Антифейк
Дмитрий Киселев в «Вестях недели», рассказывая о выводе российских войск с правого берега Днепра, заявил:
«Решение предопределено и изменением характера боевых действий, когда нацистский режим в Киеве ведет здесь на убой одну тысячу за другой, не считаясь с жертвами, бросает в мясорубку массы своих солдат при соотношении потерь один к семи-восьми в нашу пользу. Но нас даже такая сложившаяся на херсонском направлении пропорция не устраивает. Нам нужно сберечь едва ли не самых боеспособных, уже закаленных в боях и покрывших себя ратной славой воинов-десантников».
Киселев повторяет цифры, названные Владимиром Путиным 27 октября на заседании клуба «Валдай»:
«Вот что происходит в действительности — не жалеют и борются с Россией до последнего украинца. Я говорю об этом с сожалением. Там потери бывают один к десяти, один к восьми. В последнее время почти всегда один к семи, один к восьми. Людей не жалеют совсем».
Невозможно судить о потерях той или иной стороны, ориентируясь только на официальные данные: вполне естественно, что во время войны стороны преувеличивают свои успехи. Так, украинское министерство обороны сообщает, что на середину ноября Россия только убитыми потеряла около 81 370 человек, но это, вероятнее всего, преувеличение. Поэтому обратимся к оценке третьих сторон.
10 ноября Глава Объединенного комитета начальников штабов США Марк Милли, выступая в Нью-йоркском экономическом клубе, заявил:
«Речь идет о числе убитых и раненых российских военных на уровне значительно больше 100 тысяч. Вероятно, то же самое — с украинской стороны».
Разумеется, эти цифры относятся не к украинскому контрнаступлению под Херсоном, а ко всей войне в целом. Но в середине июня тот же генерал Милли согласился с украинской оценкой своих потерь, после того как советник офиса президента Украины Алексей Арестович назвал ориентировочное количество погибших — 10 000 человек. Позже, в конце августа, главнокомандующий ВСУ Валерий Залужный говорил о меньшем количестве — «почти 9000», — но это касалось только военнослужащих ВСУ, а названная Арестовичем цифра — потери всех участников войны с украинской стороны (кроме ВСУ, это Нацгвардия и погранслужба). Владимир Зеленский в июне заявил, что ежедневно Украина теряет от 60 до 100 военнослужащих убитыми и около 500 ранеными.
Если это соотношение числа убитых и раненых более или менее постоянно, то очень грубо можно предположить, что потери ВСУ на тот момент составляли порядка 65 000 человек. В самом конце августа украинские войска перешли в контрнаступление (не только под Херсоном, но и под Харьковом), и потому имеет смысл сравнить потери на конец августа с потерями на первую декаду ноября. Получается, что за время контрнаступления ВСУ потеряли приблизительно 40 000 человек.
По оценке CIT на 11 ноября потери ВСУ меньше, чем считает Милли, — всего порядка 80 000, — но и отношение количества раненых к количеству погибших несколько меньше — 4:1 (64 000 раненых и 16 000 убитых).
Теперь рассмотрим потери российских войск. По оценке министра обороны Великобритании Бена Уоллеса на начало сентября Россия потеряла более 25 000 солдат убитыми и более 80 000 суммарно. Сравнивая эти данные с ноябрьской оценкой Милли, получаем потери за время украинского контрнаступления более чем в 20 000 человек. CIT, так же, как и Милли, оценивает российские потери примерно в 100 000 человек, указывая при этом, что четверть из них — погибшие. The Economist в конце июля писал об еще худшем для России соотношении — 3 раненых на одного погибшего; на таком уровне соотношение погибших и раненых было во время Второй мировой войны.
Таким образом, потери Украины в ходе контрнаступления выше российских, что вполне объяснимо: наступающая сторона всегда теряет больше солдат, чем обороняющаяся. По самым благоприятным для России оценкам, если не считать ее собственную, которая, кстати, почему-то выражается не в абсолютных цифрах, а только в виде пропорций, украинские потери за два месяца вдвое превышают российские. Соотношение 1:7 или 1:8, о котором говорят Путин и Киселев, в эти данные никак не вписывается.