Политика
Движение «Талибан» по-прежнему официально запрещено в РФ и в большинстве стран мира, но, похоже, что после вывода из Афганистана военных США оно берет под контроль всю территорию страны. Теперь уже бывший президент Ашраф Гани скомпрометировал себя поспешным бегством и обвиняется в масштабных хищениях из казны. Для постсоветских стран Центральной Азии эти стремительные изменения имеют самые серьезные последствия: их власти с тревогой ожидают притока беженцев и роста влияния радикального ислама. На первых порах это приведет к новому закручиванию гаек, но в перспективе северным соседям Афганистана, если они не хотят оказаться в орбите «Талибана», придется, наоборот, начать постепенный дрейф в сторону демократизации.
Движение «Талибан» существует уже более четверти века, и за это время ему — конечно, не без его собственной помощи — был создан имидж средневекового чудовища и пугала. При этом, однако, многие страны вполне могли бы претендовать на право быть одним из родителей афганского чудища Франкенштейна: дикого, темного, кровожадного и свирепого врага цивилизации и человеческих ценностей — которого они слепили, пытаясь решить собственные проблемы. Могли бы — но, по понятным причинам, не спешат.
Сегодня мало кто вспоминает, что «Талибан» появился на свет в первую очередь благодаря ковровым бомбардировкам Афганистана советскими войсками. За 10 лет «интернационального долга» было убито около миллиона афганцев. Еще до 5 миллионов бежало в разные страны, в том числе в Пакистан. Именно в пакистанских медресе формировались и набирали силы талибы (буквальный перевод с пушту — «ученики»), с мечтой о возмездии и возвращении на родину. В апреле 1996 года, через семь лет после вывода из Афганистана советской 40-й армии, «Талибан» вынудил моджахедов Ахмадшаха Масуда покинуть Кабул. Сразу после этого талибы демонстративно повесили предварительно расстрелянного и изувеченного бывшего просоветского президента Наджибуллу, которому моджахеды четыре года сохраняли жизнь в миссии ООН.
Справедливости ради стоит отметить, что режим Наджибуллы продержался после вывода советских войск три года — и мог бы сохраниться дольше, если бы не был предоставлен своей судьбе новой российской властью, которая в 1992 году решила больше не поддерживать афганскую армию боеприпасами и горючим.
Вознесение Святого Ашрафа
Очередное возвращение «Талибана» в Кабул произошло стремительно и стало неожиданностью даже для администрации Белого дома, которая рассчитывала на спокойное и планомерное сворачивание своего присутствия в стране. Талибы не стали дожидаться окончания вывода американского контингента и эвакуации американского и европейских посольств.
Власть президента Ашрафа Гани, который отказывался от компромиссов с «Талибаном», рухнула, как карточный домик. В воскресенье, 15 августа 2021 года, его самолет растворился в воздушном пространстве. Практически все пограничные страны и даже Казахстан поспешили опровергнуть предположения, что беглый президент получил у них постоянное или временное убежище. Лишь 18 августа власти ОАЭ официально признали, что Гани находится в их стране. В Афганистане его теперь называют предателем и требуют арестовать и экстрадировать. Особо подчеркивается, что Гани обокрал казну: по ряду свидетельств, при спешном выезде из страны его люди даже не смогли уместить все наличные деньги в вертолет, и их часть пришлось оставить на летном поле. Афганский посол в Таджикистане Мухаммад Зохир Агбар публично заявил, что Гани присвоил $169 млн.
Всего около месяца назад президент Гани торжественно заявлял, что никогда не покинет Афганистан из-за талибов
По мнению наблюдателей, одной из причин непопулярности и непрочности власти Ашрафа Гани была неуёмная жажда обогащения элиты — как за счет американской помощи, так и за счет бесконтрольной торговли ресурсами страны. При этом окружение президента отдавало себе отчет в том, что держится лишь благодаря американскому военному присутствию — и поэтому готовилось к бегству задолго до нынешнего августа.
Так, 14 ноября 2020 года в аэропорту столицы Таджикистана была задержана крупная партия контрабанды из Афганистана: около 90 кг золота и $15 млн наличными. В апреле душанбинский суд установил, что организованная группа с участием таджикских пограничников и таможенников обеспечивала переправку золота и валюты из Афганистана в третьи страны. По сообщению суда, за короткий период было переправлено более тонны одного только золота:
«С сентября по 14 ноября 2020 года им и их новым подельникам удалось через Таджикистан и МАД Душанбе переправить в Турцию и ОАЭ в 37 случаях свыше 207,5 млн саудовских риалов, 2,5 млн дирхамов ОАЭ, 55,5 млн долларов США, 1 млн британских фунтов, 4,5 млн евро, более 500 тыс. кувейтских динаров, 200 тыс. канадских долларов и свыше 1,3 тонн золота».
Тогда афганские СМИ связали изъятые сокровища с вице-спикером парламента Афганистана Мирзо Катавозаем, который в феврале 2021 года отправился в служебную командировку в Душанбе. На прямой вопрос журналиста радио «Озоди» о его причастности к арестованным ценностям он ответил: «Такого просто не может быть, так как я политик, а не бизнесмен».
Воровство, падение популярности, неспособность установить полный контроль над страной и нежелание вести диалог с оппонентами стали причиной стремительного краха режима Ашрафа Гани. Похоже, что от такого положения дел устали не только афганцы, но и ближайшие соседи и крупные международные игроки.
Переговоры с террористами
Признаки серьезного пересмотра отношения к талибам в мире появились после начала переговоров с ними представителей администрации Трампа в Дохе (2018 год). Важными вехами стали также последующие международные поездки лидеров террористов (формально они до сих пор имеют такой статус в большинстве стран мира) — в Ташкент и затем в Москву. Некоторые источники даже сообщали, что Владимир Путин встретился с лидерами «Талибана» во время его визита в Душанбе (2019 год), при посредничестве главы Таджикистана Эмомали Рахмона. Так или иначе, афганские СМИ утверждают, что талибы встречались в Душанбе с представителями Путина. В последнее время в таджикской столице было сразу два афганских посольства — официальное и талибанское. Теперь талибы переедут в официальное здание.
Примечательно также, что из публичных документов ГКНБ Таджикистана исчезла формулировка «террористическая» сразу после того, как талибы взяли под контроль пограничные с Таджикистаном провинции. Еще до захвата Кабула в официальных сообщениях таджикской госбезопасности их стали именовать просто «Движение Талибан».
Впрочем, ещё два с половиной года назад приставка «запрещенная террористическая организация» не мешала официально принимать талибов ни Москве, ни Ташкенту. Начиная с 2018 года среди экспертов и аналитиков России и стран Центральной Азии всё более популярным становилось мнение о необходимости делать ставку на «Талибан».
В 2019 году это фото министра Лаврова с талибами произвело фурор в Рунете - переговоры главы МИД с организацией, официально запрещенной в РФ, порвали все шаблоны
Резон этой позиции прост: лучше с ними вовремя наладить дружественные отношения, потому что только «Талибан» в состоянии сегодня взять под контроль всю территорию Афганистана и обеспечить безопасность границ, противостоять ИГИЛ, а также обеспечить безопасность много лет уже замороженных транзитных проектов газопроводов, железных дорог, ЛЭП из Центральной Азии в Пакистан и Индию, безопасность грузоперевозок до индийских портов.
Вы что, хотите как в Афганистане?
На примере смены пропагандистский пластинки в отношении талибов в Таджикистане можно наблюдать, как легко меняется риторика и предаются вчерашние друзья и союзники. Глава Таджикистана Рахмон неустанно лепил себе имидж отца, покровителя и защитника всех таджиков, особенно по ту сторону пограничной реки Пяндж. Сегодня ни один из бежавших от талибов лидеров афганских таджиков не получил убежища в Душанбе. При этом не только узбекский афганец генерал Дустум принят Ташкентом, но там же нашел спасение и Атто Мухаммади Нур, один из лидеров афганских таджиков, ранее воспевавшийся пропагандой Рахмона как «Император севера (Афганистана)». Действительно, посольство «Талибана» в Душанбе и открывающиеся огромные перспективы для бизнеса куда важнее песен о национальном единстве и солидарности.
Стремительно изменившаяся ситуация в Афганистане заставляет идеологов и политиков в Центральной Азии и России переобуваться в воздухе.
Но в то же время многие продолжают не доверять талибам в том, что касается их обещаний не распространять свою активность за пределы Афганистана. В странах Центральной Азии по-прежнему сильны опасения, что талибы развяжут резню, которая спровоцирует панику и массовые потоки беженцев на север. В Таджикистане и Узбекистане на всякий случай уже выделены площади под размещение палаточных городков, способных принять до 100 тысяч человек.
Кроме того, в этих странах опасаются не только гуманитарных и эпидемиологических проблем, но и «троянских беженцев» — засланных террористов. Наконец, и в Таджикистане, и в Узбекистане, и в Туркмении опасаются прорывов и инфильтрации через границу этнических таджиков, узбеков и туркмен — выходцев из стран ЦА, присягнувших в Афганистане «Талибану» или ИГИЛ.
Скорее всего, несмотря на признание «Талибана» легальной политической силой, подходы репрессивных органов и пропаганды внутри постсоветских стран региона не только останутся прежними, но и получат новый импульс устрашения и подавления. Их первая реакция на победу ультрарадикалов и вчерашних террористов в Афганистане - это страх, и на первых порах он станет катализатором еще более жесткого закручивания гаек в отношении всякого инакомыслия — в том числе и светского, а не только в отношении лидеров общественного мнения среди верующих и священнослужителей. Однако такая практика, в свою очередь, чревата радикализацией молодежи и ростом протестных настроений.
Проблемой будут и заметные экономические успехи нового Афганистана — вполне вероятные из-за серьезных намерений, которые имеют в стране китайские государственные инвесторы.
В конечном итоге пример Афганистана, как представляется, будет вынуждать меняться и режимы Центральной Азии. Возможно, от противного им придется пойти на частичную демократизацию, иначе непонятно, как доказывать, что формат постсоветской диктатуры — это модель развития, которая лучше, чем то, что предлагает своей стране «Талибан».