«А как только выйдем из эфира, попрошу вас забанить, даже нет вопроса. Вы кандидат номер 2. Почему я должен уважать аудиторию? Кто вы такие, что я вас должен уважать, скажите мне, пожалуйста. Почему вы считаете, что вы не должны заслужить мое уважение? Почему я должен перед вами тут прыгать на коленках, говорить о том — ах, вы меня уважаете? Говорить вам приятное? Никакого уважения... Ребята, я напоминаю: оскорбление — до свидания будет. И вы никогда не попадете на весь канал «Эха», и вас не будет ни на Шендеровиче видно, ни на Шевченко видно, ни на Альбац видно... Вот это будет уважение. Не уважаете? Я вам покажу, как не уважать. Я вас научу, как не уважать».
Алексей Венедиктов, главный редактор «Эха Москвы»
«Дикой. Да что ты ко мне лезешь со всяким вздором! Может, я с тобой и говорить-то не хочу. Ты должен был прежде узнать, в расположении ли я тебя слушать, дурака, или нет. Что я тебе — ровный, что ли! Ишь ты, какое дело нашел важное! Так прямо с рылом-то и лезет разговаривать… Отчет, что ли, я стану тебе давать! Я и поважней тебя никому отчета не даю. Хочу так думать о тебе, так и думаю. Для других ты честный человек, а я думаю, что ты разбойник, вот и все. Хотелось тебе это слышать от меня? Так вот слушай! Говорю, что разбойник, и конец! Что ж ты, судиться, что ли, со мной будешь? Так ты знай, что ты червяк. Захочу — помилую, захочу — раздавлю… Ты у меня грубить не смей! Слышишь ты».
Александр Островский. «Гроза»