Нас уважают и боятся
Начиная с 2004 года русский патриотизм (национальная гордость) слился с представлениями о нашей военной мощи, обеспеченной обладанием ядерным оружием, способным уничтожить все живое. В общественном мнении утвердилось убеждение, что в мире «нас уважают, потому что боятся». Других оснований для авторитета России в мире не осталось. Победа и военная мощь превратились в важнейшие основания легитимности российского авторитаризма… Если в середине 1990-х годов менее трети россиян признавали Россию «великой державой», то после «Крымнаш» и конфронтации с Западом, в 2017–2018 годах, в этом были убеждены уже более 70% населения… уже в 2015 (кризисном!) году 52% поддержали бы «увеличение затрат на оборону, даже если бы это создало проблемы для нашего развития»…
Лев Гудков, социолог, директор Левада-центра
Время, в которое должны были обнаружиться эти печальные явления, приближалось. Надвигалась страшная туча над Николаем [Первым] и его делом, туча восточной войны. Приходилось расплатиться за тридцатилетнюю ложь, тридцатилетнее давление всего живого, духовного, подавление народных сил, превращение русских людей в палки, за полную остановку именно того, что нужно было более всего поощрять, чего, к несчастью, так мало приготовила наша история, — именно самостоятельности и общего действия... Некоторые утешали себя так: «Тяжко! Всем жертвуем для материальной, военной силы, но по крайней мере мы сильны, Россия занимает важное место, нас уважают и боятся». И это утешение было отнято в доказательство, что дух есть иже живит, плоть ничтоже пользует, в доказательство гибельности материализма, в доказательство, что сила и материя — не одно и то же.
Сергей Соловьев (1820–1879), русский историк. «Мои записки для детей моих, а если можно, и для других»