Антифейк
Дмитрий Киселев в «Вестях недели» так интерпретирует решение Стокгольмского арбитражного суда, разбиравшего спор между «Газпром экспортом» и финской компанией Gasum:
«Совершенно неожиданное, почти невероятное для нынешней Европы решение в четверг принял Арбитражный суд Стокгольма, обязав финскую компанию Gasum выплатить российскому „Газпрому” €300 млн. Таким образом, Стокгольмский арбитраж признал правомерной оплату российского газа за рубли. А вот отказ финской компании платить в рублях признан незаконным».
Стокгольмский арбитраж действительно постановил, что Gasum, отказавшийся платить за газ в рублях, должен выплатить эту сумму, в том числе и за фактически не поставленные объемы, так как контракт был заключен на условиях take or pay («бери или плати»). Но никакого признания правомерности требования платить в рублях в решении арбитража нет; он признал задолженность финской компании перед «Газпромом», но нигде не сказано, в какой валюте она должна платить.
Решения арбитража не публикуются, узнать о них можно только из сообщений сторон арбитражного процесса. Вот сообщение «Газпром экспорта»:
«14 ноября 2022 года было принято решение по итогам арбитражного разбирательства ad hoc в Стокгольме между ООО „Газпром экспорт” и финской компанией Gasum Oy. Арбитражный трибунал в своем решении, помимо прочего, обязал Gasum выплатить „Газпром экспорту” задолженность в размере более 300 млн евро за поставки газа и в связи с неисполнением обязательства „бери или плати”, а также проценты за просрочку оплаты.
Кроме того, трибунал признал издание указа президента РФ от 31 марта 2022 года о переходе на оплату за газ в рублях „обстоятельством форс-мажора по контракту”.
Таким образом трибунал подтвердил правомерность приостановки поставок природного газа в случае неосуществления покупателем оплаты в рублях в соответствии с указом президента РФ».
А вот пресс-релиз Gasum:
«Компания Gasum заключила долгосрочный контракт на поставку природного газа с российским ООО „Газпром экспорт”. В апреле прошлого года „Газпром экспорт” предъявил Gasum требование, чтобы платежи, согласованные в договоре поставки, осуществлялись не в евро, а в рублях. Gasum не принял это требование. Кроме того, у компаний возникли существенные разногласия в отношении некоторых других требований, выдвинутых на основании договора. По этим причинам Gasum передала дело в арбитраж в соответствии с договором поставки. В мае „Газпром экспорт” прекратил поставки газа компании Gasum.
14 ноября арбитражный суд вынес решение по данному делу. Согласно решению, Gasum не обязан платить ни в рублях, ни в соответствии с предложенным порядком оплаты. Кроме того, арбитражный суд обязал Gasum и „Газпром экспорт” продолжить двусторонние переговоры по контракту для разрешения сложившейся ситуации. В настоящее время поставки природного газа из России в соответствии с контрактом на поставку газа компании Gasum продолжаться не будут.
В ходе переговоров Gasum не будет давать дальнейших комментариев по этому делу».
Таким образом, можно сделать вывод, что арбитраж не оценивал ни правомерность российских требований, ни законность действий финской компании. Он лишь признал, что для «Газпром экспорта» требование российского руководства принимать оплату только в рублях было обстоятельством непреодолимой силы.
Бывший руководитель департамента стратегии и инноваций «Газпром нефти» Сергей Вакуленко, работавший также в Shell и Cambridge Energy Research Associates, так прокомментировал решение арбитража:
«С самого начала было понятно, что сокращение поставок под разными предлогами введет покупателей в изрядные убытки (а некоторых уже довело до банкротства) и они обратятся в суды и арбитражи в поисках справедливости и возмещения. Это уже начало происходить, и на днях появилось первое такое арбитражное решение.
Если вспомните, одним из первых действий российской стороны в этом противостоянии было появление правительственного указа с требованием экспортировать газ только с оплатой в рублях, на поверку сведшимся к необходимости проводить платежи через московский „Газпромбанк” (а не люксембургский, как раньше).
Несколько компаний, в их числе финская Gasum, отказались, после чего „Газпром” прекратил поставки в их адрес.
По моему опыту работы с подобными контрактами, если правительство, имеющее юрисдикцию надо одним из участников, вводит новое требование, по которому старый образ действий становится невозможен без нарушения закона, то сторона, на которую это влияет, объявляет форс-мажор или ссылается на статью контракта об изменении законодательства (такие статьи в контрактах часто бывают). Что именно написано в контракте „Газпрома” и Gasum, мы не знаем, эти контракты конфиденциальны, но можно предположить, что такие статьи в этом контракте есть. Сторона, подпавшая под новый закон, обычно предлагает изменить контракт, чтобы работа по нему продолжала быть законной. Сторона, которой это предлагается, может либо согласиться с изменением, либо предложить разорвать контракт, либо предложить заморозить его на время разбирательства.
„Газпром”, судя по всему, именно это и сделал — объявил форс-мажор и предложил изменить контракт. Видимо, Gasum не хотел ни признавать форс-мажор, т.е. соглашаться на изменение порядка платежей, ни разрывать контракт, что освободило бы „Газпром” от обязательств по поставкам газа, причем самому Gasum срочно пришлось бы искать новые источники газа на рынке с дефицитом и растущими ценами. Но если контракт считался бы действующим, то потом Газпрому, не поставившему газ в нарушение обязательств, пришлось бы покрыть убытки Gasum от закупок по более высоким ценам, чем то, что было прописано в контракте.
Итак, Gasum обратился в Стокгольмский арбитраж и 16 нобяря 2022 года арбитраж вынес свое решение — крайне интересное. Арбитраж, вообще говоря, частное дело компаний, так что его вердикты не публикуются и судить о них можно либо по утечкам, либо по тому, что компании сами сочли нужным раскрыть публике. Пресс-релиз Gasum сфокусировался на том, что. по мнению арбитража. Gasum не обязан был соглашаться на изменение порядка платежей. А пресс-релиз „Газпрома” — на том, что арбитраж, во-первых, признал наличие форс-мажора, а во-вторых, признал, что Gasum не исполнил обязательства „бери или плати” и должен заплатить €300 млн (каковые „Газпром”, видимо, спокойно примет старым порядком, так как это не оплата газа).
Ирония здесь в том, что как только Газпром объявил форс-мажор, он более не был обязан поставлять газ на старых условиях платежа. Суд признал, что Gasum не был обязан соглашаться на новые условия. Но поскольку Gasum форс-мажор, видимо, не признавал, то с обязательством „бери или плати” ничего не случилось, оно осталось действующим и обязующим для Gasum.
Я не удивлен, что суд признал форс-мажорным правительственный указ, требующий от „Газпрома” изменить порядок расчетов по его действующим контрактам. Мир так и работает: когда правительства вступают в экономические войны, вводят контроль за экспортом, ограничения, эмбарго разных сортов, у компаний не остается выбора — либо подчиняться законам, либо останавливать работу, и неважно, что написано в контрактах — законы имеют бо́льшую силу. Именно это произошло со многими западными компаниями после 24 февраля. Я, пожалуй, несколько удивлен тактике, избранной Gasum, хотя могу представить, из чего они исходили и на что надеялись, — например, на то, что правительственное решение может быть признано инспирированным „Газпромом” или что связи между „Газпромом” и государством столь сильны, что их нужно рассматривать как связанные сущности, так что решение об изменении порядка платежей должно считаться введенным не внешней силой, а самим „Газпромом”. Но эта тактика была довольно рискованной и, видимо, не сработала».