Последствия атаки дронов-беспилотников на два крупнейших предприятия саудовского нефтяного госмонополиста Saudi Aramco в Абкаике и Хурайсе уже неделю бурно обсуждаются мировыми СМИ и экспертами. Как известно, первоначально ответственность за нападение взяли на себя повстанцы-хуситы из йеменского движения «Ансар Аллах», но доверия к их заявлению немного. В результате повреждений инфраструктуры, вызванных ударами, производство крупнейшего в мире экспортера нефти Саудовской Аравии упало наполовину, больше чем на 5,7 млн баррелей в сутки. Мировые цены на нефть лихорадит. Все замерли в ожидании дальнейшей эскалации Реальна ли перспектива большой войны? Свой ответ на этот вопрос предлагает эксперт-востоковед Алиса Калашникова.
Кто виноват?
Несмотря на заявления йеменских мятежников, почти сразу после атаки появились сомнения в том, что удар действительно осуществили они. Во-первых, операция оказалась ювелирно исполненной и очень хорошо продуманной. Удар пришелся по самому «узкому горлышку» в мировой энергетической системе, выведенные из строя мощности — это почти 6% мировой добычи нефти, что может вызвать существенные перебои в глобальном снабжении топливом. Удар был смягчен «распечатыванием» запасов нефти, которые и создаются для таких случаев (резервы стали создаваться после нефтяного эмбарго, объявленного арабскими странами ОПЕК в 1973 году в ответ на западную поддержку Израиля в войне Судного дня). Во-вторых, спутниковые снимки и характер повреждений говорят о том, что, скорее всего, атака была осуществлена с севера (с территории Ирана или Ирака, или с кораблей, находившихся в Персидском заливе).
Чтобы разобраться в списке возможных виновников и в их непростых отношениях между собой, стоит вспомнить о причинах конфликта этих стран с Саудовской Аравией.
Раскол происходит сразу по нескольким линиям. Пожалуй, главная — конфессиональная. Иранцы, большая часть населения Ирака, около трети йеменцев — шииты. Но конфессиональный раскол не может полностью объяснить всех противоречий. За период многовековой совместной жизни шииты и сунниты в определенные периоды сосуществовали вполне мирно. Раскол был всегда, но обострили его вполне конкретные политические события. В феврале 2005 года в Бейруте был убит бывший премьер-министр Ливана, суннит, миллиардер Рафик Харири. Он был выходцем из Саудовской Аравии, был очень близок к королевской семье, сделал блестящую карьеру при короле Фахде (по слухам, даже был его незаконнорожденным сыном). Убийство Харири осталось нераскрытым, но саудовцы уверены в том, что за организаторами стояли сирийские спецслужбы, а значит, правящее Сирией алавитское меньшинство, недовольное усилением влияния Саудовской Аравии в соседней стране.
Политический раскол многократно усилился и после начала гражданской войны в Сирии, где алавитская верхушка в противостоянии суннитскому большинству получила поддержку от Ирана, а сунниты — от арабских монархий Персидского залива, в том числе Саудовской Аравии. Другая арена противостояния появилась в 2015 году в соседнем с Саудовской Аравией Йемене. Официальное правительство во главе с Абд-Раббо Мансуром Хади в основном представляет интересы суннитов и пользуется поддержкой Саудовской Аравии. На другой стороне стоят повстанцы из движения «Ансар Аллах» — так называемые хуситы, исповедующие зейдитскую форму шиизма. Их, опять-таки, поддерживает Тегеран. Гражданскую войну в Йемене можно назвать «прокси-войной» между Саудовской Аравией и Ираном.
Еще один полигон борьбы — Ирак. До оккупации Соединенными Штатами Ирак выступал в качестве оппонента Ирана (между этими странами еще в 1980-х была многолетняя кровопролитная война). Однако после падения режима Саддама Хусейна и последовавшей политической нестабильности враждебность Ирака к Ирану сошла на нет. Одновременно там резко усилилось влияние шиитского большинства, поддерживаемого Ираном.
Вся эта ситуация накладывается на санкционный режим США в отношении Ирана. Сейчас конфликт обострился до предела, так как Иран чувствует себя загнанным в угол из-за резкого ограничения экспорта нефти в связи с санкциями. Вероятно, в картину общего противостояния с арабами-суннитами добавляется новый штрих — желание за их счет дестабилизировать мировой рынок нефти. «Если нам не дают экспортировать нефть, мы не дадим ее экспортировать нашим неприятелям» — видимо, такова логика последних действий Тегерана.
Что делать?
В итоге не так уж и просто определить, откуда были атакованы нефтяные объекты Саудовской Аравии (хотя бы политически, а не технически). Теоретически Саудовская Аравия вполне может быть атакована и с территории Йемена, и с территории Ирака, и с территории Ирана.
Но политически исключительно важно, откуда же был удар. Если действительно с территории Ирана, это многое меняет. Саудовская Аравия давно ввязана в йеменскую гражданскую войну, и военный ответ хуситам был бы рутиной. Совсем другое дело, если удар пришелся не со стороны иранских прокси, а непосредственно с территории Ирана. По всем международным нормам это был бы casus belli. Саудовская Аравия — один из мировых лидеров по доле трат на вооружение в ВВП, но готова ли она к прямому противостоянию с Ираном — большой вопрос. Это может создать гигантские проблемы для Эр-Рияда, тотально зависимого от нефтяного рынка. Что будет, если иранцы проведут повторную атаку?
Саудовская Аравия не будет атаковать Иран без поддержки США, сил на это у нее нет. США тоже не особо заинтересованы в прямом противостоянии с Ираном. Одно дело экономические санкции, совсем другое — военная операция против Тегерана. Здесь целый комплекс причин.
Саудовская Аравия не будет атаковать Иран без поддержки США, сил на это у нее нет
Нанести симметричный ущерб тому же нефтедобывающему комплексу не получится. Экспорт нефти из Ирана сейчас и так составляет около 1 млн баррелей в день — в 2,5 раза меньше, чем до возобновления санкций. Парадоксальным образом санкции снизили зависимость Тегерана от нефти, экономика вынужденным образом диверсифицировалась (правда, ценой ее падения — по прогнозу МВФ на 2019 год ВВП в Иране сократится на 6%). Кроме того, месторождения в Иране не так сконцентрированы территориально, как в Саудовской Аравии. Другие важные объекты инфраструктуры Ирана хорошо защищены, помогает и гористая местность. Войну в таком ландшафте вести сложнее, чем в том же Ираке или Саудовской Аравии. Точечные авиаудары возможны, но эффект от них вряд ли будет большим, зато Иран может активизировать сети своих прокси в Йемене, Ираке, Сирии, Ливане и Пакистане. Под угрозой могут оказаться американские военные базы, посольства, сотрудники нефтедобывающих компаний. Не говоря уже о возможности срыва поставок нефти из стран Персидского залива. Как показала последняя атака, Иран готов к нестандартным военным решениям.
Дональду Трампу, которому в следующем году предстоят президентские выборы, все это явно не нужно. Перспектива ввязаться в конфликт с непредсказуемыми последствиями может обойтись ему дорого, не говоря уже о возможности резкого повышения цен на нефть.
С другой стороны, не ответить на вызов Тегерана — это значит показать собственную слабость и поощрить его политику, ориентированную на силу. В истории такие дилеммы случались довольно часто и, как правило, заканчивались войнами. В итоге и Саудовская Аравия, и США сейчас вынуждены будут дать хоть какой-то ответ.
Частично он уже дан: после блиц-визитов госсекретаря США Майка Помпео 18–19 сентября в Саудовскую Аравию и ОАЭ Трамп объявил о новых экономических санкциях против Ирана (против центробанка и суверенного резервного фонда страны). По сути, это символический ответ, так как резко усилить экономические санкции против Ирана уже очень трудно, экспорт нефти и так уже ограничен до минимально возможного уровня (при этом у Ирана всегда были контрабандные лазейки). Кроме того, Трамп заявил о дополнительном развертывании военного контингента в Саудовской Аравии, что тоже выглядит как хорошая мина при плохой игре: купленные саудитами американские системы ПВО показали при последней атаке свою ненадежность.
Купленные саудитами американские системы ПВО показали при последней атаке свою ненадежность
Все это позволяет предположить, что недавняя атака, подняв мощную дипломатическую и информационную волну, вызовет новые экономические санкции, но в итоге будет «проглочена» и США, и Саудовской Аравией вместе с ее союзниками. Кстати, самопровозглашенные «виновники» атаки йеменцы-зейдиты (читай — Тегеран) в минувшую пятницу пригрозили нанести удары по ОАЭ, явно принуждая Эмираты дистанцироваться от создания военной коалиции с Эр-Риядом.
Россия пока остается бенефициаром сложившейся ситуации. Как и для всех других нефтеэкспортеров, кроме собственно Саудовской Аравии (и ставших также уязвимыми ее сателлитов — ОАЭ, Бахрейна и Кувейта), для нее повышение цен на нефть означает дополнительные доходы бюджета.