«Московский следственный изолятор №2 «Бутырка» избавился от превышения лимита заключенных накануне 250-летней годовщины своего создания. Об этом в беседе с ТАСС рассказал врио начальника этого учреждения подполковник внутренней службы Андрей Шубин… Особое место в жизни арестантов и отбывающих наказание в «Бутырке» занимает религиозная жизнь. Храм Покрова Пресвятой Богородицы, который был построен еще в 1782 году, является одним из самых старинных зданий тюрьмы и местом встречи с Богом множества православных заключенных… большинство заключенных изолятора — православные, однако есть среди них и мусульмане, и иудеи. Поэтому с 2011 года на территории СИЗО-2 существуют также мечеть и синагога. Они расположены в режимных корпусах. «Мечеть в Бутырке одна из лучших среди учреждений подобного типа, куда еженедельно старается приходить имам. Два имама у нас занимаются духовной работой. В синагоге у нас двое раввинов, они тоже встречаются и проводят работу с теми осужденными, которые исповедуют иудаизм», — пояснил священник».
«…у самой двери 72-й камеры начальник Бутырской тюрьмы приветливо сказал: «А теперь госпоже Рузвельт, вероятно, будет интересно посетить какую-нибудь камеру. Ну, какую же? Ну, первую попавшуюся. Например, вот 72-ю. Откройте, сержант»… Госпоже Рузвельт очень понравилось, что в камере, выбранной наудачу и застигнутой врасплох, была такая удивительная белизна, полное отсутствие мух и, несмотря на будний день, в святом углу теплилась лампада… В этот момент в камеру ненароком зашел русский православный священник с большим перламутровым крестом на груди — очевидно, с очередным обходом, и очень был смущен, застав в камере начальство и иностранных гостей. Он хотел было уже уйти, но скромность его понравилась госпоже Рузвельт, и она попросила его выполнять свой долг. Священник тут же всучил одному из растерявшихся арестантов карманное Евангелие, сам сел на кровать еще к одному и сказал окаменевшему от удивления: «Итак, сын мой, в прошлый раз вы просили рассказать вам о страданиях Господа нашего Иисуса Христа».
Александр Солженицын. «В круге первом»