10 июля в Республике Беларусь 44-летний Вадим Шевченко, воевавший против Украины на стороне сепаратистов, был осужден на два года лишения свободы за участие в вооруженном конфликте на территории иностранного государства. Это уже пятое уголовное наказание для граждан Беларуси за участие в сепаратистских бандах. По официальным данным, проверку по схожим подозрениям проходят или проходили больше 700 белорусских граждан, результаты пока неизвестны. Ирина Халип выяснила, как в «союзной» Белоруссии донбасские боевики оказались вне закона и почему это их не пугает.
Государство не афишировало процесс Вадима Шевченко (на главной фотографии — с распальцовкой): в сообщении агентства tut.by о суде не была указана фамилия обвиняемого, ни одного фото из суда не публиковалось. Предварительной информации о заседании не было, в онлайн-расписании суда оно тоже не значилось. Журналисты, однако, узнали, что Вадим Шевченко окончил в Ганцевичах Брестской области вспомогательную школу-интернат, то есть «учреждение для лиц с интеллектуальной недостаточностью». По причине «интеллектуальной недостаточности» его не взяли в армию. Белый билет, завод, скука, судимости за кражи и полный мрак впереди. И вдруг неподалеку — «настоящая войнушка». В 2015 году он поехал в ДНР, а там белый билет и аттестат вспомогательной школы — скорее преимущество. На судебном заседании обвиняемый говорил, что записался в отряд сепаратистов по идейным соображениям. В комментарии газете «Вечерний Брест» в перерыве между судебными заседаниями Шевченко говорил: «Мы воевали против карательного батальона «Азов», который уничтожает всех, кто не согласен с политикой киевских властей. Это страшно, что они творят в отношении мирных жителей Донбасса. Когда я узнал об этом от своих друзей в социальных сетях, твердо решил поехать туда и оказать посильную помощь».
Вадим Шевченко воевал под позывным «Ветерок». Участвовал в боях под Волновахой в селе Коминтерново. Дважды был ранен. В октябре 2017 года ездил в Сирию — правда, не воевать, а работать на нефтебазе: во всяком случае, такие показания прозвучали в суде. Через два месяца он вернулся в ДНР, а в мае 2018 года был зачислен в батальон «Донецкой народной милиции». В декабре прошлого года поехал в отпуск в Брест и пошел в КГБ. Там написал явку с повинной. Объяснил, что не хочет возвращаться в Донецк из-за беспредела офицеров. По его заявлению было возбуждено уголовное дело, до суда обвиняемый находился под домашним арестом. Два года — это учитывая явку с повинной, чистосердечное признание и сотрудничество со следствием, — нижний порог. Вообще санкция по ст. 361-3 — «Участие на территории иностранного государства в вооруженном формировании или вооруженном конфликте, военных действиях, вербовка либо подготовка лиц к такому участию» — от двух до пяти лет лишения свободы по ч. 1 (участие) и от пяти до десяти по ч. 2 (вербовка).
Но если бы этот выпускник вспомогательной школы, которого не взяли даже в стройбат, не пришел сам в КГБ и не написал явку с повинной, уголовного дела и суда, вероятно, не было бы. Белорусские власти не горят желанием преследовать тех, кто там воюет на социально близкой стороне. В 2016 году в Уголовный кодекс даже были внесены изменения. Если раньше существовала лишь ст. 133 — «наемничество» — и санкция по ней предусматривала от трех до семи лет лишения свободы, то свежая ст. 363-1 более гуманна — до пяти лет. Дело в том, что наемничество предполагает получение денежного вознаграждения, а просто участие в вооруженных формированиях на территории другого государства без вознаграждения — это уже идейная позиция, за нее дают меньше.
Первым осужденным по свежей статье был 29-летний житель города Поставы Витебской области Алексей Ершов. Он воевал на стороне ДНР с марта 2016-го по май 2017 года. Осужден в сентябре. Дело слушалось в областном суде в закрытом режиме. Ершова приговорили к двум годам принудительных работ. Впрочем, через месяц после приговора Ершов снова уехал воевать, легко переступив через приговор.
История уголовного дела тоже похожа на явку с повинной: тракторист Ершов 14 месяцев воюет против Украины, потом возвращается домой в Поставы, заводит аккаунт во «ВКонтакте» и за сутки выкладывает 36 фотографий. Форма, оружие, на одной фотографии даже указатель «Донецк». А больше на странице не было ничего. Будто бы этот аккаунт был создан специально для того, чтобы парня заметили; неясно, кому это было адресовано — журналистам, КГБ или неверной девушке.
А еще до Ершова из тех же краев вернулся 59-летний житель Борисова Константин Фофанов, который специально страницу не заводил, но все время пребывания в ДНР с удовольствием рассказывал, где находится и зачем. Уехав воевать в 2015 году, он сразу же сменил фотографию в «Одноклассниках», выставив боевой портрет с автоматом и подписью «Я — солдат Новороссии!». Спустя год Фофанов вернулся. Да, приходили с обыском. Спрашивали. Искали оружие. Но ничего не нашли и ушли с миром. Фофанов потом рассказывал «Радыё Свабода», что демонстративно отказывался с ними разговаривать, потому что они каратели, а он солдат. И ничего, даже не возражали.
В ноябре 2017 года к двум годам принудительных работ был приговорен 41-летний житель Речицы Виталий Митрофанов. По профессии он плиточник, работал преимущественно в России: «шабашил», как многие белорусские строители. Именно оттуда он и уехал на Донбасс. И это, пожалуй, самая странная судебная история, потому что на востоке Украины он пробыл всего два месяца — с апреля по июнь 2017 года — и, в отличие от Фофанова и Ершова, никаких фотографий оттуда в соцсетях не выставлял. Даже родственники не знали, что он уехал из России. И когда приехал, тоже ничего не рассказывал. Впрочем, «химия» — не зона, тоже мягкий приговор.
А первый реальный срок обвиняемому по ст. 361-3 дали спустя месяц — в декабре.Два года колонии общего режима получил 29-летний Виталий Котлобай. В ЛНР он приехал в конце 2015 года. Служил в казачьем полку «ЯрГа» в Антраците под позывным «Шопен». Через полтора года приехал в Гомель повидать близких и вскоре был арестован. В суде Котлобай утверждал, что ни разу не брал в руки оружие, а работал исключительно за компьютером. Признавал, что получал жалованье рядового — 15 тысяч российских рублей в месяц. Публиковал на сайтах объявлений боевиков под ником Шопен Батькович призывы записываться в полк. То есть признаки и наемничества (вознаграждение-то получал, не за идею служил), и вербовки в его действиях присутствовали. Но суд не обратил на это внимания. Кстати, уже через год, в 2018 году, Котлобай вышел на свободу. При том, что в Беларуси к осужденным, не признавшим свою вину в суде — а Котлобай не признал, — условно-досрочное освобождение не применяется. Из Беларуси он сразу же уехал. Куда — можно только догадываться.
А вот его сослуживец по казачьему полку, житель Круглого Могилевской области Иван Яровой с позывным «Пушкин», наоборот, в это самое время наконец сел. «Наконец» — это потому, что три года Яровой только и делал, что подставлялся и провоцировал. Он уехал воевать в 2014 году. Причем, как и Виталий Митрофанов из Речицы, Яровой ездил в Россию на строительные «шабашки», оттуда и уехал на войну, где оказался в полку «ЯрГа». Возможно, среди таких бригад гастарбайтеров-славян в начале войны тоже вербовали боевиков. Яровой охотно публиковал в соцсетях свои фотографии с оружием. В 2015 году он приехал домой в отпуск и вскоре был задержан. Не отрицал, что воевал, но в СИЗО провел лишь неделю, после чего был отпущен на все четыре стороны. И дал интервью «Радыё Свабода», где рассказал, что фактически и не сидел: на протяжении всего рабочего дня он играл в компьютерные игры в кабинете следователя и только на ночь уходил в камеру. При этом, по словам Ярового, следователь приносил ему из дома еду и сигареты. А через неделю вручил ему предупреждение об уголовной ответственности за наемничество и выпустил на волю.
В интервью Яровой говорил, что в первое время вообще никаких денег не получал, только два раза ему заплатили по тысяче гривен. Но осенью 2015 года подразделения боевиков стали приобретать вид регулярных частей. Боевикам выдали военные билеты, начали платить жалованье. «Теперь и в моем казачьем полку выдают военные билеты, амуницию. У нас уже фактически кадровые воинские части. Теперь мы не с мертвых «укропов» собираем гривны или что-то там еще. Теперь у нас есть зарплата, — говорил Яровой. — А то ведь было и такое: лежит какое-то замерзшее тело, а мы с него стаскивали что-нибудь… А что делать?»
«Пушкин», предупрежденный об уголовной ответственности, снова отправился воевать. Осенью 2016 года вернулся в Круглое. После трех административных протоколов за появление в нетрезвом виде в общественном месте он был осужден на год ЛТП. Не удивляйтесь, в Беларуси ЛТП до сих пор существуют, и попадают туда именно таким нехитрым способом: три раза попадаешься милиции пьяным — и вперед, в коммунистическое прошлое. Но Яровой успел уехать на войну, не дожидаясь вступления приговора в силу. А потом зачем-то снова вернулся — вероятно, думал, что в крайнем случае поиграет недельку в компьютерные игры в кабинете следователя. Но нет — 4 мая прошлого года он получил два года колонии по ст. 361-3. И в данном случае статья УК — лишь повод для местных силовиков наказать хлопца, который не оценил доброе к себе отношение и вместо тихой благодарности снова воевал, раздавал интервью, пил и хамил, уверенный, что теперь он точно герой и звезда города Круглое. Вот и окоротили, не более.
Таким образом, за пять лет войны в Донбассе в Беларуси прошло пять судов над боевиками «ЛДНР». По одному суду в год. Срок в два года — минимальный по ст. 361-3 — получили лишь трое. И то, один за «борзость», другой фактически сам в тюрьму попросился, придя в КГБ с повинной, третий вышел из колонии через год.
Отношение государства к этим людям похоже не на борьбу с наемничеством, а на невинную игру. Во-первых, это создание имиджа миротворческой столицы (Минские соглашения, приправленные «борьбой с сепаратистами», — это куда убедительнее, чем просто предоставление территории для переговоров). Во-вторых, сигнал воюющим против Украины боевикам из Беларуси, чтобы дома не наглели, интервью не раздавали и пьяными по улицам не ходили. В-третьих, демонстрация того, что всемогущий КГБ знает все о передвижениях белорусов даже за границей.
В действительности единственное, что интересует спецслужбы в отношении приезжающих с Донбасса боевиков-белорусов, — это оружие. Возвращаются они, разумеется, через Россию, то есть без всякого таможенного контроля, и привезти с собой могут все что угодно. Поэтому к ним приходят с обысками. И уходят. В прошлом году начальник Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией (ГУБОПиК) МВД Беларуси Николай Карпенков в интервью газете «СБ. Беларусь сегодня» говорил, что на причастность к наемничеству на территории Украины проверяются 734 белорусских гражданина и лица без гражданства, постоянно проживающих на территории Беларуси. Так что пять совершенно символических судов за пять лет — не более чем статистическая погрешность.
Анатолий Лебедько: "КГБ больше волнуют не наемники сепаратистов, а белорусы, которые воюют на стороне Украины"
Белорусский оппозиционер в интервью The Insider объяснил политический контекст преследования боевиков ДНР/ЛНР в Белоруссии.
В Беларуси информационная лента, скажем так, не забита темой белорусских наёмников. Думаю, есть указание не возбуждать к ней интерес. Информация приходит скорее из российских масс-медиа, которые иногда создают героические образы борцов за ЛНР/ДНР на основе фейковых новостей, а уже на это клюют в Беларуси. В этом смысле самая нашумевшая история была в 2014 году, когда «Комсомольская правда» сделала репортаж о Наталье Красовской из города Борисова, которая якобы была снайпером. Как потом оказалось, снайпером она не была, однако информацию о ней растиражировали независимые белорусские медиа, и это вызвало тогда большую дискуссию в обществе. Но на самом деле, если и случаются суды по этому поводу, то их стараются не афишировать.
Однако КГБ и другие силовые структуры держат руку на пульсе, и этот вопрос отслеживают на уровне председателя КГБ. Человек с ружьем — угроза и вызов для власти. Человек, умеющий стрелять, — угроза в квадрате, а с опытом убивать — проблема в кубе. И сам Лукашенко, и его окружение очень ревностно следят за этим. Поэтому у нас в свое время «эскадрон смерти» убил бывшего министра внутренних дел генерала Захаренко — он был в погонах, с ружьем, и имел авторитет в силовых структурах, а это угроза.
И к каждому случаю в КГБ индивидуальный подход. Если это действительно просто молодой человек без занятий здесь сидел, пил, кто-то ему сказал: «Вот поедешь в ДНР, там заработаешь, приедешь богатым человеком!» — и он туда едет, — они понимают, что это на самом деле не боевик «Аль-Каиды», а случайный персонаж, который поехал «срубить капусту». И я думаю, что власти в большей степени беспокоятся из-за тех, кто воюет на украинской стороне. Там много людей с идеалами в голове, и вот они под тщательным контролем, их контакты и все коммуникации в социальных сетях тщательно отслеживаются, и это на самотек не пускают.
Основной мотив — личная безопасность и власть Лукашенко. Если он куда-то выезжает, то по спискам у всех людей, кто зарегистрировал газовый пистолет или охотничье ружье, это оружие изымается. Мой коллега, бывший депутат Союзного парламента Юрий Воронежцев рассказывал, что, когда к ним в Гомель приезжали Лукашенко и Порошенко, к нему домой нагрянули милиционеры и на три недели изъяли старенький газовый «Вальтер». Это говорит о том, что контролируется каждый человек, а уж тем более те, кто где-то повоевал.
Поэтому те, кто воевал на стороне Украины, не будут сюда приезжать и тем более выкладывать в сети свои фотографии. Они точно не отделаются испугом и условным сроком, все будет по максимуму. Я знаю несколько случаев, когда у тех, кто уехал в Украину, умирали близкие люди, но они сюда не приезжали.
При этом осторожное отношение официального Минска к ситуации на востоке Украины не может удовлетворять Путина (который в эти дни находится рядом с Александром Лукашенко на питерском «Форуме регионов»). Лукашенко примеряет украинские события на себя и поэтому держит дистанцию. И это не новость — такая же позиция у него и по грузинской проблеме. Вся его политика относительно востока Украины направлена только на собственный пиар и возможность получения бонусов. Лукашенко здесь позиционирует себя как «голубь мира», предоставляя Минск как площадку для переговорного процесса, чтобы, с одной стороны, избежать неприятностей со стороны России, а с другой — улучшить отношения с Западом, которые долго были плохими. А теперь отношения с «прагматической фракцией» Запада заметно улучшились. Сейчас у стран Евросоюза свои трудности, им явно не до Белоруссии с ее проблемами в сфере прав человека. Лукашенко окончательно потерял звание «последний диктатор Европы», и западная пресса его больше так не называет. И Лукашенко, не отступив в своей позиции ни на полшага, принимает у себя посланцев европейских стран, что тешит его самолюбие.
Лукашенко позиционирует себя как «голубь мира», чтобы, с одной стороны, избежать неприятностей со стороны России, а с другой — улучшить отношения с Западом
Заявление украинского президента Зеленского о том, что было бы хорошо в Минске провести новый раунд переговоров с участием Трампа, — это как раз то, чем Александру Лукашенко нравится ситуация в Украине: она увеличивает спрос на него лично.
При этом, на мой взгляд, отношения Лукашенко с Зеленским будут ровными, несмотря на то, что Лукашенко вляпался в неприятную историю с прогнозом, кто будет новым президентом Украины. Украина — третий по значению торговый партнер Беларуси, поэтому Лукашенко постарается уравнивать отношения с Россией и Украиной. Уже на осень запланирована его встреча с Зеленским, которая может произойти на Форуме регионов Белоруссии и Украины в Житомире.
Для Зеленского же Беларусь важна как площадка для переговоров об обмене военнопленными — готовность к которому он вновь анонсировал — и на другие темы. На днях именно в Минске было объявлено бессрочное перемирие на востоке Украины. А Лукашенко все это приносит политические дивиденды.
А тем временем молодые жители Беларуси, которые желают добиться успеха в жизни едут не в Украину и не в Россию, а в Германию, США, Канаду, Норвегию. Те же, кто никогда не поедет на Запад, поскольку у них нет профессии, смотрят российское ТВ и могут подумать: «Поеду-ка я на Донбасс и стану героем, а еще и денег получу!».