Новости
Суд признал мужчиной Юлию Савиновских, у которой органы опеки забрали детей после операции по удалению груди. В решении суда говорится, что раз она вела блог от мужского имени и сделала операцию, то не может состоять в браке, потому что однополые семьи в России запрещены. Это уже третье судебное решение и в каждом суд находит все новые причины, чтобы не возвращать детей в семью. Юлия Савиновских рассказала The Insider об этом и других решениях суда по ее делу.
В сегодняшнем решении суда я вижу полное бессилие системы, которая уже не знает как со своими фантазиями противостоять закону. На самом деле, когда я получила его на руки сегодня, мне стало не так страшно. Это уже третье судебное заседание и на каждом органы опеки ведут себя совершенно по-разному и предъявляют ко мне разные требования. Нет какой-то логичной, связной линии поведения у людей.
Если на первом заседании они тыкали в нас бумажкой со сводом законов из шести пунктов, на основании которых человек не может являться потенциальным усыновителем или опекуном, и мы доказали, что эта бумажка, эти шесть пунктов, ко мне не имеют никакого отношения, то сейчас у них уже явная истерика, они просто не знают, что писать. Я думаю, что сегодняшнее бредовое решение суда говорит о том, что у них уже иссякла фантазия, потому что они на самом деле люди недалекие и не могут долго противостоять четкому, понятному и логичному закону. А закон на моей стороне и об этом все знают. Органы опеки нарушили этот закон и об этом тоже все знают: и сами органы опеки, и министерство социальной политики, которое покрывает эти незаконные действия.
Опека, кстати, неоднократно на суде заявляла, что не имеет никаких претензий к тому как я и моя семья исполняли обязанности приемных родителей. Все делалось четко и в срок, и даже сверх тех обязанностей, которые на нас были возложены. На последнем заседании они мне что-то говорили про мораль и нравственность, а когда я начала им оппонировать, они сказали: «У нас здесь не философский кружок». Я попыталась узнать у них, почему они меня, незнакомого человека, с каких-то морально-нравственных точек зрения пытаются оценивать. И у них не нашлось никаких ответов на этот вопрос.
Я никогда не обращалась в органы ЗАГСа для смены гражданских документов на мужские, я никогда не планировала фаллопластику, хотя, казалось бы, это дело каждого, и нормальные взрослые здоровые люди не должны лезть под одежду к незнакомым. Я никогда не использовала гормонотерапию для того чтобы мускулинизироваться как-то, хотя опять же есть тысячи примеров, когда женщины для достижения спортивных результатов колют себе тестостерон, чтобы увеличить мышечную массу, и никто не сомневается в том, что это как-то может повлиять на их личностные, моральные и нравственные качества. Я никогда ничего этого не делала. Но я сделала операцию - мастэктомию. Мне убрали молочную железу, которая уже отслужила и не понадобится мне в будущем.
Мне почти 41, мы больше не планировали с мужем вынашивать, рожать и выкармливать детей, поэтому распоряжаться моим телом - мое конституционное право, это моя личная жизнь. А органы опеки решили, что почему-то они вправе контролировать мою личную жизнь. То есть к исполнению обязанностей опекуна у них претензий не было (это подтверждено уже двумя протоколами и будет подтверждено третьим), но у них есть претензии к моей личной жизни. Кто дал органам опеки право копаться, рассматривать и пытаться контролировать мою личную жизнь?
У нас десятки тысяч людей ежегодно обращаются к пластическим хирургам, чтобы подогнать свою внешность под тот идеал, который они хотели бы видеть в зеркале, который поможет им почувствовать себя счастливыми. И никто никогда не поставит под сомнение их психическое здоровье. Вот и мне наверное никто ничего бы не сказал, если бы я пошла и увеличила грудь.
Я не сообщила органам опеки об операции. Но я ведь и не должна, это относится к моей личной жизни. Ну а если я попаду в больницу с аппендицитом или захочу поменять форму носа? Не знаю, они говорят, что ребенку это нанесло психологическую травму. Но я считаю, что ребенок, который отлучен уже от груди и не использует ее в пищевых целях, от материнской груди далек. Так можно дойти до абсурда и если я, например, захочу перекраситься из брюнетки в блондинку, сказать, что это может нанести ребенку травму.
Читайте также интервью с Юлией Савиновских: ««Они думают, что я их предала». Исповедь матери, у которой отняли детей из-за операции на груди».