Переводы
Узнав о вмешательстве России в президентские выборы, администрация Барака Обамы отказалась от немедленной жесткой реакции, чтобы не спровоцировать политический кризис, однако решила начать тайную кибероперацию, которая предполагает внедрение вредоносных элементов в российские компьютерные сети. И пока Дональд Трамп ее не отменил, пишут авторы The Washington Post Грег Миллер, Эллен Накасима и Адам Энтус. The Insider предлагает полный перевод их статьи.
В начале августа прошлого года в Белый дом доставили конверт с особо секретным содержимым. Привез его курьер из ЦРУ, и видеть материалы было позволено только четверым — президенту Бараку Обаме и трем его старшим помощникам.
В конверте была настоящая информационная бомба — сообщение от источника в самых верхах российских государственных органов, в котором были описаны подробности прямого участия президента Владимира Путина в киберкампании с целью подрыва и дискредитации выборов президента США.
Но это было еще не все. Разведчики добыли конкретные указания Путина, связанные с самой дерзновенной целью операции — добиться поражения или хотя бы нанести ущерб кандидату от Демократической партии Хиллари Клинтон и помочь ее противнику Дональду Трампу.
К этому моменту с каждым днем становилось все более ясно, что Россия предпринимает атаку на избирательный процесс. Хакеры, связанные с российскими разведслужбами, рылись в компьютерных сетях Демократической партии, а заодно и Республиканской, уже больше года. В июле ФБР открыло расследование контактов между представителями российского государства и партнерами Трампа. А 22 июля около двадцати тысяч электронных писем, похищенных с серверов Национального комитета Демократической партии, были опубликованы на сайте WikiLeaks.
Но на высшем уровне государства, в кругу тех, кто отвечал за разрешение этого кризиса, первый момент истины, когда раскрылись намерения России, настал, когда доставили пакет из ЦРУ.
Материал был настолько деликатным, что директор ЦРУ Джон Бреннан не стал включать его в ежедневный брифинг для президента, опасаясь, что даже ограниченное распространение доклада окажется слишком широким. Вместе с конвертом передали инструкции: после прочтения немедленно вернуть. Чтобы защититься от возможных утечек, последующие совещания в ситуационной комнате проводились по тому же протоколу, что и встречи, на которых планировали операцию по устранению Усамы бен Ладена.
Понадобилось некоторое время, чтобы другие американские разведывательные агентства подтвердили мнение ЦРУ. И лишь в последние недели своей работы администрация Обамы сообщила всем, рассекретив доклад, полученный в августе от Бреннана, что Путин работал над избранием Трампа.За эти пять месяцев администрация Обамы тайно обсуждала десятки способов сдерживания или наказания России, в том числе кибератаки на российскую инфраструктуру, публикацию собранных ЦРУ материалов, которые могли бы повредить Путину, и санкции, которые оставили бы на месте российской экономики дымящуюся воронку.
Но в результате в конце декабря Обама одобрил очень скромный пакет, сочетавший меры наказания России по другим поводам — высылку 35 дипломатов и закрытие двух объектов, использовавшихся дипломатическим представительством, — с настолько узко направленными экономическими санкциями, что даже те, кто участвовал в их разработке, называют их воздействие в основном символическим.
Обама также одобрил секретные меры, о которых прежде не сообщалось, — размещение кибероружия внутри российской инфраструктуры, цифровой эквивалент бомб, которые сдетонировали бы, если бы США оказались в ситуации эскалации напряженности с Москвой. Проект, который Обама утвердил секретным решением, был все еще в стадии планирования, когда закончился его президентский срок. И решать, пользоваться ли этими возможностями, предстояло президенту Трампу.
В политическом смысле российское вмешательство было преступлением века, беспрецедентной и в основном успешной дестабилизирующей атакой на американскую демократию. Чтобы раскрыть это преступление, почти не потребовалось времени: следы, ведущие в Кремль, обнаружились и при компьютерной экспертизе, и в разведданных о причастности Путина. Но из-за разных подходов Обамы и Трампа к ситуации казалось, что Москва вряд ли столкнется с последствиями, пропорциональными ее действиям.
Ближайшие соратники Обамы защищают решение администрации о таком ответе на российское вмешательство. Они отмечают, что в августе было уже поздно пытаться предотвратить передачу WikiLeaks и подобным публикаторам украденных писем, которые должны были появиться в ближайшие месяцы. Они считают, что серия предупреждений, в том числе то, которое Обама сделал Путину в сентябре, вынудила Москву отказаться от дальнейшей агрессии — такой, как саботаж американской системы голосования.
Бывший глава аппарата администрации Обамы Денис Макдоноу сказал, что администрация восприняла российское вмешательство как атаку на «самое сердце системы».
«Мы исходили из базового принципа, согласно которому мы должны были защитить неприкосновенность голосования, — сказал Макдоноу в интервью. — И важнее всего, что мы это сделали. Также важно установить, что произошло и что они пытались сделать, чтобы убедиться, что мы предприняли шаги, необходимые для того, чтобы это больше не повторялось».
Но другие чиновники из администрации вспоминают эту российскую историю с раскаянием.
«Из всего, чем мне приходилось заниматься в администрации, это труднее всего защитить, — сказал бывший высокопоставленный чиновник администрации Обамы, участвовавший в принятии решений по России. — У меня такое чувство, будто мы в каком-то смысле задохнулись».
В период после выборов в центре внимания были взаимопересекающиеся расследования того, был ли перед выборами сговор между партнерами Трампа и Россией и пытался ли президент помешать расследованию ФБР после выборов. И это несколько заслонило масштаб усилий Москвы взломать важнейший и кажущийся теперь уязвимым демократический процесс.
Столкнувшись с обвинениями в скрытых связях между его избирательным штабом и Россией, Трамп не проявил ни малейшего намерения рассмотреть вопрос по существу и отрицал наличие любого сговора или создание помех правосудию с его стороны. В результате высылка дипломатов и скромные санкции, о которых объявил Обама 29 декабря, так и остались самым сильным ответом США.
«Наказание не соответствует преступлению, — сказал бывший посол США в Москве при администрации Обамы в 2012‒2014 годах Майкл Макфол. — Россия нарушила наш суверенитет и вмешалась в один из самых священных актов демократического государства — выборы президента. Кремль должен заплатить за эту атаку куда более высокую цену. Теперь те, кто определяет американскую политику — и в Белом доме, и в Конгрессе, — должны рассмотреть новые меры, чтобы сдержать российскую интервенцию в будущем».
Недавно Сенат принял закон, который вводит дополнительные санкции против Москвы, связанные и с Украиной, и с выборами, и ограничивает возможности Трампа отменить их. Впрочем, эта мера требует одобрения Палаты представителей и подписи Трампа.
Этот рассказ об ответе администрации Трампа на российское вмешательство основан на интервью с более чем тремя дюжинами бывших и действующих американских чиновников на высоких государственных должностях, в том числе в Белом доме, госдепартаменте, министерствах обороны и внутренней безопасности, американских разведслужбах. Большинство согласилось говорить только на условиях анонимности, ссылаясь на деликатность вопроса.
Белый дом, ЦРУ, ФБР, АНБ и офис директора Национальной разведки от комментариев отказались.
«Глубокая обеспокоенность»
ЦРУ сделало свое открытие на той стадии президентской кампании, когда Трамп уже добился номинации от Республиканской партии, но его шансы стать президентом все еще считались минимальными. Клинтон с ощутимым преимуществом лидировала в основных опросах общественного мнения, и Обама ожидал, что передаст власть человеку, служившему в его кабинете.
Разведданные о Путине были во многих отношениях экстраординарны, в том числе и с точки зрения искусства шпионажа.
Для разведслужб получение информации о намерениях зарубежных лидеров — один из высших приоритетов. Но Путин в этом отношении — на редкость неуловимый объект. Бывший сотрудник КГБ, он принимает крайние меры предосторожности, чтобы защититься от наблюдения, редко пользуется для общения телефоном и компьютером, а деликатными государственными делами занимается только внутри Кремля.
По просьбе американского правительства The Washington Post умалчивает о некоторых подробностях разведывательной информации.
В начале августа директор ЦРУ Джон Бреннан впервые предупредил Белый дом о том, что получена информация о Путине, а позже сказал об этом на брифинге для президента в Овальном кабинете. Он привлек к этому внимание старших сотрудников Белого дома, позвонил заместителю советника президента по национальной безопасности Эврил Хейнс, связался с советником по национальной безопасности Сьюзен Райс. Райс дала Совету по национальной безопасности распоряжение составить список способов воздействия на Москву; перед брифингом была устроена встреча Обамы с Райс, Хейнс и руководителем аппарата Белого дома Макдоноу, который стал одним из первых официальных лиц, кто осуждал подробности разведданных в Овальном кабинете.
Сотрудники Белого дома вспоминают, что президент, ознакомившись с информацией, был мрачен. «Обама был глубоко обеспокоен и хотел получить как можно больше информации, — сказал один из бывших чиновников. — Он хотел, чтобы этим занялось все разведывательное сообщество».
В течение лета беспокойство в связи с российским вмешательством становилось все сильнее.
Эксперты по России стали замечать опасные приемы пропаганды — лживые новости, по-видимому, выдуманные Москвой, распространялись через социальные сети.
Сотрудников Госдепа и ФБР встревожил необычный рост количества запросов из России на временные визы для сотрудников с техническими навыками, которым нужно было разрешение на пребывание в США для краткосрочной работы в российских учреждениях. По указанию ФБР Госдеп отложил выдачу виз таким специалистам до окончания выборов.
Тем временем ФБР обнаружило следы усилившейся активности хакеров, атаковавших компьютерные сети американских политических партий, экспертных институтов и другие объекты. Летом 2015 и весной 2016 года России удавалось получить доступ к серверам Национального комитета Демократической партии, но информация об этих взломах стала публичной только в июне 2016 года, когда об этом написала The Washington Post.
Даже после публикации похищенных писем на сайте WikiLeaks накануне съезда Демократической партии, что привело к отставке члена Палаты представителей от Флориды Дебби Вассерман-Шульц с поста председателя Национального комитета партии, у американских разведчиков все еще не было ясности по поводу того, кто стоит за взломами и в каких целях это было сделано.
В конце июля на конференции по государственной безопасности в Аспене, штат Колорадо, директор Национальной разведки Джеймс Клэппер-младший отметил, что существует долгая история вмешательства России в американские выборы, но американские разведслужбы еще не готовы с уверенностью объяснить происходившее в 2016 году.
«Мы еще недостаточно знаем, <...> чтобы объяснить мотивацию, — сказал Клэппер. — Было ли это сделано только ради того, чтобы замутить воду, или была конечная цель воздействовать на выборы?»
Бреннан собрал в штаб-квартире ЦРУ специальную команду из нескольких десятков аналитиков, работающих в ЦРУ, АНБ и ФБР. Команда была закрытым подразделением, ее работу скрывали от остальных частей разведывательного сообщества. Ее члены давали подписку о неразглашении и получали доступ к информации, собранной всеми тремя агентствами-участниками.
Как рассказывают официальные лица, команда работала на две группы «клиентов». Первую составляли Обама и не более 14 старших правительственных чиновников. Вторая — это группа оперативных специалистов из ЦРУ, АНБ и ФБР, которые получали от команды указания, какие конкретно шаги нужно предпринимать, чтобы получить больше информации о России.
Лишь бы не сделать еще хуже
Режим секретности распространился и на Белый дом.
Райс, Хейнс и советник Белого дома по внутренней безопасности Лиза Монако устраивали совещания в ситуационной комнате, чтобы оценивать все большее количество свидетельств российского вмешательства и разрабатывать варианты ответа. Сначала туда были допущены лишь четверо высших руководителей органов безопасности: директор ЦРУ Бреннан, директор Национальной разведки Клэппер, генеральный прокурор Лоретта Линч и директор ФБР Джеймс Коми. Их помощникам обычно тоже разрешали присутствовать, но больше никому.
Со временем круг расширился, в него включили вице-президента Джо Байдена и других. Список вопросов, обсуждаемых на совещаниях, отправляли нескольким министрам, в том числе госсекретарю Джону Керри и министру обороны Эштону Картеру, в запечатанных пакетах, вскрывать которые их подчиненным было запрещено. Иногда эти материалы оставались в строжайшей тайне, пока участники совещаний не займут места в ситуационной комнате.
Подход президента Обамы к угрозам национальной безопасности был продуманным и осторожным. Став президентом, он стремился закончить войны в Ираке и Афганистане. Он был не склонен действовать без поддержки зарубежных союзников и твердой политической опоры внутри страны. И очень неохотно он вмешивался в международные кризисы, которые не представляли очевидной угрозы для США, — такие, как гражданская война в Сирии.
Часто казалось, что подход Обамы сводится к одной формуле: «не сделать еще хуже». Но российские атаки на американские выборы представлялись настолько наглыми, что Обама и его высшие советники опасались, что ситуация может стать намного хуже.
Они опасались, что любой ответ перед выборами может спровоцировать эскалацию в отношениях с Путиным. На этом этапе вмешательство Москвы вызывало глубокое беспокойство, но казалось, что оно вряд ли повлияет на результат выборов. Гораздо более пугающей команде Обамы казалась перспектива кибератаки на системы голосования перед днем выборов и непосредственно в этот день.
Беспокоило их и то, что любые шаги, которые они предпримут, могут быть восприняты как политическое вмешательство в и без того нестабильную кампанию. В августе Трамп предсказывал, что выборы могут быть фальсифицированы. Команда Обамы боялась провоцировать такие обвинения, чтобы не сыграть на руку Москве с ее попытками дискредитировать итог выборов и не испортить ожидаемый триумф Клинтон.
В августе, прежде чем отправиться в отпуск на остров Мартас-Виньярд, Обама дал помощникам указания искать способы сдерживания Москвы и действовать в трех основных направлениях: получить от американских разведывательных агентств как можно более точную оценку роли и намерений России, укрепить все слабые места в управляемых государством избирательных системах и заручиться поддержкой лидеров обеих фракций в Конгрессе, чтобы опубликовать заявление, осуждающее Москву, и призвать власти всех штатов принять федеральную помощь.
На каждом шагу администрация встречалась с препятствиями.
Несмотря на добытую ЦРУ информацию, другие агентства не спешили согласиться с заключением, что операцией управлял лично Путин и что он хотел помочь Трампу. «Это было определенно убедительно, но недостаточно определенно само по себе, — сказал один из старших сотрудников администрации. — Нам нужно было больше».
Некоторые из самых важных технических данных о России были получены из другой страны, рассказывают участники событий. Из-за такого источника АНБ не решалось рассматривать эту информацию как вполне надежную.
Бреннан стал назначать приватные встречи с лидерами Конгресса. Но договариваться о таких встречах с некоторыми из республиканцев оказалось трудно, рассказывают источники, и добраться до всех членов «банды восьми» – лидеров большинства и меньшинства в обеих палатах Конгресса, председателей комитетов по разведке обеих палат и старших представителей демократов в комитетах — удалось только ко Дню труда <в США отмечается в первый понедельник сентября. — The Insider>.
Министр внутренней безопасности Джей Джонсон должен был установить, способно ли государство быстро укрепить слабые места в архаичной неоднородной сети систем голосования. У него появилась идея объявить избирательные механизмы штатов «критической инфраструктурой» — этот статус позволил бы штатам получать федеральную помощь в сфере кибербезопасности в приоритетном порядке, наряду с оборонными подрядчиками и финансовыми сетями.
15 августа Джонсон устроил сеанс конференц-связи с десятками представителей штатов, надеясь получить их поддержку. Однако он наткнулся на стену сопротивления.
Как сказал Джонсон на слушаниях в Конгрессе в прошлую среду, реакция была «в диапазоне от нейтральной до негативной».
Госсекретарь штата Джорджия республиканец Брайан Кемп воспользовался конференцией, чтобы отклонить предложение Джонсона как атаку на права штата. «Думаю,это был политически просчитанный ход предыдущей администрации», — сказал недавно в интервью Кемп, добавив, что так и не убедился в том, что Россия вела кампанию с целью подрыва выборов 2016 года. «У меня есть в этом сомнения», — сказал он.
Уязвленный такой реакцией, Белый дом обратился за поддержкой к Конгрессу, надеясь, что двухпартийное обращение к штатам будет более эффективным.
В начале сентября на Капитолийский холм прибыла колонна черных внедорожников. В них были Джонсон, Коми и Монако, приехавшие, чтобы встретиться с двенадцатью ключевыми членами Конгресса, включая лидеров обеих партий.
Из встречи не вышло ничего, кроме межпартийной перебранки.
«Демократы выступали в стиле «слушайте, мы должны сообщить публике...» — вспоминает один из участников. Но республиканцы сопротивлялись, настаивая, что публичное предупреждение о том, что выборы в опасности, как раз соответствует целям России — подорвать доверие к системе.
Лидер сенатского большинства, республиканец от штата Кентукки Митч Макконнелл пошел еще дальше, рассказывают источники, и выразил скептицизм в отношении того, что разведывательная информация в полной мере подтверждает заявления Белого дома. Макконнел через пресс-секретаря отказался от комментариев, ссылаясь на секретность той встречи.
Ключевые фигуры в лагере демократов были уязвлены таким ответом со стороны республиканцев и раздражены кажущейся готовностью Белого дома позволить республиканцам блокировать любые инициативы перед выборами.
22 сентября два демократа от Калифорнии — сенатор Дайэнн Файнстайн и член Палаты представителей Адам Шифф — сделали то, чего они не могли добиться от Белого дома. Они опубликовали заявление о том, что узнали из брифингов разведки: Россия ведет кампанию, направленную на подрыв выборов. Однако они не сказали, с какой целью.
Через неделю Макконнелл и другие лидеры Конгресса опубликовали осторожное заявление с призывом к чиновникам на уровне штатов, ответственным за выборы, гарантировать защищенность их компьютерных сетей от атак. В заявлении не упоминалась Россия, акцент был сделан на то, что законодатели «будут противостоять любым попыткам федерального правительства» покуситься на права штатов.
В конце сентября, когда американские разведслужбы пришли к единодушному согласию в отношении того, что вмешательство в выборы было российской операцией, возглавляемой лично Путиным, Обама дал руководителям разведывательных агентств указание подготовить публичное заявление, в общих чертах излагающее выводы из полученной информации.
Так как Обама по-прежнему избегал любых политических выступлений, его подписи под заявлением не должно было быть.
7 октября администрация дала свой первый публичный комментарий по поводу российских «активных мероприятий» — заявление объемом в три абзаца, подписанное Джонсоном и Клэппером. Коми сначала тоже согласился поставить свою подпись, но в последний момент передумал, сказав, что выборы слишком близко, чтобы ФБР могло вмешиваться.
«Разведывательное сообщество США уверено, что российское государство направляло недавние публикации компрометирующей переписки американских граждан и институтов, в том числе политических организаций, — говорилось в заявлении. — Основываясь на объеме этих усилий и чувствительности материалов, мы считаем, что только самые высокие чиновники России могли дать добро на эти действия».
В предварительных набросках в этом обвиняли лично Путина, но его упоминание убрали, опасаясь, что это поставит в опасность источники разведки и ее методы.
Заявление опубликовали в половине четвертого дня — время выбрали с таким расчетом, чтобы оно получило максимальное освещение в прессе. Но его быстро заслонили другие новости. В четыре часа The Washington Post написала об оскорбительных высказываниях Трампа о женщинах во время съемок телешоу Access Hollywood. А через полчаса сайт WikiLeaks опубликовал первую порцию украденной переписки председателя избирательного штаба Клинтон Джона Подесты.
Некоторые считают, что стремление Обамы избежать политизации российской проблемы дало эффект, противоположный желаемому: он позволил политике повлиять на ответ его администрации на то, что, как многие считают, следовало бы рассматривать исключительно как угрозу национальной безопасности.
Шифф сказал, что то, как администрация оправдывала свое бездействие, часто оставляло у него ощущение когнитивного диссонанса.
«Администрация не нуждается в поддержке Конгресса, чтобы опубликовать заявление об источнике угрозы или ввести санкции», — недавно сказал Шифф в интервью. По его словам, многие группы невольно стали подстрекателями российской кампании, в том числе республиканцы, которые отказывались от противодействия Москве, и СМИ, которые с энтузиазмом набросились на украденную переписку.
«За что демократы должны взять на себя ответственность, — сказал Шифф, — так это за то, что мы не смогли объяснить стране, почему всех должно беспокоить, что зарубежная держава вмешивается в наши дела».
«Достаточное время» после выборов
Ситуационная комната в Белом доме — на самом деле комплекс особо охраняемых помещений в подвале Западного крыла. Видеотрансляцию оттуда обычно видят в некоторых кабинетах Совета по национальной безопасности, старшие помощники могут видеть, что совещание проводится, но не слышат, что там говорят.
В августе, когда начались совещания с членами кабинета по российской проблеме, трансляцию отключили. В предыдущий раз так делали весной 2011 года при подготовке рейда спецназа на убежище бен Ладена в Пакистане.
Погасшие экраны казались зловещим знаком рядовым сотрудникам Белого дома, от которых скрывали обсуждения российской проблемы, даже если они занимались разработкой методов возмездия Москве.
Значительную часть этой работы поручили Группе ответных действий в киберпространстве — подразделению АНБ, включавшему представителей ЦРУ, Совета по национальной безопасности, Госдепа и Пентагона.
Варианты, которые обсуждали сначала, выглядели амбициозно: секторальные экономические санкции и кибератаки, которые на время полностью выведут из строя российские сети. Один из участников неофициально предложил (официально такое предложение никто не выдвигал) направить группу американских авианосцев в Балтийское море как символ решения проблемы.
Рядовые сотрудники не знали, что к концу сентября их начальники и их заместители уже практически отвергли любые акции возмездия Москве перед выборами. Они опасались, что любую акцию станут рассматривать как политическую и что Путин, вдохновленный бурным негодованием Обамы, будет готов пойти на более серьезные шаги, чем распространение фейковых новостей и публикация краденой переписки.
ФБР обнаружило вероятные попытки России проникнуть в избирательные системы 21 штата; по меньшей мере один из старших сотрудников Белого дома предполагал, что Москва попытается это сделать во всех 50, рассказывают источники. Некоторые сотрудники считали, что эти попытки и были проведены с таким расчетом, чтобы их обнаружили, — для того чтобы действовать американцам на нервы. Неоднородность американской системы голосования с ее примерно 3000 избирательными округами <общенациональной стандартной процедуры нет, технические вопросы решаются на местном уровне. — The Insider> затрудняет для России задачу воздействия на результаты, но Москва все же способна сеять хаос.
«Мы рассмотрели другие сценарии, [которые может попробовать Москва], — сказал тогдашний координатор кибербезопасности Белого дома Майкл Дэниэл — такие, как вывод из строя компьютерных списков избирателей, например, удаление каждого десятого избирателя из списка или перестановка цифр в чьих-то адресах».
Кроме того, Белый дом беспокоило то, что Россия еще не показала всего, на что способна. У WikiLeaks и DCLeaks (сайт, созданный в июне 2016 года хакерами, по-видимому, работавшими на российские спецслужбы) уже были большие объемы похищенной переписки. Но американские чиновники опасались, что Россия располагает более взрывоопасным материалом или была готова сфабриковать его.
«Наша первоочередная задача в августе, сентябре и октябре была не дать им сделать все то, на что они способны, — сказал высокопоставленный сотрудник администрации. — Мы рассудили, что после выборов, независимо от их исхода, у нас будет достаточно времени для мер возмездия».
Из-за уверенности в победе Клинтон не было ощущения, что нужен срочный ответ. Вместо него администрация ограничилась серией предупреждений.
Первое предупреждение сделал 4 августа Бреннан в телефонном разговоре с директором ФСБ Александром Бортниковым. Бреннан сказал, что Бортников отрицал российское вмешательство, но пообещал передать послание Бреннана президенту Владимиру Путину.
Через месяц Обама встретился лицом к лицу с Путиным на саммите мировых лидеров в китайском городе Ханчжоу. Во время разговора, на котором присутствовали только переводчики, Обама сказал Путину, что в Америке «знают что тот делает, и лучше бы ему остановится», как рассказал старший помощник, разговаривавший с Обамой сразу после этой встречи. В ответ Путин потребовал доказательств и обвинил США во вмешательстве во внутренние дела России.
На последовавшей за этим пресс-конференции Обама намекнул на разговор с Путиным и выступил с завуалированной угрозой: «Мы вступаем в новую эру, в которой несколько государств имеют значительные возможности. И, по правде говоря, у нас больше возможностей — и наступательных, и оборонительных, — чем у кого-либо еще».
Были еще по меньшей мере два предупреждения.
7 октября, в день публикации заявления Клэппера и Джонсона, Сьюзен Райс вызвала российского посла Сергея Кисляка в Белый дом и вручила ему послание, чтобы тот передал его Путину.
31 октября администрация отправила по защищенному каналу в Москву последнее перед выборами послание, которое в основном было посвящено предотвращению ядерного конфликта. В послании отмечалось, что США обнаружили вредоносную активность, исходящую с российских серверов и направленную против американских избирательных систем, и содержалось предупреждение, что такая практика будет рассматриваться как неприемлемое вмешательство. На следующий день Россия подтвердила получение послания, но ответила по тому же каналу только после выборов, отвергая обвинения.
В последние дни перед выборами сторонники ответных действий против России сделали последние тщетные попытки обратиться к ведущим помощникам Обамы — Макдоноу, Райс и Хейнс. Так как их кабинеты располагались в анфиладе комнат в Западном крыле Белого дома, попытки заручиться их поддержкой по какому-либо вопросу национальной безопасности получили название «сдвинуть анфиладу».
Одним из последних, кто пытался сделать это перед выборами, был Керри. Часто считают, что он был нерешителен в вопросах противостояния с Россией, отчасти чтобы не навредить своим попыткам вести переговоры о мирном соглашении в Сирии, но в критический момент он оказался одним из лидеров «ястребов».
В октябре старшие помощники Керри составили «меморандум о действиях», включавший пакет мер воздействия, в том числе и экономические санкции. С учетом того, что Белый дом был не склонен действовать до выборов, план предполагал, что о выборах должно быть объявлено сразу после того как голоса будут поданы и подсчитаны.
Керри подписал меморандум и призвал Белый дом провести совещание руководства для его обсуждения. Как рассказал один из сотрудников, ответ сводился к фразе «не сейчас».
Никаких акций против Москвы до выборов так и не предприняли.
«Идея, брошенная на стол»
Несмотря на пугающие предупреждения, с инфраструктурой голосования 8 ноября ничего не случилось, не было никаких признаков повреждений, связанных с вмешательством хакеров, срыва электронного голосования или манипуляций при подсчете голосов.
Но сам по себе результат был шоком.
Внезапно преемником Обамы оказался тот, кто восхвалял WikiLeaks и предлагал Москве украсть еще больше писем Клинтон, при этом отрицая, что Москва более ответственна за атаку на выборы, чем «какой-нибудь двухсоткилограммовый толстяк, сидящий на своей кровати».
«Белый дом просто окаменел, — сказал бывший сотрудник администрации. — Было ощущение, что команда национальной безопасности чувствовала одно: «Ох, как же мы так просчитались».
Никаких внешних признаков новых решений поначалу не было.
Керри после неудачи с предложением, которое он сделал перед выборами, выдвинул резервный план, призвав к созданию двухпартийной комиссии по расследованию российского вмешательства, которая выработала бы рекомендации о защите будущих выборов.
Она должна была быть создана по образцу комиссии, расследовавшей теракты 11 сентября 2001 года; та комиссия составила подробный отчет и дала рекомендации, которые привели к реформам американских разведывательных агентств.
Идея заключалась в том, что если вы считаете, что какие-либо агрессивные действия слишком взрывоопасны, то с установлением правды о том, что случилось, не должно быть никаких проблем», — сказал сотрудник администрации, знакомый с планом Керри. Ожидали, что Трамп будет против этого плана, но начало его осуществления до того момента, как новый президент будет приведен к присяге, сделает для него блокировку плана «более трудной и политически неуклюжей».
Уверенности сторонникам плана добавляло то, что Макдоноу дал понять, что собирается «бросить на стол» это предложение на следующем заседании Совета национальной безопасности, председательствовать на котором должен Обама. Керри был за границей и участвовал в заседании в режиме видеоконференции.
Некоторые считают, что у выражения «бросить на стол» есть некая тактическая коннотация помимо очевидного значения. Иногда это выражение означает попытку добиться поддержки идеи, представив ее прежде, чем у оппонентов появится шанс сформулировать контраргументы.
«Мы решили, что это хороший знак», — сказал бывший сотрудник Госдепартамента.
Но вскоре после того как Макдоноу представил предложение, он сам же начал его критиковать, утверждая, что его воспримут как партийное, и в результате Конгресс почти наверняка его заблокирует.
Обама повторил критику Макдоноу и фактически сделал создание «российской комиссии» невозможным.
Макдоноу отказался комментировать решение, принятое на этом совещании, а также прочие деликатные темы, но признал, что он был против этой идеи, отчасти потому что считал, что было бы преждевременно создавать комиссию до того как комитеты по разведке Сената и Палаты представителей проведут свои расследования.
«Деморализованные»
Несколько сотрудников назвали атмосферу в Белом доме после выборов угрюмой — «как в похоронном зале», по словам одного из сотрудников, который рассказал, что работа по российскому вмешательству и другим проблемам замедлилась, так как все предчувствовали, какой удар будет нанесен по политике и наследию Обамы.
Другие несогласны с этим определением и говорят, что Совет национальной безопасности работал без перерывов, с той же тщательностью. «Печаль никого не парализовала, — сказал высокопоставленный чиновник. — Все мы выполняли свою работу».
Райс отказалась от комментариев по поводу решений Белого дома и по другим чувствительным вопросам, но сказала, что администрация всегда планировала ответные действия в отношении России, независимо от исхода выборов. «Мы чувствовали, что это наш долг и что мы должны что-то с этим сделать. Мы за это отвечали», — сказала Райс.
Так или иначе, работа над российским вопросом не возобновилась в полном объеме до Дня благодарения <в США отмечается в четвертый четверг ноября. — The Insider>, отчасти потому что Обама был в зарубежной поездке.
Райс снова предложила членам Совета национальной безопасности «меню» мер наказания, которые можно было применить против Москвы. Этот список был основан на идеях, которые обсуждались месяцами, в нем были три основные категории мер — компьютерные, экономические и дипломатические.
Но обсуждение опять наткнулось на непреодолимые препятствия.
Разведслужбы хотели поддерживать свое тайное проникновение в российские компьютерные сети, а не обнаруживать его в ходе киберобстрела.
В Минфине разработали планы, которые ударили бы по целым секторам российской экономики. Одно из предварительных предложений заключалось в санкциях против российских технологических компаний, таких как «Лаборатория Касперского». Но скептики беспокоились, что ущерб коснется Европы, и отмечали, что и американские компании пользовались системами и программами Касперского.
Несколько старших чиновников администрации призывали к введению санкций лично против Путина или к публикации данных о его финансах либо другой неприятной для него информации. Некоторые возражали, что последнее предложение в случае реализации послало бы неверный сигнал — поведение США стало бы как раз таким, какое они осуждают. В любом случае, непонятно было, сколько времени понадобится американским разведслужбам, чтобы собрать такое досье на Путина.
«К декабрю те из нас, кто работал над этим долгое время, были деморализованы», — сказал сотрудник администрации, участвовавший в разработке мер наказания.
Затем развитие событий приняло иное направление.
9 декабря Обама отдал распоряжение составить подробный обзор российского вмешательства в американские выборы, начиная с 2008 года, планируя обнародовать какую-то часть собранной информации.
Через неделю на одном из последних пресс-брифингов Обамы он выразил раздражение в связи с тем, что такие важные выборы «попали под влияние многочисленных утечек». Он сделал выговор СМИ за ту «одержимость» возбуждающими материалами о демократах, которые получили в прессе первоочередное освещение.
Потом он перешел к Москве. «Русские не могут изменить нас или существенно слабить нас, — сказал он. — Их страна меньше. Их страна слабее. Их экономика не производит ничего, что кто-то хотел бы купить, за исключением нефти, газа и оружия».
Эта редкая для Обамы вспышка гнева произошла тогда, когда внутри администрации размышляли о сделанных ошибках, побежденная команда Клинтон указывала на него пальцами, а Трамп и Путин были увлечены поствыборным позерством.
Впрочем, действовал и еще один фактор.
Решение Обамы заказать разведслужбам детальный обзор московского вмешательства побудило аналитиков поднять старые материалы своих агентств в поисках не замеченных вовремя улик.
В результате появилось множество новых тревожных сообщений, многие из которых были представлены президенту на ежедневных брифингах, о подрывных действиях России в ходе президентской кампании 2016 года. Вырисовывающаяся картина позволила политикам, принимающим решения, увидеть российскую кампанию под более широким углом — как детально проработанный план с огромным размахом.
Бывший заместитель советника по национальной безопасности Бен Роудз сказал, что о взломе серверов Национального комитета Демократической партии первоначально думали, что это явление из того же ряда, что и предыдущие акции российских хакеров, в том числе татки на серверы Госдепартамента и Белого дома.
«Во многих отношениях <...> мы относились к этому как к киберугрозе и сконцентрировались на защите нашей компьютерной инфраструктуры, — сказал в интервью Роудз. — Русские же вели куда более крупную игру, включавшую публикации собранного хакерами материала, политическую пропаганду и распространение фейковых новостей, чем они занимались и в других странах».
«Мы были не в состоянии сложить все эти фрагменты в единую картину в реальном времени,, — сказал Роудз — и во многих отношениях эта полная картина все еще в процессе составления». Обсуждать какую-либо чувствительную информацию Роудз отказался.
Из-за мрачного настроения Обамы, новых находок разведчиков и приближающейся передачи власти темп обсуждений в Совете национальной безопасности ускорился. В середине декабря, когда члены кабинета один за другим стали указывать на недостатки предложенных мер возмездия, Райс потеряла терпение и начала их прерывать.
«Мы больше не разговариваем, мы действуем», — передает ее слова один из участников.
Райс быстро представила список предложений, которые оставались после многомесячных споров — «меню», которое позволяло руководителям голосовать за «тяжелые, средние или легкие», по выражению одного из участников, меры.
Среди присутствовавших в ситуационной комнате были Клэппер, Бреннан, Керри и замдиректора ФБР Эндрю Маккейб. Райс предложила им делать то, что они считают удобным, рассказал еще один участник.
Экономические санкции, первоначально направленные только против российской военной разведки, теперь были расширены и на ФСБ. Четыре сотрудника российской разведки и три компании, связанные с этими службами, тоже попали в список целей.
ФБР давно предлагало закрыть два объекта недвижимости, принадлежащих России на территории Соединенных Штатов — один в Мэриленде, другой в штате Нью-Йорк, — на том основании, что оба использовали для шпионажа, и наблюдение за ними было очень обременительно для бюро.
ФБР также составило список российских разведчиков, работавших под дипломатическим прикрытием, для выдворения из страны, выбрав их из базы данных подозреваемых в работе на Россию.
Членам кабинета предложили проголосовать, закрыть один российский объект или два, выслать 10, 20 или 35 подозреваемых российских агентов.Керри говорил об опасениях Госдепартамента. Американский посол в России Джон Теффт прислал телеграмму с предупреждением, что Москва неизбежно вышлет такое же количество американцев и что это помешает работе посольства.
Но возражения были отклонены, и Райс предложила Обаме план закрытия обоих российских объектов и высылки 35 подозреваемых в шпионаже. Обама подписал указ и объявил о мерах наказания 29 декабря, проводя отпуск на Гавайях.
К тому моменту администрация Трампа, еще находившаяся в процессе формирования, запуталась в вопросах о контактах с Москвой. В тот же (или примерно в тот же) день, когда Обама объявил о санкциях, выбранный Трампом советник по национальной безопасности, генерал-лейтенант Майкл Флинн сказал по телефону российскому послу, что санкции скоро пересмотрят. Позже ложь Флинна об этом разговоре стоила ему работы.
Отчет, составленный ЦРУ по распоряжению Обамы, появился через неделю, 6 января. Он был основан в основном на работе, которую проделала специальная группа, созданная Бреннаном; стали достоянием гласности те выводы, к которым в августе пришло ЦРУ: «Путин и российское государство стремились повысить шансы Трампа, дискредитируя Клинтон».
В нем содержалась и предупреждающая нота: «По нашей оценке, Москва учтет уроки, извлеченные из этой кампании, проведенной по указанию Путина, и в дальнейшем будет стремиться оказывать влияние на выборы по всему миру».
«Минимальный» эффект санкций
Меры наказания привлекали внимание прессы несколько дней, а затем в центре внимания снова оказался Трамп с его формирующейся администрацией, а позже — первые раскаты российского кризиса, который стал главной проблемой для Трампа и его администрации.
Но пакет мер, одобренный Обамой, и процесс их выбора и применения оказались сложнее, чем казалось сначала.
Выдворение дипломатов и закрытие зданий первоначально рассматривали как наказание не за вмешательство в выборы, а за набиравшую размах кампанию преследования американских дипломатов и разведчиков в России. Дипломаты часто сталкивались с враждебным обращением, но в последнее время участились случаи угроз и прямого насилия.
6 июля произошел случай, о котором не сообщалось публично: российский военный вертолет несколько раз пролетел на высоте не больше метра над автомобилем, в котором ехали американский военный атташе и его коллеги, на шоссе между Мурманском и Печенгой. Эта попытка устрашения запечатлена на фотографиях, сделанных американцами через ветровое стекло.
Еще более вопиющее столкновение произошло в предыдущем месяце, когда сотрудника ЦРУ, возвращавшегося в американское посольство в Москве на такси, схватил и бросил на асфальт человек в форме ФСБ. На видео, показанном по российскому телевидению, американский агент борется со своим противником, пытаясь добраться до порога здания посольства и оказаться на суверенной территории США. В результате нападения у него было сломано плечо.
Выдворение дипломатов, хотя и оно и было задумано как ответ на эти инциденты, в конечном счете включили в пакет мер, связанных с выборами. Список выдворенных шпионов включает нескольких агентов, которых подозревают в том, что они сыграли роль в российском вмешательстве в выборы, находясь на территории США, сказали источники, но отказались развивать эту тему.
В список из 35 человек попали в основном россияне, имеющие технические навыки. Их имена и биографии были в досье, доставленном старшим чиновникам Белого дома и министрам, но в последний момент список был изменен: из него изъяты несколько сотрудников российской дипломатической миссии в Нью-Йорке и добавлено несколько человек из Вашингтона и Сан-Франциско.
В какой-то момент во время обсуждений в Белом доме аналитики из разведки с помощью спутниковых фотографий зданий, используемых российскими дипломатами, продемонстрировали, как их изменили для использования в целях шпионажа. На слайдах, показанных в ситуационной комнате, видны новые дымоходы и другие детали, по-видимому, предназначенные для установки хитроумных систем слежения за объектами военно-морского флота и штаб-квартирой АНБ в Форт-Миде, Мэриленд.
Райс указала на замдиректора ФБР Маккейба и сказала: «Вы, ребята, несколько лет умоляли сделать это. Вот ваш шанс».
Администрация дала России 24 часа на эвакуацию имущества из двух зданий , и агенты ФБР наблюдали, как через ворота проезжали колонны грузовиков.
Когда эвакуация закончилась, агенты ФБР обнаружили, что оттуда убрали все антенны, электронику, компьютеры, шкафы для документов и прочее оборудование; в ходе спешного демонтажа остались отметины на полу, стенах и столах.
Часто считают, что самый мощный рычаг, которым располагают США, не считая военной силы, — это экономические санкции. Российская экономика по сравнению с американской — карлик, и практически любой крупный российский институт и любой олигарх в той или иной степени зависит от доступа к американским и западным финансовым институтам, сетям и кредитам.
Санкции против России, введенные США и Евросоюзом в 2014 году за ее действия в Украине, нанесли стране ущерб. Эти меры, совпавшие по времени с резким падением цен на нефть, привели к сокращению объема российской экономики на 4% и истощили ее резервы.
В отличие от них, санкции, связанные с выборами, не произвели такого сильного эффекта.
Те, кто участвовал в разработке пакета санкций, говорили, что что основным их объектам — российским разведслужбам, ГРУ и ФСБ, а также высшим руководителям этих служб — принадлежит мало выявленной зарубежной собственности и уязвимых для замораживания активов.
«Не думаю, что кто-нибудь из нас рассматривал санкции как основной способ выражения нашего неодобрения [вмешательства в выборы], — сказал высокопоставленный сотрудник администрации, участвовавший в принятии решения. — Санкции против разведслужб — это не ради экономического воздействия. Это был символический жест».
Об этом решении в большей степени, чем о любой другой мере, пришлось сожалеть старшим чиновникам из администрации, непосредственно участвовавшим в обсуждении. В результате осталось впечатление, будто Обама считал российское военное вмешательство в Украине более заслуживающим жесткого наказания, чем ее подрывную атаку на президентские выборы в США.
«Что может быть большей угрозой для нашей государственной системы?» — сказал бывший чиновник из администрации высокого ранга, отметив, что Обама и его советники из предложений, сформулированных Минфином, знали, что воздействие экономических санкций, связанных с выборами, будет «минимальным».
Американское кибероружие
Из всех мер, принятых против России, труднее всего оценить ту, на которую Обама лишь крайне туманно намекал, когда объявлял об американском ответе.
«Мы будем продолжать предпринимать разнообразные шаги в то время и в том месте, которое мы выберем, и о некоторых из них не будем сообщать публично», — сказал он в заявлении, распространенном Белым домом.
Отчасти он имел в виду кибероперацию, рассчитанную на то, что Москва ее обнаружит, она не должна нанести существенного ущерба, рассказали источники. Эта операция, заключавшаяся во внедрении в важные российские компьютерные системы некоего кода, который Россия должна была обнаружить, служила лишь напоминанием Москве о возможностях США в киберпространстве.
Но Обама также подписал и секретное решение, рассказали чиновники, одобрив новую тайную программу с участием АНБ, ЦРУ и Киберкоманды США.
Обама отказался комментировать эту тему, но его пресс-секретарь опубликовал заявление: «Ситуация была воспринята с крайней степенью серьезности; это видно из того, что президент Обама поднял проблему непосредственно в разговоре с президентом Путиным, 17 разведывательных агентств выпустили экстренное публичное заявление, наши сотрудники внутренней безопасности неустанно работали над укреплением киберзащиты инфраструктуры голосования во всей стране, президент возглавил работу над детальным разведывательным отчетом, и наконец было принято решение о жестком ответе, включающем закрытие двух используемых Россией объектов, санкции против девяти российских организаций и персон, а также высылку из страны 35 дипломатов».
Кибероперация пока находится на ранней стадии; она включает внедрение «имплантов» в российские сети, которые считаются «важными для противника, и если их работа будет нарушена, это причинит ему боль и дискомфорт», сказал бывший американский чиновник.
Импланты были разработаны АНБ и устроены так, что их можно привести в действие дистанционно в рамках киберудара возмездия в случае российской агрессии, будь то атака на сети электроснабжения или вмешательство в будущие президентские выборы.
Источники, знакомые с этими мерами, говорят, что у некоторых из сотрудников администрации были опасения, связанные с тем, что ущерб, нанесенный имплантами, будет трудно ограничить.
В результате администрация опубликовала правовую оценку, содержавшую заключение, согласно которому устройства достаточно хорошо контролируются, чтобы их действике можно было считать «пропорциональным», варьирующимся в зависимости от сценариев российской провокации — этого требует международное законодательство.
Это долгосрочная операция, для установки имплантов нужны месяцы, а затем они будут требовать обслуживания. По правилам тайных операций для того, чтобы привести ее в действие, требовалась только подпись Обамы.
Американским разведслужбам не требуется дальнейшее одобрение Трампа, и сотрудники говорят, что для того чтобы остановить ее, он должен будет издать распоряжение об отмене. По их словам, признаков того, что Трамп это сделал, они не видели.