«Вчера я вместе с другими журналистами посетила… исправительные учреждения, одним из которых была Покровская колония (ИК-2), в которой отбывает наказание А. Навальный. Увидев меня в отряде, А. Навальный сразу кинулся оскорблять. При этом могу сказать, что А. Навальный ходит абсолютно обычно. Сам же заявил, что никакой диклофенак ему не нужен. Выглядит он вполне нормально, на человека, которому «не дают спать», не похож, а я могу об этом судить после моего пребывания в тюрьме в США. Пообщалась с другими сидельцами, которые подтвердили, что никого из них «не будят ежечасно в целях контроля». Побудки по ночам по факту оказались обычным обходом, который делают надзиратели во всех тюрьмах мира. С другой стороны, сидельцы рассказали, что Алексей требует к себе особого отношения и особых условий. Сообщили мне, что не довольны поведением А. Навального, который весь день «лежит как барин», «за собой не убирает». Я даже задала ему вопрос — понимает ли он разницу между тюрьмой и санаторием? Я внимательно осмотрела колонию. Она практически образцовая и в сравнении с тем, что мне приходилось видеть, скорее напоминает пионерский лагерь. Условия содержания аскетичные, но приемлемые. Мое пожелание к Алексею — если ты совершил преступление, будь мужиком, отбудь наказание».
Мария Бутина, политический активист, публицист и общественный деятель
«Вся разница между двумя периодами — до и после 37 года — сказалась на характере пережитых нами обысков… Но оба раза, видя, как я собираю вещи, шутливо — по инструкции! — говорили: «Что даете столько вещей? Зачем? Разве он у нас долго собирается гостить? Поговорят и выпустят»... Таковы были остатки эпохи «высокого гуманизма» — двадцатых и начала тридцатых годов. «Я и не знал, что мы были в лапах у гуманистов», — сказал О.М. зимой 37/38 года, читая в газете, как поносят Ягоду, который, мол, вместо лагерей устраивал настоящие санатории...»
Надежда Мандельштам. «Воспоминания»