Антифейк
РИА «Новости» в материале под заголовком «Прибалтика „забыла” плюсы вхождения в состав России, заявил Нарышкин» сообщает:
«Прибалтика, 300 лет назад войдя в состав Российской империи, получила от этого экономические преимущества, во многом сохраняя свою политическую и культурную самостоятельность, но сегодня там предпочитают об этом не вспоминать, при этом с удовольствием используя часть имперского наследия, заявил председатель Российского исторического общества, директор Службы внешней разведки России Сергей Нарышкин.
„Освоение самых отдаленных уголков Евразии и их социально-экономическое развитие стали имперской миссией России, ее коллективным вкладом в развитие мировой цивилизации”, — сказал Нарышкин в четверг в Москве на международной научной конференции „Рождение империи между Востоком и Западом”. Мероприятие посвящено 300-летию окончания Северной войны и подписанию Ништадтского мира, выдвинувшего Россию в число крупнейших мировых держав.
„Отдельно обратил бы здесь внимание на Прибалтику, которая активно использовала свои экономические преимущества от вхождения в состав империи, но при этом сохраняла значительную степень политической и культурной самостоятельности. К сожалению, сегодня об этих обстоятельствах там предпочитают не вспоминать, но при этом с большим удовольствием пользуются, во всяком случае ,частью наследия и Российской империи, и Советского Союза”, — добавил Нарышкин».
Какие экономические преимущества имеет в виду Нарышкин, он не указал. Но до середины XIX века экономика стран Балтии, входивших в состав российской империи, развивалась в основном благодаря сельскому хозяйству, рыболовству и лесному хозяйству; в чем экономические выгоды для этих отраслей от имперской власти, непонятно. Крепостная зависимость крестьян, к концу XVIII века ставшая тормозом для экономики, в балтийских странах сохранялась дольше, чем в Западной Европе, хотя ее и там отменили на несколько десятилетий раньше, чем в России в целом.
В середине XIX века началась индустриализация, примерно в те же годы и теми же темпами, что и, например, в Швеции, а от передовых по тем временам европейских стран — Великобритании и Франции — Балтия отставала на несколько десятилетий. Так что экономические преимущества стран, присоединенных в России, неочевидны.
С политической и культурной самостоятельностью все еще сложнее. Когда Петр I присоединил к России Лифляндию и Эстляндию (современные Латвия и Эстония), там сохранялась местная юридическая система, сложившаяся во времена, когда эти земли принадлежали Швеции. Во главе этих двух губерний были генерал-губернаторы, назначавшиеся императором, но действовали ландтаги, состоявшие из представителей местного дворянства, и в целом система управления в остзейских губерниях была в значительной мере автономной.
Но Екатерина I остзейскую автономию упразднила и приказала ввести там все учреждения согласно Положению о губерниях 1775 года. Позже Павел I восстановил привилегии остзейского дворянства, но система управления постепенно утрачивала черты автономии и при Александре III снова была полностью унифицирована с другими российскими губерниями. К концу XIX века от политической автономии Лифляндии и Эстляндии ничего не осталось.
К тому же надо учитывать, что остзейское дворянство было немецким. Латыши и эстонцы в те годы принадлежали к крестьянскому и мещанскому сословиям, и политическая автономия к ним прямого отношения не имела.
Массовой русификации латышей и эстонцев не было, но в 1840-х годах около 110 000 латышских и эстонских крестьян перешли в православие, рассчитывая, что «царская вера» принесет им материальные преимущества. Этих преимуществ они не получили, а закон запрещал «отпадение от православия» и они официально не могли вернуться к протестантской вере, продолжая числиться православными. Им были запрещены браки с протестантами, а детей они были обязаны крестить по православному обряду. При Александре II эти порядки отменили.
Ситуация с Литвой была еще сложнее. Католическая Литва вошла в состав России в конце XVIII века в результате разделов Польши. В 1812 году польское и литовское дворянство заняло сторону Наполеона, и после победы России в войне подвергалось репрессиям. Дважды — в 1830–1831 и 1863–1864 годах — литовское дворянство принимало участие в польских восстаниях. В ответ российские власти пытались русифицировать Литву, в 1864 году даже была запрещена печать книг на литовском языке «латинско-польскими буквами»; запрет продержался до 1904 года. В Литве возникло подпольное движение книгонош, которое власти жестоко подавляли. За распространение литовских книг сажали в тюрьмы и ссылали в Сибирь.
Очевидно, именно это глава Российского исторического общества и считает «политической и культурной самостоятельностью».