Общество
В январе в Казахстане прошли массовые протесты, которые привели к окончательному уходу из власти клана Назарбаевых, но не к смене политической системы. Власти объявили протесты спланированной террористической атакой из-за рубежа. По подозрению в организации беспорядков задержали около 3000 человек, причем сразу после этого правозащитники стали получать многочисленные жалобы о пытках и фальсификациях уголовных дел. Раненых на протестах забирали прямо из больничных палат и увозили в СИЗО. Там их жестоко избивали на протяжении многих часов, требуя, чтобы те признались в мародерстве, разбое или причастности к «ваххабизму». Известно по меньшей мере о двух погибших в результате пыток в ИВС Алматы, и о трех запытанных до смерти в других районах Казахстана. The Insider поговорил с заявившими о пытках и выяснил, каким методами из них выбивали показания о терроризме и как дела о пытках расследуют те же, кто их организовывал.
«Завели в комнату, обвязали веревками и били два часа»
Пятого января фотограф и массажист Саят Адилбекулы вышел в аптеку за лекарствами: у его дочери поднялась температура. До аптеки Саят дойти не успел — в него выстрелили, попав в почку. В тот же день ему сделали операцию. Полноценно Саят пришел в сознание только седьмого января. На следующий день в его палату ворвались люди в черных масках и касках, с автоматами и пистолетами.
Вместе с другими пострадавшими на протестах Адилбекулы вытащили на улицу и уложили лицом в асфальт. Так они пролежали около 20 минут — после этого их погрузили в полицейские автозаки.
«Нас, человек 18, запихнули в один автозак, в маленькую клетку, и возили по городу, попутно избивая за любые звуки и вопросы типа: «Кто вы? Куда нас везете?». Били дубинками и прикладами автоматов», — рассказывает Адилбекулы.
С 8 по 25 января он был в следственном изоляторе. Там избиения продолжились: «Заходили в камеру на 15-20 минут и избивали. Говорили, что мы террористы и насильники, что мы громили и убивали. Это происходило каждый день с 8 по 17 января».
Протокол о задержании ему и другим мужчинам дали подписать только 12 января, хотя из больницы в СИЗО их привезли еще 8 января.
Адилбекулы обвинили в участии в массовых беспорядках. Он полностью отрицает вину.
Вместе с Адилбекулы задержали Акылжана Кийсымбаева. Он приехал в Алматы из Павлодара работать сварщиком, случайно оказался на протестах, когда шел на работу, а потом — в одной палате с Адилбекулы. Кийсымбаев рассказал The Insider, что в первый день в СИЗО его завели в «комнату пыток», где руки обвязали двумя веревками и били два часа. От Кийсымбаева требовали подписать признание, что он «вахаббит». Кийсымбаев отказался.
«В палату ворвались сотрудники и начали избивать костылем»
Тридцатилетний Нуртай Кажгалиев приехал в Алматы в начале января на заработки: в родном Уральске, несмотря на техническое образование, приличную работу ему найти не удалось. Пятого января, по словам Кажгалиева, он искал магазин, чтобы купить там еды — и тогда его ранили. В ответе городской больницы скорой неотложной помощи (БСМП) на запрос его адвоката Галыма Нурпеисова указан диагноз: огнестрельное ранение правого бедра, сотрясение головного мозга, ушибы, ссадины лица.
«В него две пули попало. Он очнулся в больнице, — рассказывает адвокат. — Одну пулю удалили, вторую должны были через два дня удалить».
Девятого января в палату к Кажгалиеву ворвались сотрудники и начали избивать его костылем. Потом его вывели в коридор и продолжили избивать там. Избиения и унижения, по словам Кажгалиева, продолжились в СИЗО до пятнадцатого января.
В ответе БСМП на запрос адвоката утверждается, что «жизнеугрожающего состояния при переводе не было», но «пациент нуждался в долечивании». Несмотря на это, Кажгалиева вывезли в присутствии сотрудника департамента Комитета национальной безопасности (ДКНБ) вместе еще с шестнадцатью пациентами. Несколько месяцев назад «Азаттык» опубликовал видео очевидца, на котором видно, как бойцы СОБРа увозят раненых людей.
По словам Нурпеисова, против Кажгалиева свидетельствовал некий 61-летний мужчина: «Якобы Кажгалиев шестого января угрожал ему винчестером в районе Калкаман. Хотя он, даже согласно бумагам, в этот день лежал с пулевым ранением в больнице. У них было опознание и очная ставка еще до того, как я взялся за дело. Мне следователь сказал: твой подзащитный «уйдет под потолок», то есть все повесят на него. Но в ответе БСМП четко указано, что Кажгалиев с пятого по девятое января был на госпитализации и тупо не мог никому угрожать огнестрельным оружием шестого января».
Кажгалиева обвиняют в участии в массовых беспорядках. Уголовное дело не закрыто, но ему изменили меру пресечения.
«Били по голове и почкам, заставляли признаться в краже оружия»
Сорокапятилетний таксист, отец троих детей и политический активист Дархан Уалиев пятого января помогал раненым силовикам. В этот день в районе площади Республики в Алматы неизвестные столкнулись с СОБРом и нацгвардейцами. Уалиев пытался вести переговоры с полицейскими около Департамента полиции, чтобы те освободили административно арестованных политических активистов, его соратников. Он надеялся, что их присутствие поможет справиться с хаосом, который царил в некоторых местах рядом с площадью.
В отличие от многих, кто был на улицах в январские дни, Уалиев был опытным активистом: до этого он получил год ограничения свободы по обвинению в участии в экстремистской организации «Коше партиясы», признанной экстремистской — из-за мирных митингов и пикетов.
10 января Уалиев приехал в алматинский морг — узнав, что его старший брат Аслан убит. Около морга Уалиева задержали и увезли в Департамент полиции.
«Там на меня начал сыпаться град ударов. Так как шапка моя была так же опущена мне на глаза и руки застегнуты в наручники и меня тянул этот сотрудник за капюшон моей куртки, ничего кроме пола и своей ноги не видел, — рассказывает Уалиев в письмах. — Поэтому ни уклоняться, ни ожидать, что кто-то меня ударит, я не мог. Удары сыпались со всех сторон и попадали по всему телу. Тут я почувствовал, что меня тянут по лестнице, в отношении избиений это ничего не меняло. В один момент меня опять повели по коридору, где избиения продолжались. Так как мой истязатель каждому встречному объявлял, что это «переговорщик», меня останавливали и ставили к стенке, где этот человек мог не спеша истязать меня. В один момент я помню опять лестницу, и где-то между 4-5 этажами кто-то пнул меня по затылку, от чего я ударился головой об лестницу и потерял сознание. Очнулся я от сильного электрического разряда электрошокером. Лежал я на том же месте, где потерял сознание».
Сейчас по заявлению Уалиева о пытках проводится досудебное расследование. Сам он находится в СИЗО.
На мирном митинге 24 апреля в Алматы задержали супругу Уалиева Булбул Бердыкожанову — там она требовала освободить мужа и провести справедливое расследование пыток, о которых он заявил. Вместе с Бердыкожановой была задержана Баян Ширинбекова, мать двоих несовершеннолетних детей, больная эпилепсией.
Мужа Ширинбековой Алибека Иманбекова обвиняют в хищении оружия. Иманбеков не признает вину и в своем заявлении (есть в распоряжении The Insider) утверждает, что его заставили признать, будто он «в группе лиц по предварительному сговору, путем проникновения в магазин похитил два охотничьих ружья». Сам Иманбеков утверждает, что подобрал ружье пятого января в районе алматинского ЦУМа, где «много людей грабили магазины». По его словам, он проезжал мимо с тремя знакомыми. Из-за затора они вышли из машины.
«В один момент возле меня пробежал мужчина с несколькими ружьями на руках. Через некоторые время на тротуаре я увидел лежащее на земле ружье, — говорится в заявлении Иманбекова. — Я не хотел, чтобы данное ружье попало в руки к озверевшим людям, так как мне показалось, что они планировали что-то нехорошее. Я быстро поднял данное ружье и сел в машину. За мной прибежал Б. И сел в машину. На руках Б. также было ружье, которое с его слов он также нашел на улице. Так как в городе были беспорядки и мародерства, мы все обоюдно решили данные ружья временно оставить в безопасном месте, в парикмахерском салоне нашего общего знакомого по имени А., а после восстановления правопорядка в городе сдать их в полицию. Заранее созвонившись с А. и получив у него разрешение, мы оставили эти ружья и разъехались по домам. В последующие дни, вплоть до 11-января 2022 г., я находился у себя дома, охранял свою семью, состоящую из больной матери (онкология), больной супруги (эпилепсия) и двух несовершеннолетних детей. При этом я несколько раз звонил на пульт «102», чтобы сообщить о найденных во время беспорядков и мародерств ружьях, однако, никто на звонки не отвечал. Тогда я понял, полиция в эти дни как орган не функционировала»
Иманбекова задержали 11 января, когда он поехал в салон к другу. Там, по его словам, их встретили оперативные сотрудники полиции и начали избивать кулаками и ногами по лицу и телу. После этого мужчин повезли в здание Управления полиции Алмалинского района, где их насильно удерживали в камерах и кабинетах — без еды и нормальных условий.
«Нас все время избивали по голове, почкам и ногам, — пишет Иманбеков. — Заставляли часами лежать на грязном и холодному полу, со скрещенными в наручниках руками. Несмотря на то, что я говорил им правду, они хотели услышать от меня признания в том, что я в группе лиц по предварительному сговору проник в оружейный магазин и украл два ружья, чего на самом деле не было».
В конце концов, согласно его заявлению, Иманбекова заставили признать вину. Ему угрожали, что иначе обвинят в терроризме.
«Вырывали зубы плоскогубцами»
Среди задержанных и пожаловавшихся на пытки было тринадцать несовершеннолетних, рассказывает координатор Коалиции НПО Казахстана против пыток, заместитель директора Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности (КМБПЧ) Роза Акылбекова.
«Парень [в следственном изоляторе Алматы] был сильно напуган, на лицо был постравматический синдром, поведение говорило о пережитых пытках. Он рассказывал, что даже не знал, что у него есть адвокат по государственной бесплатной юридической помощи», — вспоминает Акылбекова.
В Талдыкоргане семнадцатилетнему уроженцу Алматинской области пытались вырвать зубы плоскогубцами: «Ему вырывали абсолютно здоровые зубы, не смогли вырвать, так как зубы корневые. Но сейчас они расшатаны, поэтому необходимы новые вставные зубы, импланты. Многие не верят, но он сам нам показывал».
Другие задержанные и арестованные несовершеннолетние жаловались на то, что их избивали, пинали берцами и прижигали утюгом.
Сегодня, по словам Акылбековой, всем им изменили меру пресечения, но обвинения не сняли. Большинство несовершеннолетних обвиняют по статьям 291 (хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств) и 287 (Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств) Уголовного кодекса Казахстана.
Первоначально в Талдыкоргане о пытках заявили восемь несовершеннолетних, потом их число сократилось до шести: «Им предлагают взять на себя вину за правонарушения, которые, как ранее они заявили, были выбиты под пытками. В обмен на отказ о заявления о пытках им меняют часть статьи, обещают ограничение свободы, а не лишение. Естественно, все хотят остаться на свободе и им важнее свобода, а не доказывать пытки».
«Следователь сказал — раз меня утюгом не прижигали и кипятком не обливали, то это не пытки»
В марте власти заявили о 243 уголовных делах по фактам пыток. «По всем уголовным делам составлен план расследований, который содержит комплекс следственно-оперативных мероприятий. Многие заявители указывают на полицейских, которые были в масках и касках, то есть они даже не видели их лиц и не знают имен. Сейчас следствие по крупицам, по показаниям заявителей и очевидцев, сохранившимся записям с камер видеонаблюдения восстанавливает январские события. Эта работа осложняется тем, что многие камеры не функционировали либо были повреждены в ходе самих беспорядков», — отмечает глава антикоррупционной службы Олжас Бектенов.
Бектенов считает, что эти травмы могли быть получены и непосредственно в уличных беспорядках:
«Поэтому следственные действия также направлены на установление временного периода получения заявителями телесных повреждений. По всем уголовным делам назначены необходимые судебные экспертизы. Сейчас известно, что у 46 заявителей обнаружены легкие телесные повреждения, у 6 — средней тяжести. При этом у 25 лиц телесные повреждения не обнаружены».
В начале апреля заместитель начальника первой службы Генеральной прокуратуры Казахстана Елдос Килымжанов заявил, что специальные прокуроры расследуют десять случаев недозволенных методов следствия. По его словам, задержаны девять сотрудников правоохранительных органов – восемь кээнбэшников и один полицейский.
Позже, 25 апреля, он же заявил, что «некоторые заявители использовали жалобы о пытках как линию защиты для дискредитации и признания недопустимыми собранных в отношении них доказательств».
В то же время есть случаи, которые можно оценить как препятствование работе адвокатов, представляющих интересы переживших пытки. Яркий пример — дело 38-летнего Азамата Батырбаева. В конце января появились его фотографии — на теле видны гематомы и ожоги. Родственники заявили, что Батырбаева избивали и прижигали утюгом в здании Департамента полиции Алматинской области. Под стражу отправили одного оперуполномоченного, но адвокат Батырбаева Бауржан Азанов уверен, что арестовать следует и других сотрудников полиции. «Он же не мог его один утюгом прижигать, правильно? Кто-то должен был его держать за ноги и за руки», — говорит Азанов.
Адвокат дважды подавал соответствующие ходатайства — один раз в феврале и один раз в апреле — но их проигнорировали. «Я двенадцать лет занимаюсь в том числе делами о пытках, и они крайне редко доходят до суда. У нас в соцсетях любят говорить, что надо ужесточать наказание за это преступление, но на самом деле надо сделать так, чтобы такого рода дела чаще доходили до суда», — подчеркивает он.
Сейчас межведомственная следственная группа, которая занимается расследованием январских событий в Талдыкоргане, направила в коллегию адвокатов Азанова представление о привлечении его к дисциплинарной ответственности. Адвокат связывает это с тем, что «обжаловал их действия везде и всюду», и требует наказать их и отстранить. «Тот факт, что они обратились в мою родную коллегию, говорит о том, что это их способ атаковать меня», — считает юрист.
Адвокат Нуртая Кажгалиева, которого силовики вывезли из больницы скорой помощи девятого января, тоже говорит о препятствовании его работе:
«К Кажгалиеву я пришел месяц спустя после его ареста. Тогда на нем еще были следы побоев, а когда он вышел, на нем все уже зажило. Я отправил ходатайство в Антикор об истребовании медицинских материалов при поступлении его в изолятор. Это медкарта, видеофиксация, акты личного осмотра. Они сказали, что все истребовали и все есть, но мне не показали. Там три-четыре следователя [Антикора] поменялось. Сколько ни пытался получить эти материалы, так и не дали мне, а потом оказалось, что они в городской прокуратуре. Я воспринимаю это как препятствование адвокатской деятельности».
Саят Адилбекулы тоже недоволен ходом следствия по его заявлению о пытках. В интервью The Insider он рассказал:, что следователь Антикора в разговоре с ним усомнился в перспективах дела. «Следователь мне сказал, что меня утюгом не прижигали и кипятком не обливали, а значит, считать это пытками и довести до суда будет сложно».
21 апреля фонд Qantar провел пресс-конференцию, во время которой адвокаты заявили о затягивании расследований по делам о пытках, ранениях и убийствах. «Сейчас мы можем сделать вывод, что события января и реакция на них правоохранителей и судебных органов неадекватна. Адвокаты, которые пытаются представлять интересы лиц по уголовным делам, указывают, что далеко не все из этих уголовных дел расследуются должным образом. Есть факты волокиты, когда дела, связанные с огнестрельными ранениями, болтаются между госорганами. Пока дело ходит между органами, доказательства утрачиваются», — отметил координатор группы адвокатов Данияр Канафин.
Причина заключается в отсутствии независимого органа расследования, считает правозащитница, эксперта коалиции НПО против пыток Татьяна Чернобиль:
«Пытки расследуют те, кто так или иначе заинтересован в положительном для государства исходе их расследования. Поэтому об объективности говорить даже теоретически сложно. Тем более в такой ситуации, как с январскими событиями — когда пытали практически всех официально или чаще фактически задержанных, пытали жестоко и в ощущении полной безнаказанности. Выявить виновных означало бы, как власти, должно быть, себе это представляют, поставить под удар репутацию правоохранительных органов. Но куда уже больше? Наоборот, выходом было бы расследовать объективно, с готовностью принять и понести ответственность».