибуце Суфа пес оказался одной из немногих жертв, рассказывает один из жителей — Михаэль Берман, давший отпор террористам. Благодаря ему и еще пятерым соседям, один из которых погиб в бою, ХАМАС так и не смог захватить кибуц и устроить такую же резню, как, например, в соседнем Кфар-Азе.

Это собака моего друга. Он уехал на работу, а она бегала по кибуцу. Своего питомца я успел завести в дом, а о лабрадоре некому было позаботиться.

Я родом из Хабаровска, раньше меня звали Михаилом. Сюда приехал в 15 лет по программе НААЛЕ. После школы я пошел в армию, отслужил в инженерных войсках. После такой службы прямой путь во взрывотехническую службу полиции. И вот уже 18 лет я разминирую бомбы и неразорвавшиеся ракеты.

Пока Израиль сохранял военное присутствие в секторе Газа, я служил там. Потом — на границе с контролируемой ХАМАС территорией. Все ракеты и минометные мины, которые оттуда прилетают и не разрываются, — моя работа. Сначала там всё было самодельное, а теперь — полноценное фабричное производство хорошего качества. Кстати, оружие, которое нашли на террористах, сделано в секторе Газа частично по советским образцам. Эти места, хоть и опасные, я полюбил с первого взгляда. Там очень красиво, когда спокойно.

Конечно, к обстрелам все привыкли. Но так, как было 7 октября, не случалось вообще никогда. Это самый чудовищный теракт в истории человечества. Да, бывало, что погибало больше людей. Но чтобы убивали вот так, лицом к лицу — этого ни разу не случалось.

Раньше я жил в Авшаломе и входил там в местный отряд самообороны («китат коненут»). Такие объединения есть в каждом кибуце, и у них имеется оружие, бронежилеты, каски. Всё это было и у меня дома. Отрядом командует равшац, специальный человек, ответственный за безопасность в кибуце, поселке или деревне. Наш равшац — Элия Лилиенталь, человек новый, мы с ним ни разу еще не тренировались. Но тактика у всех таких отрядов похожая. Раньше мы устраивали тренировки дважды в год: страйкбол, пейнтбол, отрабатывали взаимодействие в зданиях. Последние годы денег на это стали выделять меньше, так что раз в год мы просто ездили на стрельбище.

Ракетные тревоги у нас не редкость. Но 7 октября она длилась слишком долго. Сразу было понятно, что это нечто большее. Я отвел сына к соседке, завел собаку в дом, надел каску и бронежилет, приготовил штурмовую винтовку и опустил жалюзи, но так, чтобы остались щели и можно было видеть происходящее на улице. И стал внимательно наблюдать.

Вижу, между домами идут трое в зеленой форме. Сначала я подумал, что это солдаты, которых прислали из соседней части нам на помощь, так уже бывало раньше. Но потом я разглядел зеленую повязку на голове у одного из них и понял, что это террористы. Трое прошли мимо моего окна, следом за ними пробежал четвертый с гранатометом. Я постарался сразу передать информацию равшацу, военным и моих друзьям-полицейским. Некоторые из них в это время уже приняли бой в Офакиме. Некоторые погибли.

Дом равшаца легко узнать по специально раскрашенной служебной машине, на которой патрулируют по ночам кибуц. Террористы быстро отыскали автомобиль и пока обсуждали, где живет его хозяин, тот открыл стрельбу из окна. Двоих положил на месте. Поразил третьего и четвертого.

Равшац позвонил мне и сказал, что убил, как минимум, двоих. Мой друг, тоже взрывотехник, но уже на пенсии, жил около равшаца и именно он предложил сформировать боевую группу. Своего оружия у него не было, но он взял у одного из соседей пистолет. Итак, мы с равшацем с автоматами и мой друг с пистолетом пошли дальше по домам, собирая отряд. Один сосед оставил беременную жену, другой — троих детей. Люди, которым не хватило длинноствольного оружия, просто прикрывали нас, чтобы террористы не обошли сбоку.

Мы начали прочесывать кибуц и увидели, как большая группа террористов пытается перелезть через забор. Они подъехали на мотоциклах, поставили лестницу, и пятеро были уже внутри. Мы разделились на две группы и открыли огонь. Успевшие пробраться внутрь боевики сразу попадали. Остальные отступили во фруктовые сады, примыкающие прямо к забору. Мы решили выбить их оттуда, и равшац под нашим прикрытием перебежал к помойке — там крепкая бетонная конструкция. Террористы кинули несколько гранат. Мусорные баки буквально подлетели в воздух, но Элия не пострадал. Мы поняли, что контратаковать не получится и решили держать оборону. Все, кто пытался высунуться, сразу получали пулю.

Вдруг Идо, парень стоявший рядом со мной, упал. Прямое попадание в голову. Сразу было понятно, что всё кончено. Пока мы продолжали отстреливаться, сзади подполз кто-то из безоружных соседей и оттащил его. Прямо под пулями примчался отец Идо, он работает на скорой. Но ему было уже не помочь.

Так как застрелили нашего соседа откуда-то сбоку, стало ясно, что нас обошли, и надо менять позицию. Я присмотрел себе второй этаж ближайшего дома. Там можно было хорошо спрятаться, и я сумел подстрелить нескольких террористов. Но когда меня заметили, выяснилось, что стены на втором этаже тонкие и пробиваются пулями насквозь.

В половине второго пришла первая помощь — ЛОТАР — специальный отряд для борьбы с террористами. Они успели приехать с самого юга Израиля — Эйлата. Их было всего шестеро. Силы террористов были явно превосходящими. Но эти ребята знают свое дело. Бросившись в атаку, они зачистили поле боя минуты за три. Оставшиеся в живых боевики отступили в сады.

Однако на этом бой не закончился, он продолжался до следующего утра. Еще пять или шесть раз террористы пытались проникнуть в кибуц. Подоспели военные инженеры. Бойцы ЛОТАР пошли помогать нашим соседям. А мы вместе с инженерами прочесали кибуц.

Потом внутри кибуца мы насчитали 14 убитых террористов, а сколько их было в садах, сказать сложно. Бой там продолжался еще чуть ли не сутки. С нашей стороны погибли трое. Помимо Идо, одного нашего соседа застрелили прямо в своей машине. Второго — прямо в доме, через окно.

Тали: «Я поняла — людям нужна помощь, и уже ничего не боялась»

Город Офаким в 22 км от границы с сектором Газа подвергся нападению одновременно с поселками и кибуцами. Именно там убили физика из Харькова, лауреата госпремии Украины Сергея Гредескула и его жену Викторию — обоим был 81 год. Пока Тали спасала раненых из-под огня, ее сын одним из первых принял бой с террористами ХАМАС.

Я воспитательница детского садика, все мои сыновья — военные. Младшем сыну Итамару 22 года, он отслужил срочную службу и только-только окончил офицерские курсы. Но звание получить еще не успел — как раз приехал после учебы к нам на каникулы.

Мы живем на улице Кибуц Галуйот на северо-западе города. Примерно полседьмого утра мы услышали одновременно сигнал тревоги, звуки коптеров и первые выстрелы. Итамар сразу понял, что это не пистолеты, а серьезное армейское оружие. Я сказала ему: «Бери винтовку и спасай как можно больше людей». Он выскочил, в чём был, и бросился на улицу, откуда доносились звуки стрельбы.

Тут же рядом остановилась машина с двумя мужчинами в штатском и с пистолетами. Оказалось, это полицейские, они тоже ехали на звуки выстрелов. Втроем они увидели террористов фактически на соседней улице и вступили с ними в перестрелку прямо на детской площадке. Боевиков было семеро, и они были хорошо вооружены. Двоих полицейских почти сразу застрелили, а Итамара ранили. Но они успели убить двоих боевиков. Самое важное, что Итамар сумел отпугнуть их. Террористы услышали и увидели армейское оружие и решили, что армия на подходе. Поэтому они не пошли дальше вглубь города, иначе жертв оказалось бы гораздо больше.

Потом в бой вступили и другие жители: полицейские, гражданские с личным оружием и солдаты в увольнении. Среди них было много одноклассников моего сына, и многие из них погибли. Моему сыну две пули попали в живот (одна из них — в печень), третья — в бедро, четвертая — в нижнюю часть голени. Он убегал зигзагами, чтобы в него не попали, забежал в дом и попросился в одну из квартир.

Там жил репатриант из России, который не говорил на иврите. Он был очень напуган, и сын не сумел убедить его, что он не террорист, а израильский солдат. Тогда Итамар оставил там винтовку — он боялся, что его примут за боевика. Через сукки во дворе он перебежал в соседний дом. Там ему согласились помочь. Он объяснил, как оказать ему первую помощь. Одна рана была опасная — в бедро. Жгута-турникета для остановки кровотечения в этом доме не было, поэтому жильцы под руководством моего сына скрутили жгут из одежды и перетянули ногу.

Я же выскочила на улицу почти сразу за сыном, услышала крики и поняла, что уже есть раненые. Шла перестрелка, скорой помощи не было, а людей надо срочно доставить к врачам. Я решила сделать это на моей машине. Начали выносить раненых, и первым из них оказался Итамар. Кто были другие трое, я просто не помню. Все мысли были только о сыне. Я мчалась по городу со скоростью 120 км в час и минут за пять доехала до станции скорой помощи.

Я немного подождала, пока Итамаром занялись медики. Но я понимала, что там еще раненые, и мне надо спасать их. Так я ездила еще два раза. Город был пуст, даже птицы перестали петь. Слышались выстрелы, взрывы и крики. И я летела на огромной скорости, чтобы довезти раненых до больницы. Я понимала, что людям нужна помощь, и уже ничего не боялась. В тот день погибли много моих соседей. Рядом со мной жила пожилая пара, их застрелили прямо в доме. Погибли ребята, давшие отпор террористам, погибли полицейские.

Как только я привезла всех раненых, поехала в больницу, где лечили моего сына. С тех пор я тут. Он быстро идет на поправку. Печень смогли спасти. Скоро с ним всё будет хорошо.

Ран: «Нам повезло — террористов остановили на подходе»

Террористы атаковали поселки и деревни не только к востоку от сектора Газа, но и к северу. Житель кибуца Кармия в трех с половиной километрах от границы, Ран Ноар, вспоминает тот день.

Первые ракеты упали на наш кибуц, одновременно послышались пулеметные очереди. Стало понятно, что что-то начинается. Наш равшац сразу расставил нас по постам у забора.

Мне 60 лет, я не член кибуца, но купил здесь дом. Сейчас я хозяин и генеральный директор компании, которая занимается строительством бомбоубежищ, комнат безопасности и укреплений для армии. А в прошлом я офицер. Но далеко не все члены отряда самообороны военные. Есть в нем и айтишники, и работники коровника. Наш отряд состоит из 10–12 человек. Мы регулярно тренируемся, ездим на стрельбище, упражняемся в практической стрельбе и работе в группе. Я стараюсь держать себя в хорошей физической форме. Наша основная задача — продержаться до подхода армии. Только она пришла слишком поздно.

Каждый знает, где его боевой пост, и каждый должен в течение нескольких минут оказаться на месте. Примерно без четверти семь все уже были на местах и ждали. О любых перемещениях докладывали по рации.

Нам очень повезло — террористов остановили на подходе. На пляже у кибуца Зиким их встретили солдаты. А вот мошав Нетив Ха Асара застали врасплох. Жители пытались дать отпор, но не смогли. Многие погибли. Мы понимали, что они в беде, но не могли покинуть свои посты. Ведь если бы мы ушли, террористы могли бы прийти и убить наши семьи.

Будучи офицером, я участвовал в боях, но это совсем другое. В армии всегда есть, кому тебе помочь. А тут ты один, а за тобой — женщины, дети и младенцы. Людей так мало, что если бы кого-то из нас ранили или убили, его просто некем было бы заменить. Это очень большая ответственность, и надо быть предельно сконцентрированным. А еще мы очень волновались за соседей. Мы смотрели видео из других мест, на которые напали, видели убитых людей. Мы ждали чего-то и не знали, чего. Так мы стояли целый день. До темноты, когда пришла армия.

Теперь я понимаю, что многое было организовано неправильно: в таких отрядах должно быть больше людей, тренироваться надо чаще, экипировка должна быть лучше, а особенно связь. И мы всё это обязательно изменим.

Сейчас наш кибуц пуст. Почти все уехали в безопасные места. Остались только те, кто работают на полях и с коровами. И мы — члены отряда самообороны. Ведь если что, надо будет кому-то обороняться.